Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 62

Пепел. Пепел. Всё вокруг превращалось в пепел. Рушилось, разламывалось и разваливалось, в то время как боль и унижение поглощали его.

Это было хуже, чем он ожидал, хуже, чем он вообще мог предвидеть или представить. Это было всеохватывающе: всё его тело, каждый его нерв взрывался и искрился. Тело Гарри слегка подрагивало, будто в эпилептическом припадке. Он почувствовал себя пьяным от боли, полностью. Пьяным и утопающим в ней, нуждающимся в воздухе, который никогда больше не появится.

— Что ты хотел? — отрешённо спросил Луи.

Весь оправданный гнев снова вернулся к жизни внутри Гарри, воспламенившись со свистом. Голос Луи был, как горящая спичка для бензина. Он запрокинул голову назад, стреляя глазами.

— Ты, блять, издеваешься надо мной? — он сумел произнести это, едва сдерживая слёзы. Прежде чем он понял, что делает, Гарри переступил порог дома Луи, следуя за ним в гостиную и дрожа от ярости. — Скажи мне!

Луи быстро обошёл диван, делая его преградой между ними. Глаза прищурены, челюсти сжаты. Он скрестил руки на груди и не предпринял ни одной попытки, чтобы ответить.

Гарри начал измерять комнату шагами, пытаясь не показывать насколько близко он был к гипервентиляции из-за сочащегося из него гнева.

Он развернулся лицом к Луи через пять-шесть шагов, намереваясь снова наброситься на него, но, когда он посмотрел на него, всё желание ссориться покинуло его. У него не осталось энергии. Другая волна обиды взяла вверх над ним. Он всхлипнул, поднимая руку, будто возводя барьер. Ему нужно было что-то большее, чем идиотский диван Луи между ними.

— Я не могу понять, — наконец прошептал он, его голос надрывался от эмоций. — Откуда это пошло? Я повторял себе всю дорогу сюда: Луи не поступил бы так. Луи не поступил бы так. Зачем бы ему это делать? И я просто не могу понять. Я не… — он сделал неровный вдох.

Луи неловко сместился в другую сторону дивана, выглядя маленьким, каменным и отстранённым. Ужасно красивым, несмотря ни на что. Он молчал.

— Потому что я думал. Разве ты не… вообще? Потому что я люб… — Гарри прервал сам себя. Он не мог заставить себя произнести это, лихорадочно осознавая насколько односторонней была эта любовь. Он был отрезан от реальности, что-то сломалось внутри него, и он несколько секунд боролся за глоток воздуха. Видимо, боль в затылке была только началом.

— Я такой дурак, — прошептал он. Его щёки стали ярко-красными от разочарования и стыда. — Ты заставил меня выглядеть таким дураком.

Луи нахмурился и вздёрнул брови.

— Ты всё ещё полностью работоспособен. Так что.

Гарри задыхался, его глаза расширились и наполнились слезами. Его будто пронзили плот-твистом второсортного триллера — его любимый персонаж оказался плохим парнем. «Как я мог быть таким слепым? Разве я его совсем не знаю?»

— Ты едешь в Берлин, — сказал Луи, слегка пожимая плечами и раскачиваясь на пятках.

— Что ж, теперь это мой единственный вариант в любом случае, — ответил Гарри, слишком шокированный и расстроенный, чтобы произнести что-нибудь ещё.

— Да, — единственным намёком на эмоции на лице Луи была лёгкая дрожь. — Итак. Я имею в виду, я не уверен, как ты можешь делать вид, что это всё было серьёзно, — он пощёлкал своими изящными пальцами между ними.

— Ох, я понял, — прохрипел Гарри, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь отвлечься от невыносимой боли в сердце. — Выходит, ты просто действовал в соответствии с тем, что было бы в интересах оркестра, так?

Луи пожал плечами.

Всё тело Гарри сжалось, и он уставился на свои ботинки, всё ещё чувствуя себя ошарашенным и потерянным. Он желал, чтобы что-то внутри него было против Луи, но нет. Наверное, этого никогда не будет. Это было самым ужасным. Он мог бы любить его всю оставшуюся жизнь, но Луи никогда не позволил бы ему войти в его жизнь в полной мере. Никогда. Он чувствовал себя настолько деморализованным, побеждённым и маленьким.

Когда он поднял голову, чтобы заговорить снова, по его лицу текли горячие слёзы.

