Корона двух королей (СИ) - Соболевская Анастасия. Страница 75

— Я рассчитывал на твоё благоразумие!

— Считаешь, что я неблагоразумна? Считай, сколько хочешь. Но не смей думать, что я глупая и что я заставила Роланда глотать пыль, не имея никакой страховки.

— Что за глупости ты несёшь? Какая ещё страховка?

— А такая, дядя, которая позволит тебе разорвать помолвку Ясны и иметь право требовать, чтобы армия Элботов присоединилась к королевской армии во всём составе по одному твоему щелчку.

— Ты, похоже, всё-таки ничего не смыслишь в политике, — Осе удручённо покачал головой, — Эрдор ни за что не отдаст своих людей после унижения сына.

— Как знать, как знать? — Полная превосходства улыбка просияла на лице принцессы. — Советую тебе спросить своего старого друга про торговый путь, который проходит через Алый утёс от севера к югу. Эта беседа сделает его намного сговорчивее.

— О чём ты говоришь? — не понял Осе.

— О золотых крефах с оттиском лилии, которые получает Эрдор Элбот за торговлю с Ложным королём и которые хранит в одном из банков в Мраморной долине.

Вечера сунула руку в потайной карман юбки и протянула дяде монету с оттиском герба Ложного короля и небольшой свиток с вскрытой печатью Алого утёса.

— Это мне на днях доставили из долины. Пришлось подкупить кое-кого, чтобы получить эти занимательные вещицы. Это, — она кивнула на свиток, — расписка Эрдора Элбота о том, что он передаёт Жемчужному банку сто тысяч таких монет.

Осе, не веря своим глазам, провернул в руке большую начищенную, совсем новую золотую монету, по краю которой тянулась руническая надпись: «Теабран Эссегридеон», и вчитался в документ.

— Подделка, — заключил он.

— Расписка самая настоящая и печать на сургуче тоже, как и монета. И хранение таких денег в Ангеноре незаконно, как ты знаешь.

Осе ещё раз перечитал документ. Вечера же не упустила возможность вбить последний гвоздь в гроб репутации графов Алого утёса:

— За твоей спиной, дядя, твой драгоценный друг проворачивал торговые сделки с нашим врагом, и тот платил ему своими деньгами. И всё было скрыто от чужих глаз, пока мой человек случайно не наткнулся на одном из рынков у Эквинского замка на лавку с украшениями, где один из покупателей расплачивался такими деньгами. Он проследил за ним и выяснил, что монеты были украдены из обоза, который прибыл из Алого утёса. Нам понадобилось несколько часов, чтобы выяснить судьбу этих денег. Через неделю их должны были отправить в плавильню у пристани, а готовые слитки вернуть обратно в банк.

— Измена… — растерянно прошептал Осе. — Измена!

— Именно, — сохраняла ехидное спокойствие Вечера. — Как думаешь, что напугает Элботов больше: унижение их сына и вымоленное помилование за заслуги перед королём, когда мы выиграем эту войну, или топор палача?

— Поганый ублюдок!

— Не буду настаивать на благодарности, Осе, но всё же я сделала это и ради Ясны. Теперь ты сможешь отказаться от своих обещаний и найти сестре более достойного мужа среди менее спесивых графских сыновей.

— Тогда почему ты не дала Гневу просто убить Роланда? Эта бешеная тварь всё равно бы это сделала.

— Я уже сказала — унижение. Я не могла позволить Роланду умереть героем. Теперь ему и его семье придётся валяться у тебя в ногах, прося, как о милости, о возможности участвовать в битве за Паденброг. Лично меня это устраивает куда больше, чем почести погибшему турдебальду Алого утёса.

Осе пристально посмотрел в лицо нелюбимой племянницы, будто ища в нём ответ на важный вопрос. От её ответного взгляда Осе стало зябко, и в голову отчего-то закралась мысль, что, возможно, выдать Ясну за Роланда было бы куда лучше, чем оказаться в долгу у этого непредсказуемого существа. Нет, нет! Глупая мысль. Теперь его любимая Ясна была свободна, и этот юноша, которого Осе всей душой ненавидел, никогда к ней не прикоснётся. Это было самое важное.

— Знаешь, а ведь ты именно такая, как я о тебе думал, — произнёс король, возвращаясь на трон. — Хитрая, расчётливая, жестокая.

