Шаукар - Рахаева Юлия. Страница 69

— И ты спас? — заулыбался Юрген.

— Ну, я его забрал, обещал пристроить. Но я сначала к тебе хотел зайти, а Пушка этого в покоях оставил.

— Значит, ты чихаешь от кошачьей шерсти?

— Да. В детстве тоже такое было один раз. И почему-то только от кошек. С другими зверьми такого нет.

— Нашёлся зверь, способный победить великого шоно.

— Если бы ты не был ранен, я бы тебя сейчас стукнул.

— Вот какая польза от моего ранения. Жаль, что ты так чихаешь от кошек, а то оставили бы себе этого Пушка. Это девочка сказала, что его так зовут?

— Нет.

— Это ты дал ему имя?

— Ну… он пушистый.

— А давай его Омари подарим?

— Он у него сдохнет.

— Не сдохнет, там Ако есть, он позаботится о Пушке.

— Нет. Надо его какому-нибудь ребёнку отдать.

— Может, тогда сыну Айсурат и Карсака?

— Вот точно. Ему и отдам.

Только Оташ вышел из лазарета, как к нему подбежал слуга и проговорил:

— Великий шоно, там какой-то мужик пришёл, говорит, что у нас во дворце его котёнок. Стража его схватила, уж больно подозрительный. Меня отправили тебе доложить.

— Где этот мужик? — спросил Оташ.

— Внизу. Ждёт твоих распоряжений.

— Ну, пойдём.

Мужиком оказался сарби лет сорока, коренастый и круглолицый, с небольшой бородкой. Увидев Оташа, он учтиво поклонился и поздоровался.

— Говоришь, твой кот у нас? — спросил шоно.

— Котёнок. Маленький ещё котом зваться.

— Как твоё имя?

— Халан.

— Ну, и как же твой котёнок во дворце оказался?

— Так не уследил, убежал он. Глупый. Но мне сказали, люди видели, как его девчушка подобрала и утащила. А девчушка та — дочка повара, который тебе, великий шоно, служит. Вот я и рассудил, что котёнок мой во дворце.

— Допустим. Жди здесь, сейчас принесут твоего котёнка.

Оташ развернулся и хотел уйти, но Халан проговорил:

— Я знал Ермека.

— Что? — шоно обернулся.

— Я был когда-то разбойником. Непростым разбойником, банду возглавлял. И Ермек целый год с нами в грабежах участвовал.

— Ты признаёшься мне в том, что был разбойником? Ты знаешь, что за это тебе грозит?

— Так сейчас я не разбойник, великий шоно. Веду честную жизнь. Оставил всё зло в прошлом. У меня тут домик и мастерская. Я росписью занимаюсь.

— Для чего ты напомнил мне про Ермека?

— Я слышал, как твой сыщик из Нэжвилля расспрашивал о Ермеке. Будто бы он яд где-то приобрёл. Так вот я знаю, где и у кого Ермек приобрёл этот яд, и что за яд тоже знаю.

— Ты не врёшь? Почему сразу не подошёл к сыщику?

— Да я столько слышал о тебе, великий шоно. Разное слышал. Хотел сам убедиться, что из этого всего правда, а что нет. Вот я и подкинул котёнка той девчушке, а потом посоветовал ей, что если отец выгонит, к великому шоно обратиться за помощью. Интересно мне было посмотреть, как ты поступишь.

— Так это не твой котёнок?

— Мой, мой, — рассмеялся Халан.

— Что ты знаешь про яд? Говори! — потребовал Оташ.

— Позволь, великий шоно, сначала мне спросить тебя. Что на самом деле произошло? Знаю, что Ермека ты убил. Знаю, что обманул он тебя жестоко. Но зачем ты стал искать про яд? Что ещё сделал Ермек?

— Ты торговаться со мной вздумал?

— Вовсе нет, великий шоно. Просто знать хочу, к чему всё это.

— Ермек перед смертью сообщил, что отравил моего визиря. Вот к чему всё это. Сказал, будто яд этот медленный и смертельный.

— Ясно, — кивнул Халан. — Мне нужно посмотреть на вещи Ермека. Они остались во дворце?

— Что ты о себе возомнил? Сначала вопросы мне задаёшь, информацию утаиваешь. Теперь ещё и требуешь что-то.

— Посмотрев на его вещи, я дам тебе ответ про яд. Обещаю.

— Пошли.

Вдвоём они поднялись на второй этаж и зашли в комнату, которую занимал Улычен. Там же лежала и его сумка, которую Алтан забрал у тела убитого Ермека. Халан сначала осмотрел всё содержимое сумки, но ничего нужного в ней не нашёл. Затем он начал по очереди открывать все ящики комода, пока не обнаружил там небольшой флакончик с металлическим ободком. В таких обычно хранят духи или нюхательную соль.