— Я не понимаю тебя, — выдохнул он, качая головой. — Я хочу… Я так хочу быть на твоей стороне, всегда. И не важно, как сильно я стараюсь, ты не хочешь, чтобы я был там. Ты не позволишь мне. Ты всегда будешь отталкивать меня. И я не знаю, почему я никак не могу понять это, — он задыхался на последних словах.

Луи смотрел пустым взглядом на диван перед ним. Он ни разу не встретился с ним взглядом и не произнёс ни слова.

— Хорошо, — сказал Гарри. — Хорошо, — он покачал головой. — Прощай, Луи, — прошептал он, прежде чем покинуть квартиру.

========== Глава 9.2 ==========

Гарри очень быстро добрался до Хитроу, чтобы наконец отправиться в Берлин. Благодаря Найлу он просто не мог пропустить свой рейс, так как блондин начал отправлять ему сообщения с напоминаниями ещё с самого утра.

10:25 Надеюсь, ты начал собирать свои вещи, Хазза. Странно улетать без багажа!!!

11:15 Ты должен быть там на два часа раньше, помнишь? Международные реееейсы и всё такое. Не опоздай.

12:30 Ты собрался? Открой свой чемодан и положи туда пару штанов.

12:45 Не забудь, что счётчик в твоём такси до аэропорта считает деньги, чувак!!!!! :)

12:46 Я знаю, ты сказал, что тебя не нужно подвозить до аэропорта, но кто-то заберёт тебя из Flug Garten???

Наконец Гарри сдался и ответил, заранее зная, что Найл будет издеваться над его нелепым немецким.

12:47 Flughafen. [прим. пер. — нем. «Аэропорт»]

12:47 И нет.

12:47 Но всё будет нормально.

В то утро Гарри вышел из своего лофта лишь со скудно упакованным чемоданом и рюкзаком. Он должен был оставить свою виолончель здесь на неопределённое время, так как у него не было возможности заказать дополнительный билет для инструмента. Он пытался немного успокоить себя, повторяя, что так будет легче поймать такси. Что оказалось правдой, спасибо, Господи, ибо, несмотря на непрекращающиеся сообщения от Найла, Гарри отставал от графика на двадцать минут.

Было милым то, что Найл оказывал невероятную поддержку после случившегося. Даже если Гарри так и не смог заставить себя открыто говорить об этом «случившемся». И пусть доброта Найла иногда заставляла его хотеть расплакаться немного больше, чем обычно, было приятно знать, что у тебя есть такой друг.

Гарри был уверен, что Найл понял, что что-то не так, как только зашёл в его кабинет, чтобы помочь перенести все коробки, как они и планировали.

— Ты же не откажешься от пары бокалов пива сегодня вечером, не так ли? — спросил он, после того как они закончили разгружать багажник Гарри и перенесли все коробки в его лофт. Найл опёрся на машину, скрестив ноги в лодыжках, и нежно смотрел на Гарри.

Гарри закусил нижнюю губу, чтобы не заплакать и медленно покачал головой.

— Ладно, — сказал Найл, нахмурившись и почесав затылок. — Просто дай мне знать, если захочешь поговорить, хорошо, Хазз?

Гарри просто кивнул, не в силах что-то говорить, когда Найл похлопал его по плечу и уехал. Брюнет так и остался стоять на тротуаре, наблюдая за тем, как автомобиль постепенно скрылся за поворотом, после чего он поднялся в свою квартиру и наконец дал волю слезам, продолжив плакать до самого утра.

Примерно так и прошла большая часть недели. Гарри бесполезно слонялся по квартире, напоминая зомби, плакал или был близок к этому. Он чувствовал себя опустошённым и непоправимо грустным. Боль поселилась на шее, подобно ярму, которое он постоянно таскал за собой. Она никогда полностью не уходила, всего лишь изменяя натиск. Даже во сне он не мог избежать её. Это было намного хуже, чем простое разочарование в личной жизни. Сердце Гарри было по-настоящему разбито. Он знал, что впервые в жизни он переживал невыносимое горе. Найл, похоже, тоже это понял.

Вот почему он даже не отправлял Гарри убирать его кабинет в Барбикан, после того как контракт с ЛСО был окончательно расторгнут. Вот почему вместо грандиозной вечеринки, что было в стиле Найла, они отправились на тихий прощальный ланч в китайский ресторанчик. Вот почему он писал Гарри всё утро, поторапливая его и переживая, чтобы брюнет не опоздал на свой рейс, заставлял его смеяться и просто давал понять, что он всегда рядом, если Гарри нуждается в нём. Гарри был благодарен.