Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 141

Приблизительно в то же время за Херном закрепилось прозвище охотника, однако значение его было не столь однозначно. Вольга подразумевал под словом “охотник” “охоту на семьи”, так как в любой семье, в которую попадал Херн, случались несчастья. Херна эта задевало, хоть он и понимал, что это всего лишь шутка. “Получается и с тобой, и с Арне может что-нибудь случится”, - ответил однажды Херн, чем слегка озадачил Вольгу, но ненадолго. Вольга ухмыльнулся, сказав, что такой исход для него маловероятен, и Херну не о чем переживать. Вольга рассказал о своем прошлом, но, что странно, не использовал имен, считая, что “в них заключена сила, которой нельзя распыляться”. Отец, отчим, знакомый один, знакомый два, убийца — он использовал только такие слова. Херн согласился с этим, хотя сам мало представлял, какую-такую силу могут заключать обычные имена.

Вернемся к леснику Арне, поскольку о нем было сказано очень немного. Хотя, по правде говоря, говорить о нем много не придется. Он был весьма скрытым человеком (даже по сравнению с Вольгой), и мог днями пропадать где-то в лесу. На вопросы Херна Арне и Вольга отвечали очень уклончиво. Проследить за Арне не представлялось возможным — Арне сразу же замечал за собой “хвост” и незаметно скрывался в снегах. Повзрослев, Херн все же надавил на Вольгу, решительно потребовав от него ответа, иначе…иначе. Угроз от него не последовало, ибо он просто не знал, чем ему угрожать. Этот выпад показался Вольге забавным, и он, улыбнувшись, отвел Херна к Меркнувшему лесу. Арне оказался там, бродя вдоль лесной опушки в надежде что-то разглядеть в меж древесных стволов. “Вон там! — воскликнул Херн, увидев в зарослях мужской силуэт. — Это человек!”. Вольга пояснил, что этим человеком был отец Арне, пропавший в лесу вместе со своим небольшим отрядом десятилетиями ранее. Арне поклялся отыскать его, но все не мог отважиться войти в Меркнувший лес, боясь столкнуться с чем-то очень страшным. Но он несомненно поборет этот страх и отправиться на поиски, когда все его прочие планы на жизнь будут осуществлены. “Этот поход ознаменует конец его жизни”, - закончил Вольга. — А пока Арне приходит сюда, напоминая себе о заточенном там отце”. Херн спросил, а каким образом можно освободить душу из заточения в Меркнувшем лесу. Вольга ответил, что достаточно вытащить тело из леса…только вот провернуть это практически невозможно. “Скорее ты станешь частью этого леса, нежели сможешь забрать его часть”, - ответил Вольга.

Припомнив слова Вольги, Херн сказал самому себе, что, видимо, его поход в Меркнувший лес действительно будет последним. Это будет заключительная часть в его жизни, как борца с волколаками, но не как живого человека.

Херн брел по лесу, едва передвигая ногами по высоким, чутка заледенелым, сугробам. Краем глаза он постоянно замечал силуэты людей, но стоило ему направить в их сторону прямой взор, как они тотчас же исчезали. Несмотря на отсутствие ветра, в лесу становилось все холоднее. Свет дня продолжал меркнуть, словно его поглощали людские силуэта, схожие с абсолютно черной бездной. Херн не сбавлял шага. “Чем они ближе, тем скорее я примкну к ним”, - повторял Херн дрожащим то ли от страха, то ли от холода голосом. Из-за дерева выпрыгнул Рус и напал на Херна. Последний мог бы вовремя увернуться от первой атаки, если бы допустил до себя мысль о том, что атака будет осязаема. Самого Руса, однако, нельзя было коснуться. Херн увяз в снегу. Рус продолжал наседать, выбивая из своего противника не столько жизнь, сколько саму душу. Осознав безвыходность ситуации, Херн бежал прочь, раскидывая сугробы широким шагом. Силы его иссякали, разум отмирал, обзор сужался. Все больше силуэтов толпилось вокруг него. Проявляющийся сквозь хруст снега шепот заключенных здесь людей стал доноситься отовсюду. “Как бежать отсюда? Куда? Что нам делать? Подскажи нам! Беги. Стой. Помоги нам…прошу. Не уходи. Помоги, или мы оставим тебя здесь. Мне нужно вернуться в селение…волколаки нападают. Мои дети…они там одни. Помоги им. Помоги нам…”, - лишь кучка из сотен фраз, произнесенных пропащими душами. Херн расслышал один единственный голос, выкрикнувший его имя. Херн встрепенулся и старался следовать за голосом, прилагая немалые усилия различать его средь всех прочих. Как бы он не старался, а человеческий разум не обладал должной крепостью, способной противостоять творящемуся вокруг безумию. Голоса сводили Херна с ума. Он кричал, пытаясь заглушить голоса, бился головой о деревья, надеясь выбить их из своей головы, запихивал в уши шерсть, выдранную из одежд. Все бестолку.

Врезавшись в очередной ствол, Херн обнаружил, что перед ним вовсе не дерево, а занесенный снегом человек, причем ещё живой! Окоченевший муж что-то бормотал, едва двигая потрескавшимися иссиневшимися губами. “Его доспехи, — заикаясь, произнес Херн. — Его доспехи времен Первого нашествия!”. Херн определенно знал, что повстречает здесь таких людей, но одно дело знать и совсем другое — увидеть своими глазами. Херн вновь услышал знакомый голос. Голос Арне призывал его вернуться к людям и отвернуться от Вольги, что вызвало у охотника ещё одно воспоминание.

