Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 64

Луи задохнулся. Казалось, будто из комнаты выкачали весь воздух. Его мир взорвался и выстроился заново в новой, более ужасающей форме. Он зажмурил глаза, чувствуя, что не может двигаться. Не может реагировать. Ник просто рассмеялся.

— Но речь сейчас не об этом. Очевидно, что ты рад его уходу, и я должен отметить, что это немного упростит мои проблемы с бюджетом в следующем сезоне.

Луи искренне желал, чтобы Гримшоу наконец закончил. Или он был здесь для того, чтобы вырвать его сердце из груди и растоптать окончательно? Он задыхался — вот что, Боже, вот, что действительно происходило. Луи не мог дышать. Он чувствовал, как быстро поднимается и опускается его грудь. Он паниковал (это то, чего он так тщательно избегал, скрываясь за соответствующими носками, бритьём, красивой одеждой и репетициями), пытаясь сделать глоток воздуха. Почему Ник не замечает недостатка кислорода? Луи задыхался в вакууме. Его руки начали дрожать. Он сразу же проверил Гром, он просто не хотел уронить его… Ох, он был на месте, в своём чехле…

— Единственное, что стало очевидным вследствие работы, проделанной Гарри, — это то, что ЛСО нуждается в яркой молодой звёздочке.

— Хм? — всё, что Луи смог выдавить из себя в тот момент — этот странный звук. Он мог предположить, что ведёт себя действительно странно. Он почти мог видеть со стороны, как ёрзает и глубоко дышит. Но Ник продолжал говорить.

— Да, нужен кто-то, от кого все будут в восторге. Кто-то, кто покорит интернет, если ты понимаешь, что я имею в виду. Кто-то, кто сможет поднять шумиху вокруг. Кто-то… сексуальный.

Таким образом, Ник прервал утреннюю репетицию Луи, чтобы сообщить ему, что Гарри Стайлс был сексуальным? «Наверное, хуже уже некуда, — подумал Луи, немного паникуя. — Я уверен, что хуже уже не будет». Ибо в противном случае он даже не представляет, что его ожидает.

— Мы думаем, что этим человеком можешь быть ты.

Луи моргнул.

— Ч-что? — он вспотел. Он чувствовал влажные пятна у себя подмышками. Он слышал, как часто повторялись его маленькие вдохи. Он чувствовал себя поверженным. Как червь на крючке — отвратительный, маленький червяк, извивающийся от боли. Он ничего не понимал.

— Яркая молодая звезда! — восхищённо захлопал Ник. — Ты всё ещё молод и, — он указал на лицо Луи, — хорошо выглядишь. После выступления с пьесой Дворжака в прошлом месяце совет всерьёз задумался о том, чтобы начать продвигать тебя как сольного артиста, начиная со следующего концерта. Мы думаем взять что-то из работ Бруха. Ещё одно насыщенное энергией произведение, не так ли? Прямо как у Дворжака. После этого мы сможем начать переговоры об альбоме…

Луи тонул с головой. Он кашлянул и откинул голову назад, к стене, моргая в замешательстве. Сольная карьера. Собственный альбом. Ник,блять, продолжал говорить.

— … пресса просто обосрётся, извини за выражение. У нас есть хорошие PR-менеджеры, и мы смогли бы добиться признания. Невероятное количество поклонников. Огромное промо…

Это то, чего он хотел. Если пять месяцев назад вы бы спросили Луи, чего он хочет, это было бы именно тем, что он бы описал. Возможность сделать себе имя, стать следующим Джошуа Беллом. Луи чувствовал себя подозрительно отстранённым от всей ситуации: будто бы он наблюдал за собой во сне, наблюдал, как Ник достал бумаги из своей бежевой папки, передавая их Луи и рассказывая об операции «Томлинсон».

— И, конечно, скрестим пальцы, пьеса Дворжака должна войти в твой дебютный альбом. Люди всё ещё говорят о ней. Как говорится, куй железо, пока горячо…

Его голос снова пропал. Луи попытался прочитать небольшой отрывок написанного на бумагах, думая о том, что ему действительно нужно проверять свою почту немного чаще. Он должен попросить помощи с компьютером у Лиама.

— Великие дела, Луи! Великие дела! Что ж, я, пожалуй, оставлю тебя. Уверен, ты хочешь сделать пару звонков.

— Мгм-м, — рассеянно кивнул Луи. — Спасибо, Гримшоу.

Это было так неправильно. У него не было слов, чтобы описать, насколько это было неправильно.

