Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 143

— Ты ещё смеешь спрашивать?! — Гармунд все-таки замахнулся на него, но Аггей блокировал удар и спросил ещё раз.

— Ты никому не сказал о двери, ведущей в Мудрое ложе. Ты призывал остаться в Лараке, надеясь, что все мы там погибнем.

— Я верил в то, что мы сможем отбиться. Я верил в моих воинов. Верил в нашу победу.

— Не прикрывайся своей мнимой верой! Отступи все отряды к Лараку, мы смогли бы избежать таких громадных потерь. Но ты никого не слушал, а потому ты или беспробудно туп или неисправимый лжец и предатель.

— Каждый человек может ошибиться. Даже тот, на кого снизошло прощение богов…

— Когда я посетил твои покои, то заметил кучу свитков на которых я мельком углядел существо, похожее на волколака. Я не придал этому значения, но, видно, стоило, ведь наутро все эти свитки стали пеплом.

— Северянину легко спутать волколака с облаченным в шкуры человеком, — произнес Аггей.

— Я устал это слушать. Прощай.

— Ты заблуждаешься, Гармунд. Мои раны — плата за битву против Тощего царя. Мой город — плата за битву против Тощего царя. Мои люди — плата за эту битву! Я всем сердцем ненавижу это порождение злых знаний и испытываю по сей день грызущий меня стыд за то, что когда-то хотел быть с ним заодно!

Гармунд развернулся и пошел вниз. Их разговор привлекал все больше и больше внимания со стороны как воинов, так и прочих жителей, выглядывающих из своих разрушенных домов.

— Мне стоило отдать в уплату свою жизнь, да? — не успокаивался Аггей. — Так я отдам её. Я помню о нашем уговоре, Гармунд. Я возглавлю остатки своей армии в походе на север. Я помогу тебе, как ты помог мне.

— Сотня измученных мужей не сразит и пяти волколаков.

— Тогда я буду ползти следом за тобой, пока ты не передумаешь, — Аггей пополз следом, превозмогая жгучую боль.

— Позер, — упрекнул Гармунд, но не остановился. Аггей продолжал наставать насчет армии, все громче издавая жалкие звуки превозмогания. Его локость хрустнул, и правитель покатился вниз по лестнице.

— Я…я отведу тебя ко дворцу Тощего царя, — простонал он. — Его знания…они помогут…может быть помогут нам оживить твою Катрин.

— Мне омерзительно слушать тебя, Аггей! — вскричал Гармунд и, схватив его за шиворот, швырнул вниз. Стража всполошилась. Часть из ниъх ринулась к правителю, а часть — к Гармунду с намерением наказать буйствующего северянина. Крик поверженного Аггея огласил весь город. Гармунд обнажил меч и вступил в схватку, причем непродолжительную. Его самого спихнули вниз. Гармунд отряхнулся и вновь взвел клинок, хотя явно не мог продолжить сражение.

Раздался звон колоколов. Запыхавшийся посыльный объявил о прибытии Рустама. Ошеломленные жители зашептались, воины замерли, а обескураженный Аггей поднял голову в сторону главной дороги, не смея её опустить.

Рустам и впрямь шагал по раздробленной каменистой дороге, разглядывая увечья, нанесенные городу недавней битвой. Жители выходили из своих жилищ и падали на колени перед ним. Гармунд оставался на ногах, не совсем понимая такого отношения к заявившемуся гостю. Более того, эти унижения, которым подвергли себя жители, раздражало Гармунда все больше. Аггей опустил голову перед Рустамом. Последний лаконично спросил у него о девочке Катрин. Тут Гармунд встрепенулся и встал напротив Рустама. Быстро рассмотрев незнакомца, Гармунд рассказал о погибели девочки. “Отец ли ты ей?”, - спросил Рустам. Гармунд ответил, что, скорее, отчим. Рустам просил отвести его к телу. Гармунд без лишних вопросов согласился сделать это. Он понимал, что эта девочка что-то да значит для Рустама, так как не каждый ребенок имеет достаточно силы повлиять на взрослого человека.

