Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 159

Херн вынырнул позади ярившегося зверя и обеими руками взялся за рукоять Риградена. “Тяжелый, — подумал он. — Мне не хватит сил нанести хороший удар. Я с трудом удерживаю его”. Подтверждению его словам служили дрожащие руки. Он и сам весь дрожал то ли от холода, то ли от страха перед Вольгой. Скорее, все вместе взятое. Охотник на мгновенье подумал о реальной возможности стать героем всего человечества, сокруши он Вольгу прямо сейчас! Прямо этим легендарным мечом, способным убить любого волколака, какой бы стальной не была его шерсть! Но Херн колебался в решении. Будь этим волколаком кто угодно, помимо Вольги, он бы наверняка совершил тот роковой удар. “Это уже не Вольга, — убеждал он себя. — Вольга умер. Передо мной обычный волколак. Я обязан…ведь я хочу быть героем. Хочу…”. Зверь уже вовсю бежал к своему замешкавшемуся врагу. “Я буду верен себе, — Херн покрепче сжал рукоять. — Я хочу стать героем. Героем людей”. Звериные глаза грозно сверкнули в последний раз. Волколак упал. Его туша уменьшалась в размерах, шерсть осыпалась, словно сухие листья. Он вновь стал человеком. Рукоять проскользнула меж пальцев, и Риграден с гулким шумом ударился о лед, оставив пару трещин. Херн положил Вольгу на колени. “Все…получилось…благодарю…те…”, - в полубессознательном состоянии промычал Вольга и обратил тусклый взор на покусанную руку. Он попытался что-то произнести, но не удержался в сознании. Херн отнес его к берегу, бережно укрыл своими шкурами и развел костер. “Последний шанс, — подумал Херн, разглядывая разливший по лезвию отблеск брыкающегося пламени. — Я утратил свой последний шанс стать героем, как того и хотел долгие-долгие годы. Не одолей он зверя внутри себя, я бы без колебаний сразил его! Одним ударом бы уничтожил! Но в человеческом облике он словно неуязвим для меня. Я просто не могу…не могу даже меч на него поднять. Моя слабость. Я словно ребенок, все ещё верующий в чудеса! Верующий в того заботливого и отзывчивого Вольгу, ставшего мне отцом. Я чувствую стыд за одну лишь мысль о вероятном предательстве, — Херн вскочил и с ненавистью разрубил обугленные бревна. Костер брызнул искрами, но не потух окончательно. — Лучше бы я не спасал Вольгу. Он должен был навсегда остаться в прошлом, где ему и было самое место! Зря и вытащил его из Меркнувшего леса. Ведь дело было даже не проклятии…я просто хотел спасти его. Я…хотел вернуть его, вернуть то время. Это так наивно. Так наивно, что я не могу простить себе это”. Ненависть переросла в бессилие. Херн вновь разжег пламя и незаметно для себя уснул.

Наутро Вольга чувствовал себя прекрасно. Битвы с Херном он не помнил, так как, по его словам, “пребывал в собственных глубинах”. Делиться подробностями о своей схватке со зверем он наотрез отказался. “Эти воспоминания стали моей самой главной уязвимостью, — сказал он. — И я был бы не прочь насовсем их лишиться”. Вольга хорошо помнил и слова благодарности, сказанные им Херну после победы. Будучи уже в добром здравии, он повторил их, признавшись, что именно тесная связь с Херном позволила ему сохранить самообладание. Херн был без сомнения тронут, укрепившись в своем стыду за мысли об убийстве. Желание стать героем человечества забыло само собой. Он вновь видел в Вольге отца, предать доверие которого уже наверняка откажется.

Следующим местом в маршруте значилось Пропащая низина. Там располагалось некогда первое Мудрое ложе, куда стекались без сомнения самые лучшие мудрецы, теперь представляло собой позабытые всеми развалины. Все былое величие исчезло во времени, превратившись в ничтожную труху. Однако, так могло показаться на первый взгляд. “Мудрецы всегда славились своим умениям скрывать истину под покровом грязи, — менторским тоном просвещал Вольга. — Эти руины содержат больше знаний, чем любые прочие”. Он надеялся отыскать в ложе рецепт некоего средства, которое поможет его телу окрепнуть. “Моя кожа станет тверже любого металла, густая шерсть покроет все открытые для ударов места, сделав тело волколака невосприимчивым к любому орудию, будь то меч Риградена или Холодный огонь”, - так описывал его Вольга, осматриваясь среди руин. Херн предположил, что вход заключен где-то под завалами. Вольга откинул это предположение.

— Будь все так просто, противники мудрецов давно бы разорили это ложе, — произнес он, тщательно прощупывая заинтересовавший его каменных столб. — Всякий мудрец проявлял предусмотрительность и осторожность. И это было неспроста. Простые люди презирали их. Презрение выродилось из страха перед тайными знаниями. А страх был порожден резкой скрытостью мудрецов. Очень немногие видели, на что они способны, а потому человеческий страх основывался только на слухах. Слухи уступили место фактам с началом Первого нашествия, когда наиболее смышленные правители стали использовать созданное мудрецами оружие.

— Хорошо, спор с тобой не имеет смысла, — Херн развел руками. — Тогда что будем делать?