Арне не вернулся с очередного похода к Меркнувшему лесу. Пришедший Вольга сказал, что старик пропал там и его уже не вернешь, а если попытаться, то и сам там останешься, а Херн ещё молод, чтобы сгинуть там. Херн поразмыслил, и согласился. В конце концов он больше был привязан к тому же Вольге, чем к старику, с которым почти не проводил времени. А Вольга тем временем продолжал рассказывать Херну о том, что большая часть людей должна быть уничтожена, что земля нуждается в обновлении, ибо нынешний мир уже испорчен и совращен войнами и запятнан кровью и знаниями, а новый мир, который построит он, будет в корне отличаться от нынешнего. А волколаки — всего лишь инструмент для достижения цели. Херн в это верил и встал на сторону Вольги и впоследствии воевал с ним против людей. Их отношения с Вольгой крепли и крепли, но все равно Херн не чувствовал себя хорошо среди всего зверья. Все свое свободное от походов время он проводил вдали от стаи, уединяясь в наиболее красивых, умиротворяющих сердце местах. Ему нравились берега рек и озер — он находил нечто волшебное и даже загадочное в тамошних пейзажах. Располагаясь на камнях, он ловко поджигал свернутые в трубочку курительные листы, и наслаждался видом. Примерно в то же время он неожиданно для себя заинтересовался некоторыми событиями прошлого. Поначалу интерес проснулся к личности настоящего отца, затем к шаманам, далее к духам мертвых и богам. В самый разгар нашествия он остановился на изучении богов прошлого и настоящего, житие которых подталкивала юного мужа к постижению веры. Вольга считал, что жажда знаний завела Херна к крутому обрыву веры, ведущему к слепому невежеству. Он советовал пасынку больше сосредоточиться на войне. Херн прислушался, хотя тайком продолжал почитывать редкие писание, выкраденные из останков разрушенных крепостей.

Среди людей уже вовсю ходили слухи о Херне, как о сыне Вольги, не обладающем оборотничеством. Этот факт виделся им уязвимостью Херна, используя которую можно будет перетащить юношу на сторону людей. Этой уязвимостью воспользовались при битве за селение Гледен. Волколаки под началом Херна стремительным наступлением опустошили две трети селения, а там увязли в наскоро возведенных укреплениях. Йоран сам вышел к Херну, во всеуслышание заявив о неутомимой жажде сразиться с отпрыском Первого волколака. Многие волколаки сразу же напали на Йорана, точно по приказу, но Йоран расправился с ними и даже сильнее разозлился на Херна за то, что тот, трус, посылает зверей сражаться за него, а сам стоит на месте. Херн же чувствовал, что волколаков направляли белые волколаки, видимо, по приказу Вольги. Херна это задело. Битва началась. Израненный Йоран одолел Херна и уже было хотел добить его, но пущенная Хоу И стрела остановила его. Хоу И сказал, что он должен поговорить с Херном и убивать его людям без надобности. Херн не паниковал, не брызгал слюной. Он и сам был не против поговорить с людьми насчет войны. Хоу И предложил Херну выпить один отвар и пройти с ним. Херн побоялся и начал сопротивляться, но Хоу И быстро уложил его на землю и насильно влил отвар в пасть. Херн отрубился и очнулся уже в каком-то подвале. Хоу И заявил, что знает о том, что именно наговорил ему Вольга и что это все ложь. После этого он точно прозрел. Сознание стало ясным, слух улучшился, зрение улучшилось. Он вспомнил, как видел Арне, который то тупил у входной двери, то бродил бесцельно по хижине, то бился головой о стену, а потом даже был момент, когда он убил двух раненых воинов, которые подошли к хижине в поисках укрытия. Он припомнил те моменты, когда и сам был точно в тумане. Хоу И объяснил, что Вольга властвовал над его сознанием, когда ему было угодно. Это обстоятельство повлияло на Херна. Он был обижен и затем рассказал о том, что Вольга хотел поднять на борьбу зверей из Хвойного края. Туда-то все и отправились, где потерпели от Вольги поражение. Херн не помнил этой битвы и никакие отвары не восстановили этот фрагмент в его памяти. Но с тех времен он был уверен в том, что волколаки только и хотели, что уничтожить человечество, по причине…а причин было много, но все они были не такими убедительными (а порой абсурдными), как причина Вольги уничтожить человечество. Все эти вопросы были забыты тем, что Херн был очень рад вернуться к людям, быть с ними, жить среди них. Однако, теперь он, будучи уже взрослым, смаковал новые чувства: чувство ненависти и вражды к волколакам за убийства своих друзей, чего ранее он не испытывал. Он ненавидел зверей гораздо больше, даже чем тех людей, которые убили Нортмана. Он больше видел скверны в волколаках, чем в людях, ибо люди творили зло под воздействием чувств, но волколаки были жестокими просто потому что были. Или же он, человек, просто неспособен понять их мотивацию. Однако с другой стороны он по-прежнему испытывал неудобства среди людей. Многие относились к нему настороженно, некоторые, особо смелые, оскорбляли лично, за что могли получить в лицо от несдержанного Йорана. Хоу И тоже обвиняли в покровительстве волчьего отпрыска, из-за чего Херн обижался.