Рустам отодвинул тряпку с головы покойной. Мертвенно бледное личико оставалось прекрасным, даже не тронутым трупными пятнами, хотя с момента её гибели прошло около двух дней. Рустам склонил голову. “Её красота останется вечным напоминанием о её прекрасном, но убийственном поступке”, - произнес Рустам. Почему вечным? У Гармунда возник тот же вопрос. И Рустам растолковал его. Дело в том, что тело девочки и впрямь никогда не сгниет и будет пребывать в свежем состоянии целую вечность, так как внутри неё теперь хранится смерть Тощего царя. Само тело Катрин стало некой печатью, сдерживающей его возрождение. Но если труп полностью уничтожить, то Смерть высвободится, и Тощий царь воскреснет, пускай даже от его остался жалкий клочок кожи. “В таком случае мне следует похоронить её в укромном месте, о котором буду знать лишь я”, - сказал Гармунд и взял девочку на руки. Рустам кивнул и пустился в размышления о том самом месте. Гармунд прервал его думы, сказав: “Есть одно место, куда не доберется ни одна живая душа. Но для начала нам нужен железный гроб”. Такой гроб, созданный из сплавов самый крепких металлов, почти сразу же предоставил Аггей. Рустам вскинул гроб на свое могучее плечо и понес его вниз по лестнице, в подводный город. Гармунд провел воина в самую глубь города, минув десятки едва сдерживающих давление воды коридоров. “Сюда”, - Гармунд спустился в подтопленное помещение, уже давно не видавшего не то что солнечного, а вообще света. По его наставлению Рустам аккуратно положил гроб.

— Я пойду на север и избавлю мир от великого зла, висящего над судьбой человечества, — сказал Рустам и встал на колени. — И тогда я постигну искупление богов за свои ошибки.

— Если бы ты отправился на север ради желания Катрин очистить север от волколаков, я бы тебе ни за что не поверил. Да и сейчас не очень-то верю, — сказал Гармунд и призадумался. — Боги…с каждым днем я все больше удивляюсь тем, кто все ещё надеется на них.

— Я отправляюсь и ради себя, и ради этой бедной девочки, чья роль в судьбе всего человечества — неоценима, — убедительно произнес Рустам, пропустив слова Гармунда о богах.

— Потому что она привлекла тебя на эту борьбу? — скептически выразился Гармунд.

— Я не считаю себя непобедимым воином, однако сражаться с огромными человекоподобными волками мне, думаю, под силу.

— Увидим, — Гармунд пошел к выходу и вдруг остановился. — Катрин была очень смышленой девочкой. И если бы не её ум и смелость, то Тощий царь наверняка бы уничтожил юг.

Мужи пошли обратно, попутно раскладывая бомбы вдоль коридора. Дойдя до лестницы, ведущей во дворец, они положили парочку бомб и взорвали их. Так подземный город оказался отрезан от дворца и, вероятно, от всего разумного мира. Вполне возможно, что на этот раз его полностью затопило, на что и рассчитывал Гармунд. “А теперь, выдвигаемся на север”, - отрезал Гармунд. Рустам кивнул.

Как бы Гармунд не упирался в своем нежелании принимать помощь от Аггея, а даже Рустам настоял на этом. “Я не поведу полторы тысячи человек на смерть, — говорил Гармунд. — И не позволю лжецу Аггею вести их”. Но он сдался под напором Рустама, заявляющего о том, что на юге останутся свои защитники. Да и защищать юг теперь не от кого. “От него”, - Гармунд кивнул в сторону Аггея. Скрепя сердцем, Гармунд все же принял дар Аггея, только ему самому велел оставаться здесь и восстановить все разрушенные крепость. “Если эти места все же утонут во тьме по твоей вине, то я убью тебя, — сурово выдал Гармунд. — Хватит с юга бедствий”. Откровенно говоря, он не пытался защитить юг, но мысленно молил Аггея дать ему повод для рокового возвращения. Командование над армией взял на себя Аббан — один из лучших и, к тому же, один из немногих выживших в бойне командиров на юге. Снежный хребет поразил его своим великолепием и даже неким символизм, заключенным в этом месте. Правда, уточнить, что именно он имел ввиду, не удосужился. “Снежный хребет был взорван нынешним предводителем волколаков, — пояснил Гармунд. — Как он это сделал — загадка”. Рустам ответил, что само это место являет собой загадку, причем загадку, которую способны разрешить лишь боги. Южный витязь поднял лицо к небу и громко раскаялся в своем затворничестве. “Сколько зла я мог бы предотвратить, не будь я таким глупцом!”, - громко произнес он и топнул ногой по камню, который тотчас же треснул. Гармунд от неожиданности дернулся.