Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 156

Ядвига бежала на север, не спуская глаз с плывущего по небу переродившегося дракона. Она спотыкалась, вязла в сугробах, врезалась в деревья, но ни разу не опустила головы, боясь потерять его из виду. Проворный змей нырял из одного облака в другое и, в итоге, бесследно исчез. Но Ядвигу это не остановило. Она держалась своего пути, надеясь как-то выследить дракона. Однако её поиски не увенчались успехом.

Помощь пришла от неожиданного союзника в лице выживших виверн. Четверо крылатых существ прорвались сквозь облачный заслон и с грохотом приземлились вокруг перепуганной Ядвиги. Последняя достала обрубок меча, но он не потребовался. Виверна с берюзовыми очами склонила голову. Чуть помедлив, Ядвига взобралась на чешуйчатую шею и тотчас же взмыла ввысь. Шум ветра заложил уши и иссушил глаза, отчего их пришлось прикрыть. Опустив взор, Ядвига не увидела земли — только кучкующиеся облака, напоминающие рыхлые сугробы и даже целые горы. Они тянулись к небу все выше и выше, хотя, казалось, выше уже просто некуда. “Интересно, а что там, за небом? Небо? Небо бесконечно? — спрашивала себя Ядвига. — Нет, конец есть у всего. Я хочу выше…”. Виверна прижала крылья к телу и полетела вниз, но затем вновь набрала высоту. В облаках просматривались три горных верхушки, каждая из которых была обвита драконьей шеей, возделанной из камня. Виверны набирали высоту, прорываясь через каждый последующий облачный слой. Затем ушли вправо и вновь спустились вниз. Резкие метания вскружили Ядвиге голову. Вряд ли она уже получала удовольствие от этого полета и хотело поскорее вернуться к земной тверди. Сильный взмах крыльями разогнал под вивернами облака, оголив круглую каменную площадку. Её края были обрамлены кальцитами, внешне похожими на цветок с ледяными лепестками, выросшими прямо из-под камня. Кое-где выглядывали расцветшие изумруды. В центре площадки стоял Рустам. Выглядел он очень свежо, а его мускулистое тело было лишено последствий битвы с драконом. Точно, он и вовсе не участвовал в сражении. Переродившегося дракона нигде не было видно.

— С тобой все в порядке? — осмотрев Рустама, спросила Ядвига. — Тот дракон тебя излечил? На тебе ни единого ранения! Как?

— Не знаю, очнулся я уже таким, — произнес он.

— А где тот дракон?

— Я не видел его, — Рустам отвечал Ядвиге, но её лицо не выражало заинтересованности в разговоре. Он блуждал в своих мыслях, пытаясь лично разобраться в произошедших с ним событиях. Битва с драконом перевернуло сознание. Оно порушило столбы, на который зиждилось само его мировоззрение. Боги, на которых он уповал всю свою жизнь, разочаровали его. Но причина сего крылась совсем не в обиде за то, что боги оставили Рустама один на один с драконом. Точнее, она скрывалась в самом существовании дракона, ведь подобное создание — просто чистое воплощение злости и ненависти, закованное в физическую оболочку, призванную только разрушать. Виверны, волколаки, да даже тот дракон, коего он сразил на юге — все они меркнут перед этим чудовищем. Боги просто не могли позволить такому существу быть, но они позволили. Отрицать их существование Рустам не решался, хотя такая мысль проскакивала в голове. Они далеко…очень далеко. Или они и вовсе мертвы. Его вера в них уж точно мертва.

Рустам уже не мог жить без веры во что-то. И его верой стала Ядвига. Да, обожествлять человека не в его правилах, однако Ядвига не была человеком в простом его понимании. Она обладала силой, которую Рустам сравнивал чуть ли не с божественной. “Если боги и оставили этот мир, то только для того, чтобы передать его защиту великой деве”, - в его словах слышался последний отголосок веры. И он был безмерно рад и горд, зная, что сражался и будет сражаться бок о бок с земным божеством.

— Боги…

— Боги мертвы или же очень далеко от сего мира, — заявил Рустам, залезая на виверну. — Сейчас для этого мира ты — настоящий бог, способный решить его судьбу.

Такие громкие слова ввели Ядвигу в замешательство. Она все ещё не привыкла к чину избранной, а тут Рустам так просто нарекает её богом этого мира. Рустам советовал ей как можно быстрее расквитаться с противоречивыми мыслями и отправиться на восток. Он уже чувствовал зов последней битвы, перекликаемый с желанием вернуться на юг и проситься на службу. Теперь он ясно понимал, что затворничество было грубой и глупой ошибкой в его жизни. Он бездействовал, когда его помощь была жизненно необходима всему югу. Тягостное чувство вины за действия Тощего царя поставило его в положение самого злостного должника перед северянами. Гармунд и Катрин теперь стали его божествами, спасшими целый юг. Нет, он не вернется на юг. Рустам решил, что отдаст свой долг вечной службой северу. “Только так я очищу себя от грехов, — заключил Рустам. — И никак иначе”.