Затем Ник ушёл. Луи обернулся и рухнул в складное кресло с протяжным: «О-ох», он потёр глаза, пялясь в пол. Его тело всё ещё дрожало, боль пронзила его полностью, и он слегка вздохнул, снова обдумывая сказанное Ником.

Гарри хотел остаться… «Хорошо, если он так хотел, почему он, блять, нихуя не сказал? — Луи вспомнил выражение боли на его лице, когда он ворвался в его дом и начал кричать. Он выглядел преданным. — Он рассердился на меня за то, что я подставил его перед советом. Я понял, — подумал Луи. Он цеплялся за эту мысль, думая, что это основная причина боли Гарри, причина слёз в его глазах. — Но он ушёл, и он ушёл бы несмотря ни на что. И теперь ты понял это».

— Это не моя вина, — упрямо бормотал Луи. Его голос был совсем тихим, будто он действительно не верил в это. — Я не просил этого. Я имею в виду, я хотел… Я должен быть счастливым!

Он задавался вопросом, с кем он спорит.

Луи встал. Он не мог остановиться; гнев, а также разрушительное, постоянное чувство вины поглощало его изнутри.

— Да ради Бога, он бы всё равно ушёл! Он сделал свой выбор. Я тут ни при чём. Это не моя вина. Гримшоу сказал же. Он сказал, что они в любом случае не дали бы ему эту должность…

«Блять!» — Луи зажал рот рукой, чтобы не закричать от боли. Он застегнул чехол скрипки, сложил ноты и выбежал из комнаты. Он так быстро поднялся вверх по лестнице, что его лодыжки начало жечь, а голова закружилась. Он направился в зелёный сад за церковью, где как раз расцветали нарциссы. Зейн курил, наслаждаясь холодным утром. Луи безмолвно протянул руку и получил сигарету.

— Всё в порядке, друг, — пробормотал он, и Зейн молча кивнул.

Как только сигарета была подкурена, Луи отошёл и дрожащими руками вытащил свой телефон. Он пролистал недавние контакты, выбирая имя в самом верху списка.

Гудки продолжались очень долго, а затем:

— Малыш?

Луи вздрогнул. Всегда было приятно услышать этот голос, даже если временами…

— Привет, мам, — он всхлипнул. Луи оглянулся на Зейна, который старательно смотрел в сторону, искусно притворяясь, что увлечён зелёными почками на розовых кустах. Луи зашёл за угол церкви, скрывшись в тени карниза.

— Что случилось? — спросила она. Он мог слышать женский смех на заднем плане и звон столовых приборов. Её голос был высоким, а тон слегка неискренним. Понятно, что его звонок помешал её светскому обеду или чему-то там ещё. «Классическая ситуация. Что ж», — Луи не смог удержать слабый смешок, который вырвался из его груди.

— Я только что встречался с Ником Гримшоу…

Когда через несколько минут её тон изменился, Луи попытался не разочаровываться. Он знал, о чём она заботилась, знал, чего она хотела. Он всего лишь хотел желать для себя того же.

***

Гарри рассматривал знаменитый фасад Берлинской филармонии, играя пальцами и глубоко дыша, в воздухе можно было почувствовать лёгкий аромат жареной пищи. Ему следует найти свой кабинет. Потом немного бумажной волокиты и первая встреча с оркестром. Он старался не думать о том, что скажет им. Скорее всего, он запнётся в середине первого предложения благодаря своему ужасному полузабытому немецкому и будет стоять в оцепенении, пока не найдёт способ унизить себя ещё больше.

— Дом, — произнёс он. Он оглядывал концертный холл, заставляя себя почувствовать это. — Дом… — это место должно стать его домом на длительный период времени, а люди, которых он вот-вот встретит, — семьёй. В конце концов, всё остальное уйдёт на задний план, став лишь далёким воспоминанием прошлого, и он будет жить настоящей жизнью. Здесь. В Берлине. Он закрыл глаза и попытался представить это.

В тот самый момент его телефон зазвонил: он получил электронное сообщение от Найла. И вот как его настроение упало ниже возможного.

«Гарри, приятель, я собираюсь поговорить с ним. Не смей притворяться, что не знаешь, о чём я. Может, он и больший идиот в этой ситуации, но ты тоже должен понять, что он совсем не такой сильный и независимый, каким пытается казаться. Хорошо? Глэдис передаёт привет. Выпей бокальчик Bitburger [прим. пер. — марка популярного немецкого пива] за меня. Всё будет хорошо».