Грани одиночества (СИ) - Рем Терин. Страница 28

— Дети, — официально обратился к малышам Сэпий, — хочу представить вам Сантоса Феросса. Он первый советник императора Андариэла. Гнездовые Тарион, Терей, Равен, Сайрус, Вейс, Сауд и Нарим из рода Арахни.

Мои маленькие восьмилапые чуда приосанились во время представления, поочередно слегка наклоняя свои рыжеволосые головы, когда Сэпий называл их имена. Сцена с по-взрослому серьезными малышами вызвала у меня улыбку умиления, что заставило их озорно сверкать в мою сторону хитрыми черно-золотыми глазками.

Сантос с большим интересом и явной симпатией разглядывал наших детей, серьезно пожимая маленькие ладошки и отвешивая им церемониальные поклоны.

— Для меня честь познакомиться с новыми главами такого сильного и прославленного рода. Я уверен, что ваше гнездо будет мощным и надежным защитником нашего мира, — уважительно произнес парень безо всякой иронии.

— Нам приятно познакомиться с новым советником императора. Мы выражаем надежду на дальнейшее мирное сосуществование и взаимопомощь между нашими народами, — ответил Тарион, как старший из рода.

На этом торжественная часть представления была окончена, и мои непоседливые рыжики и осторожные маленькие воины окружили меня плотным кольцом, стараясь коснуться в поисках ласки. Еще час мы наслаждались обществом детей, пока предусмотрительный Диззи не напомнил, что наш гость голоден.

После пятиминутного путешествия мы оказались в гостевом зале. Это помещение было максимально похоже на покои в Обители арахнидов, с той лишь разницей, что высокий потолок был из того же прозрачного минерала, а занавешенные проемы оказывались нишами, а не окнами. Мы оставили там Сантоса и поторопились к себе.

Мой дорогой Диззи накрыл на стол и покинул нас вместе с воинами.

— Наконец мы вдвоем, — прошептал мне на ухо Сэпий, утягивая на постель.

— А как же ужин? — шуточно возмутилась я, срывая одежду с мужа.

— Позже, — прошептал мой ревнивец мне в самые губы. Потом нам было не до слов.

До стола мы добрались далеко за полночь. Точнее, добрался Сэпий, который нагрузил в большой серебряный поднос — из тех, что были получены в качестве подношений — различных закусок. Муж кормил меня сам, выбирая наиболее лакомые кусочки. После активных физических нагрузок я была очень голодна и с удовольствием ела все предложенное мужем, не забывая иногда провокационно облизывать его длинные аристократические пальцы, заставляя вздрагивать и бросать на меня красноречивые взгляды. Утолив голод, мы умопомрачительно долго целовались, не в силах оторваться друг от друга.

— Я очень боялся, что если Андариэл до тебя дотронется, то ты будешь испытывать к нему притяжение истинных пар, — неожиданно признался муж, крепко сжав меня в объятиях, как будто кто-то меня у него отнимал.

— Не говори глупости. Ничего особенного я не почувствовала. Может, немного удивилась, что прикосновение к нему не было противным, но никаких особых эмоций, кроме закономерного опасения, я не испытала, — честно ответила я, удивляясь страхам любимого.

— Ты его единственная, а это не пустой звук. Большая редкость — найти свою половину. Только такой идиот, как юный император, мог отказаться от тебя в пользу Дилейны, и знаешь — я готов простить ему любую глупость за это, — хрипло сказал мой арахнид, покрывая мое лицо поцелуями.

А меня посетила мысль, от которой и мое романтическое настроение, и сладкая ночь возвращения домой немного померкли.

— Ты расстроилась, — заметил мой наблюдательный муж. — Жалеешь, что Андариэл отдал тебя мне?

Я даже подпрыгнула на кровати от возмущения и села на бедра мужу, пытающемуся уйти.

— Нет. Просто подумала, что раз не ты мой истинный, то где-то ходит та, что предназначена тебе, и если вы повстречаетесь, то ты не станешь отказываться от нее, — сказала я, ревниво кусая мужа за губу.

Сэпий рассмеялся и накрыл меня своим горячим телом, резко перевернувшись.