— Нет, дядя, ты не прав, — всё так же спокойно ответила Вечера, — я совсем не такая, я гораздо хуже. И советую это учесть, когда ты в следующий раз вздумаешь от меня отвернуться.

И всё же Осе не стал рубить сплеча, хотя всей душой желал поскорее вышвырнуть Элботов из замка. Первым делом он распорядился, чтобы Ловчие как можно скорее выехали в Мраморную долину и привезли в Туренсворд виновника переполоха, чья подпись значилась на расписке рядом с подписью Эрдора Элбота.

Северные наёмники привезли казначея Жемчужного банка спустя всего несколько суток после того, как выехали из города, и сразу потащили его на допрос. Слуга золотой житницы был с головы до ног в дорожной пыли и невероятно зол, но, несмотря на усталость после тяжёлой дороги, кричал на своих похитителей и беспрестанно грозил им официальной жалобой королю. Пока он ругался на произвол и заходился в проклятьях, Ловчие оставались подчёркнуто равнодушны, а когда дошли до темницы, то и вовсе подхватили его под локотки и затолкали в тесную клетку, как обыкновенного вора.

Допросом занялся лично Влахос, что закованной в колодки жертве не сулило хорошего конца. Казначей Жемчужного банка возмущался, грозил подать в суд Мраморной долины и отрицал все вменяемые ему обвинения, но очень скоро, после того, как главарь Ловчих применил к нему лишь первую часть из арсенала известных ему пыток, его громогласные заявления о своей невиновности сменились воплями мук. Их эхо разносилось по всему подземелью, вселяя ужас в остальных заключенных. То тут, то там доносились требования прекратить истязания, но они прекратились лишь спустя несколько часов, когда служитель банка завопил: «Виновен!»

Данка видела, как Влахос вышел из темницы и опустился на пол, подперев спиной стену. Уставший, весь с макушки до пяток в кровавых брызгах, он был похож на волка, который после долгой погони разодрал на куски кролика.

— Что ты с ним сделал? — Девушка побоялась вытереть с его лица бурые капли. Сейчас перед ней сидел будто совсем другой мужчина. Совсем не тот, в которого она влюбилась. — Он же… Он же человек!

— Он моя работа, — спокойно ответил Влахос и вытер вспотевший лоб.

Когда Осе вызвал к себе Элботов для разговора без свидетелей, граф и графиня Алого утёса до последнего отказывались признавать свою вину и винили доносчиков, которые решили замарать их честное имя в грязи предательства. И только когда Осе представил им незаконную монету, расписку и замученного казначея, который, глядя им в глаза, подтвердил обвинение короля, весь лоск графов озера Веверн куда-то улетучился, оставив двоих жалких людей унижаться, стоя на коленях перед своим королём.

— Но это неправда, — задыхался от возмущения Эрдор. — Это всё неправда, мой король! Я не знаю, почему этот человек оклеветал нас. Это ложь!

— Я могу прямо сейчас отдать приказ о вашей казни, — гнул своё Осе, впервые за долгие годы ощутив в себе силу. Гнев ли давал её ему, или в нём вдруг проснулась память рода Роксбургов, разницы не было, но в тот миг его переполняла упрямая решимость довести дело предателей до конца, как до него это делали все короли.

— Нет! Нет, прошу вас, мой король! — взмолился отец семейства, упав в ноги Осе.

— Молишь о пощаде? А о чём ты думал, когда получал деньги Теабрана? — И он оттолкнул графа Алого утёса.

— Я не получал, они не мои! Пощадите! — заливался слезами граф.

— Будешь продолжать врать, я сейчас же прикажу вас обоих обезглавить.

— Помилуйте! Помилуйте! — заплакала Анна-Марин, обхватив сапог короля. — Мы ни в чём не виноваты!

— Прошу, прошу простить нас, — не переставал унижаться граф Элбот. — Мы же ваши старые друзья, Осе. Друзья!

— Мы не друзья!

Крик короля, как приговор, дрожащим эхом раскатился по тронному залу и затих. Эрдор и Анна-Марин подняли изумлённые лица на Осе. Король выдержал необходимую паузу и с видом победителя произнёс:

— Больше нет. Но! Мои действия сейчас полностью зависят от вас.