— Ты пока подожди, Херн, наберись терпения. Тебе не обязательно что-то делать.

— Я хочу помочь.

— Пока что твоя помощь не требуется, — Вольга разогнулся в спине и засучил левый руках. На его рельефном предплечье вырисовывалась необычная татуировка. Извилистые ветви массивного древа топорщились в разные стороны, точно ежовые иглы. Вдоль черного ствола простирался забитый белыми красками символ, состоящий из грубых линий и полукругов. Меж спутанных корней можно было разглядеть силуэты трух драконов, то ли заключенных, то ли скрывающихся там. Один корень, расположенный точно посередине, уходил вверх по руке, скрываясь за рукавом. По правую и левую сторону от ствола начертаны по три руны неизвестного значения. Да и не похожи они были на обычные руны. Скорее, символы, похожие на них. Сверху, над деревом, был начертан полукруг (в который утыкалась только центральная ветвь), разделенный мелкими чертами, каждая из которых обозначалась ещё очень неприметной особой руной. Словом, татуировка была продумана до мелочей и явно обладала неким символизмом. Протерев уставшие очи, Херн вновь взглянул на рисунок и только сейчас заметил круг, окутывающий древо. Внутри круга проводилась закругленная линия. “Полумесяц внутри луны…или солнца, — поразмыслил Херн. — М-да, Леху и Хоу определенно захотелось бы изучить эту татуировку”. Вольга отмечал найденные в руинах руны на татуировке, выводя их ножом. Проступавшую кровь он аккуратно подхватывал острием, избирательно замазывая белые полости внутри тату. Вскоре он замер, приковав взор к преобразованному рисунку и бежал в лес, расталкивая плотные заросли сухих кустарников. Херн рванул за ним. “Помоги мне”, - натужно произнес Вольга, зачем-то пытаясь поднять довольно массивный валун. По его дну пролегала трещина. “Ты чувствуешь? — Херн принюхался. — Сыростью запахло”. Вольга кивнул и без труда протиснулся сквозь узкую щель. Херн остолбенел от увиденного. Отдаленный голос Вольги заставил его поторопиться. Херн просунул одну руку, затем пролез наполовину и, наконец, очутился в пещере. Глаза Херна с ужасом вопрошали о происходящий чудесах. Свет, исходящий снаружи, мгновенно исчез, сопроводив это гулким шлепком. Видно, камень вновь упал на землю. “Обратным путем мы точно не сможем вернуться, — сказал Вольга. — Идем”. Пещера уходила вниз, откуда доносилось эхо подземных вод. На каменном берегу стояла поросшая тиной лодка. Вольга столкнул лодку и взялся за весла. То ли светлячки, то ли иные насекомые, облепившие весь потолок, здорово освещали каменный коридор. По обе стороны от реки появлялись выточенные из камня улицы. Дорожки, фонари, здания разной архитектуры, фонтаны и некое подобие акведуков, некогда разносящих воду по всему ложе, перила вдоль берега, перекинутые через реку мостики — перечислять все детали можно бесконечно. Поистине тонкая работа. Природа тоже не осталась в стороне. Пробивающиеся через потолок древесные корни все больше окутывали это место. Они ниспадали вниз и, словно вода, огибали форму зданий. Небольшие скопления светлячков бродили по пустынным улицам. Порой они распылялись в разные стороны, но затем вновь собирались в единую группу. Левый рукав уводил реку в соседнюю каменную полость, где мудрецы отстроили прекрасное, но давным давно мертвое поселение. Меж трещин в потолке свисали сосульки, касавшиеся верхушек зданий. "Сходим", — велел Вольга, прибив лодку к берегу. Их дальнейшая дорога пролегала через узкие улочки и переулки. Вольга пару раз опускал недоуменный взгляд в кусок бересты, расписанный неряшливо выведенными рунами. "Так…так, нет, здесь тупик, — почесав затылок, говорил Вольга. — Нам налево. Нет, направо". Все эти хождения по лабиринту утомили Херна. "Здесь", — радостно воскликнул Вольга и вонзил Риграден в каменную дверь. Дверь треснула. Вытащив клинок, Вольга вдарил по ней ногой, и та рассыпалась на куски. Внутри было вполне чисто. Все вещи наверняка успели разложиться, за тысячи-то лет. Видно, здешний жилец не обладал значимыми свитками или же книгами, иначе он бы нашел способ сохранить их. И, оказывается, все же нашел. Вольга встал посреди помещения, окропил пол своей кровью и что-то там нашептал. Часть камня взмыла вверх, открыв тайный проход. Херн обратил внимание на дно прижатого к потолку камня, которое было все облеплено красными точками, очень похожими на светлячков. "Особые насекомые, выведенные мудрецами", — ответил Вольга, опередив вопрос. Они спустились по круговой лестнице вниз и попали в потаенную комнатку здешнего обитателя. "Этот мудрец очень хорошо помогал моему делу, — отвечал Вольга на немой вопрос. — Благодаря его знаниям я бескровно подчинил себе несколько достаточно укрепленных селений". Херн обнаружил не поврежденные временем книжные шкафы, что вызвало у него интерес. Открыв одну, он нашел её страницы чистыми. Другая была точно такой же.