— Какая ты у меня глупенькая. Я арахнид, а не человек. Моя единственная — та, с кем я разделил огонь жизни. Ты — моя истинная, ненаглядная, любимая, моя Аллаида, — серьезно сказал он, заглядывая мне в душу своими невозможными черно-золотыми омутами. От остроты чувств, испытываемых к мужу, я едва сдерживала слезы.

— Я люблю тебя Сэпий. Я не знаю, кто решил, что такой человек, как император, создан для меня. Может, вообще они ошиблись с Дилейной? Только просто подходить друг другу энергетически, может, и хорошо, но мало. Я полюбила тебя изначально не телом и не силой, а душой. Ты мой человек, точнее арахнид, только с тобой я счастлива, потому что ты это заслужил: своей чистотой, заботой, самоотверженностью. Сначала я просто восхищалась твоими качествами, потом хотела подарить тебе то, чего была лишена сама, — немного счастья, а после просто растворилась в тебе. Никогда не сомневайся, ты — мой истинный.

Дальше мы просто лежали, боясь разрушить этот хрустальный миг, пока не уснули, не разжимая объятий.

Утро этого дня началось с тихого бормотания моего пушистого бдуна Диззи:

— Опять аллаида голодная. О чем только думает Сэпий? Целый день в пути на воине, а он вместо ужина опять за глупости.

— Не ворчи, Диззи, муж меня накормил, мы просто соскучились, — тихо сказала я, стараясь не разбудить мужчину.

— Оно и заметно, за стол никто не садился, — не унимался тень и из вредности растолкал Сэпия своими полосатыми лапами.

Быстро умывшись и позавтракав, мы снова направились к детям. Накануне встреча получилась немного смазанной из-за присутствия Сантоса, а нам очень хотелось побыть с ними.

Под куполом из прозрачного минерала в их зале было солнечно и немного чувствовался летний зной, поэтому я предложила всем вместе сходить на озеро и искупаться. Рыжики восприняли предложение с восторгом, а вот маленьким воинам плавать нельзя, поэтому уделив им несколько часов, мы отправились подземными лабиринтами большой и веселой толпой.

Дети с радостными воплями сразу забежали в воду, под чутким присмотром их нянек. Мы тоже разделись до белья и присоединились к малышам, искренне наслаждаясь приятной прохладой и хохотом наших детей.

Вдоволь наплескавшись, мы разлеглись на расстеленных пледах и грелись теплом многочисленных магических светильников. Одеваться мы не стали, решив сначала подсохнуть, но наше уединение довольно бесцеремонно прервали.

— Алла, Сэпий, — поклонился нам Сантос, спрыгивая с Форста. — Извините, если помешал, просто не знаю, чем себя занять. Император отправил меня к вам до самого празднования, поэтому я не могу вернуться и нарушить его приказ.

Парень немного смутился нашего вида, но не преминул довольно пристально рассмотреть мое тело, мало прикрытое кружевными изделиями ткачиков, вызывая неудовольствие Сэпия. Я быстро надела на себя тонкий джемпер и брючки, но шелковистая ткань прилипла к мокрому белью и стала прозрачной, мало что скрывая от жадного взора аристократа.

— Мы рассчитывали, что ты утром покинешь нас, — недовольно сказал муж.

— Я понимаю ваше раздражение, но если я вернусь раньше, то это не только вызовет его неудовольствие, но и будет считаться оскорблением его величеству, — сказал парень, стыдливо опуская взор и отрываясь наконец от пристального разглядывания моей просвечивающей блузки.

— Форст, отвези господина Феросса, — сделал паузу Сэпий, — в главный зал, и предложите ему закуски и напитки. Мы проводим детей и присоединимся к вам.

Ткач кивнул и позволил аристократу залезть ему на спину.

— Зря ты так реагируешь на Сантоса. Он просто старается быть вежливым. Мне он и его сестра показались порядочными людьми, несмотря на дружбу с Андариэлом, — спокойно сказала я по пути в детскую. В ответ муж посмотрел на меня нечитаемым взглядом и промолчал.

Поцеловав на прощание рыжиков, мы поспешили в свою комнату, где привели себя в порядок, и направились к гостю.

Когда нас привезли в гостевой зал, Сантос скучал, сидя за столом с отрешенным видом и бесцельно передвигая пустые бокалы.