— Вот он! — обрадовался Халан.

— Что это? — спросил Оташ. — Яд?

Халан посмотрел содержимое флакончика на свет и проговорил:

— Почти.

— Объясни, — потребовал шоно.

— Этот флакон дал Ермеку я, — ответил Халан. — Я знал, что Ермек копит в себе что-то недоброе. Понимал, что он жаждет кому-то отомстить, что в этом был смысл его жизни, главная его цель. Но я знаю, что месть — дело дрянь. Она тебя самого разъесть изнутри может. Я хоть и был разбойником, но честным. И людей я убивал, только если вынужден был. Ермек был другим. Он убить мог ради своей цели, затем через труп перешагнуть и дальше пойти. Когда Ермек решил уйти из банды, я его отпустил. Насильно никого держать не собирался, да и сам я к тому времени уже хотел завязать. На прощание дал я Ермеку этот флакон. Сказал ему, что в нём яд, смертельный яд, но очень медленного действия. Что противоядия нет. Что первые признаки отравления появляются очень не скоро. Мол, сам я раздобыл этот яд у одного химика из Нэжвилля. Ермек подарку обрадовался, и я понял, что он обязательно им воспользуется для своей мести. На то и рассчитывал. Не хотел я, чтобы Ермек кого-то ещё загубил.

— Не хотел? И поэтому дал яд?

— Ты не понял, великий шоно? Не яд это вовсе.

— А что?

— Что-то вроде снадобья. Помогает при всяких хворях. Силы даёт.

— Это точно тот самый флакон, который ты ему дал?

— Да точно, уверяю тебя, великий шоно. И сам видишь, он почти весь израсходован, немного осталось.

— Почему я должен тебе верить?

— Ну… ладно, — и Халан быстро открыл флакон и выпил остаток снадобья.

— На извращённого самоубийцу ты не похож, — проговорил Оташ.

— Веришь теперь, великий шоно?

— Верю.

— А котёнка-то вернёшь?

— Верну, — усмехнулся Оташ, — но сначала мне надо поговорить с моим визирем. И знаешь что? Пойдём со мной.

Юрген удивился, когда в лазарете снова появился Оташ, да ещё и в сопровождении какого-то незнакомого мужчины.

— Эне, это вот хозяин Пушка, — проговорил шоно.

— Пушка? — переспросил Халан. — Ты дал моему котёнку имя?

— Я очень рад, — сказал Юрген. — Хотя и жалко, что сынишка Айсурат остался без такого подарка.

— Он не просто хозяин котёнка, — продолжал Оташ, — он тебя спас, можно сказать.

— От чего? От твоего чёха?

— Да причём тут! Эне, ты не отравлен.

— Так я тебе давно это твержу. В смысле?

— Халан, расскажи ему всё то же, что и мне.

— Хорошо, — кивнул тот и выполнил просьбу шоно.

— Ничего себе! — выслушав Халана, воскликнул Юрген. — А ты тот ещё хитрец. Надо было подсунуть нашему шоно котёнка! Что ты хотел проверить-то?

— Ну, — Халан замялся, — я слышал же про него разное. Хотел проверить сам.

— Что слышал-то? — спросил Шу. — Что он тиран?

— И это тоже. Но сейчас я вижу, что сердце у тебя доброе, великий шоно.

— Речь не обо мне, — вмешался Оташ. — Ты не отравлен, эне!

— Не отравлен, — повторил Юрген. — Спасибо, Халан, что рассказал обо всём.

— Так я когда узнал, докуда Ермек добрался, так решил во всём получше разобраться. И вот оно что оказалось.

— Может быть, ты чего-то хочешь? — поинтересовался Шу. — Может, помощь какая-то нужна?

— Врать не буду, нужна, — кивнул Халан.

— Говори, — попросил Оташ.

— Мне кто-то вредит.

— Вредит? Тебе лично?

— Мне, моей мастерской. Казалось бы, я старый разбойник, а не могу справиться с такой ерундой. Но я как решил: раз я перечеркнул прошлое, то больше не стану к нему возвращаться. А у вас тут как раз сыщики из Нэжвилля. Вот я и подумал, может, они разберутся?

— Разберутся, — кивнул Оташ. — Альфред поможет.

— Спасибо, великий шоно. Так а с котёнком моим что? — вспомнил Халан.

— Пойдём, заберёшь, — усмехнулся Оташ.

Когда они зашли в покои шоно, то пред ними предстала забавная картина. За время своего пребывания в комнате, котёнок успел подрать гобеленовые обои, опрокинуть кувшин, разбить бокал и сделать лужу прямо рядом с кроватью. Сам же зверёк, умаявшись, спал на одеяле, свернувшись клубочком. Оташ и хотел возмутиться, но тут же начал чихать. Халан осторожно взял котёнка и, покачав головой, вышел из комнаты.