Глава 25

Длительное пребывание в Меркнувшем лесу не прошло для Херна бесследно. Похмельное чувство тяготило его разум, а ещё недавнее осознание собственной обреченности осадком осело в душе. Он жив. Мысли о погибели растворились, оставив после себя чувство глубокого облегчения. Вольга пребывал в отличном расположении духа. Долгое заточение никак не измотало его, но лишило особых сил. Его человеческая сущность выглядела бодрой и отдохнувшей.

— Я рад видеть тебя живым, Херн, — бросив начисто обглоданную кость, произнес Вольга. — Действительно рад.

— Спустя тысячи лет тебе повезло выбраться из Меркнувшего леса. Отчего же тебе не быть радостным.

— Это вторично.

— Угу, — с набитым ртом кивнул Херн. — Охотно верю.

— Я не злюсь на тебя, потому что понимаю причины твоего предательства, — Вольга взял серьезную ноту. — Быть человеком среди стаи — невыносимо. Я и сам довольно долго свыкался со своим положением.

Херн промолчал.

— Знаешь, почему я назвал свое спасении вторичным? — заглянув Херну в глаза, спросил Вольга. — Потому что первичным в моем плане была твоя жизнь. Будь ты мертв, кто бы вытащил меня отсюда?

— В каком это смысле? — Херн прекратил жевать.

— Рус — мой отец, — ещё более сурово продолжил Вольга. — Как думаешь, кто дал тебе местоположение его погребения?

— Я сам его отыскал.

— Но сделал это по моей наводке. Трагичность истории моего отца кольнула тебя и, ведомый чувством справедливости и личной обиды, ты решил воскресить его. Так ты оказался проклят. Скитания по северу привели тебя в Меркнувший лес, где ты надеялся получить помощь от духа Арне. Так ты набрел на меня. И вот мы здесь.

— Что теперь сталось с моим проклятием? — спросил Херн, точно совсем не удивился рассказу Вольги.

— То уродливое существо, похожее на утбурда, забрало его с собой. Я поспособствовал этому, не буду скрывать.

— Понятно, — Херн кивнул и спрыгнул с камня. — А теперь объясни мне, как ты планируешь вернуть свое верховенство над стаей? Их нынешний предводитель, кажется, довольно силен и умен. Нет, твой план по собственному воскрешению, несомненно, гениален, однако сможешь ли ты так же красиво провести мудрейшего из всех существ Обращенного?

— У меня уже есть план, — Вольга спрыгнул с камня и велел Херну следовать за ним. — Но для начала расскажи-ка мне обо всем случившемся с изгнания волколаков на Крайний север.

И Херн без утайки поведал обо всем, что только мог знать. Заслышав о Ядвиге, Вольга обомлел. На закономерный вопрос Херна он ответил уклончиво, сказав лишь, что мельком встречался с ней ещё до Первого нашествия. Не думал Вольга, что внезапно исчезнувшая тысячи лет назад дева вновь объявится здесь, да ещё и будет представлять большую угрозу. Дослушав повесть Херна, Вольга выдержал промежуток и сказал, что настоящие события в большей степени соответствуют его ожиданиям. Удовлетворенный вестями он заговорил о создании нового мира на пепелище нынешнего — старого и несовершенного во многих смыслах. О преимуществах этого нового мира Вольга умолчал, пообещав просвятить Херна после окончательной победы. Однако не забыл упомянуть об их с Херном исключительной важности при перестройке мира, а также отношении нового человечества к ним не иначе, как к богам, великим архитекторам. “Сколько я тебя помню, ты всегда хотел стать обласканным славой и вниманием героем, — говорил Вольга, — но о героях все забывают. Время стирает их из воспоминаний последующих поколений. Остаются клочки легенд и мифов, да и только. Но о богах помнят все, друг мой. Так почему бы не стать подобным им?”. Херн согласился с этими словами, только запредельное четолюбие Вольги его жутко смущало. К тому же он по-прежнему не мог осознать свое решение предать весь людской род ради Вольги и его сладких, но призрачных обещаний. Но путь назад все ещё открыт. Он верил в это. И если в решающий момент ему придется вонзить Вольге меч в спину ради людей, то он непременно это сделает. Былого доверия к Вольге, как и их близких отношений, у него уже нет.