Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия. Страница 55
Скорость упала до восьмидесяти километров в час. Айвен поднес руку к сенсору управления дверьми.
— Я любила тебя, слышишь!.. — крикнула Мила. — Скажи это своей матери… скажи тому майору… скажи отцу… там… если встретишь… Да, я любила, когда ты был Рихардом… и сейчас люблю… И не смогу забыть… до тех пор, пока… — Она задохнулась и с трудом выдавила слова: — Пока не отнимут память… но тогда будет все равно…
— Прекрати! — рявкнул он. — Дай докончить начатое. Я должен это сделать.
— Нет! — крикнула Мила.
Айвен коснулся сенсора, программа предупредила об опасности.
— Я скажу! — повторила Мила. — Я скажу тебе! В самую последнюю минуту! Ты боишься любви, Смит! Ты ненавидел мать за то, как она с тобой поступила. Твоя месть — тоже ненависть. Ты сам хотел, чтобы сердце очерствело.
Айвен стукнул кулаком по панели.
«Вы пытаетесь открыть дверь, — предупредила программа. — Вначале остановите автомобиль».
— Ты не виноват, Смит! — Мила с трудом боролась с истерикой. — Ты мстил за прошлое, ты стал сильным… Да-да! Ты не погиб даже от бактерии. Ты хотел отплатить матери за предательство… Но случилось то, чего ты не ожидал. Судьба посмеялась над тобой. Ты стал добрым и чутким Рихардом. Ведь на самом деле это был ты, понимаешь? Ты любил меня, ты, Айвен Смит! И я благодарна за счастье, которое ты мне подарил!
Внезапно Смит изо всех сил нажал на педаль газа. Милу тряхнуло, она ахнула и схватилась руками за панель.
— Что ты делаешь?!
«Проклятая планета!» — Беззвучный рев обрушился на Милу. Губы Смита оставались плотно сжатыми, но на глазах блеснула влага.
Он вытащил из кармана зажигалку. Шнур выскользнул из-под бедра. Щелчок — и по нему заскользил шарик рассыпающихся искр. Пошел обратный отсчет. Мила попыталась прихлопнуть огонек рукой, но прежде чем она сделала это, Айвен отбросил шнур назад в разбитое окно.
— Остановись! — вскрикнула она, хватаясь за руль, но сильный толчок отшвырнул ее к двери. Мила стукнулась головой, и в глазах потемнело.
Придя в себя, она в ужасе взглянула на спидометр. Скорость приближалась к двумстам километрам в час.
— Не надо, Айвен…
Тот, кто сидел за рулем, уже не слышал ее. Безумец жал на газ, губы шевелились, шепча проклятия.
«Черт побери! Шнур!» — Мила обернулась. Огонек преодолел больше метра и продолжал движение, превращая шнур в труху, которую подхватывал и уносил ветер.
Сколько секунд? Мила вскочила и всем телом бросилась на плечо Смита. Правая рука его оторвалась от руля, голова ткнулась в стекло.
Машину качнуло, и Мила повалилась назад. Смит посмотрел на нее затуманенным взглядом. Неожиданно для себя Мила изо всех сил влепила ему пощечину. В ладони вспыхнула боль, Смита отбросило на руль, но рукой он успел рубануть ее по груди. У Милы перехватило дыхание, она не могла даже крикнуть, но страх заставил ее снова кинуться на Смита. На этот раз она вложила всю силу в удар локтем, и, не дожидаясь ответного удара, бросилась в заднее окно.
Когда Мила наполовину высунулась из кабины, ей, наконец, удалось вдохнуть.
Еще секунд двадцать, не больше!
Машина вильнула, и горящий шнур качнулся перед Милой. Дотянулась и схватить его не удалось. Упершись ногой в сиденье, Мила ринулась вверх, но тут ее потянула назад рука Айвена. В руке этой не было прежней силы, но Мила и сама выдохлась настолько, что, стукнувшись о металлический щиток, мешком сползла назад.
Из последних сил она лягнула вслепую, и под ногой что-то хрустнуло.
Рука перестала тащить, и Мила снова бросилась в окно.
Она оттолкнулась так сильно, что едва не выпала вниз головой на площадку прицепа. Схватившись руками за выступ над окном, она развернулась, чтобы выбраться наружу. Когда она подтянулась и голова оказалась над крышей кабины, Миле поняла: машина без управления. Вместо того, чтобы свернуть на улицу Двенадцати Регионов, синтеноловоз пересек ее и поехал вдоль стеклянной стены по узкому как ущелье переулку, медленно снижая скорость.
Ветер свистел в ушах, глаза слезились от плотного потока воздуха. Еще одно движение, и Мила встала на кромке окна. Не раздумывая, она оттолкнулась и прыгнула. Руку обожгло огнем, когда Мила вцепилась в шнур. Сползая по стенке цистерны, она изо всех сил дернула за него и свалилась на площадку. Шнур остался у нее в руках. Машина внезапно содрогнулась. Мила едва успела закрыть голову руками, когда сверху дождем посыпались осколки. Крик потонул в скрежете и грохоте.
Когда Мила очнулась, она какое-то время не могла понять, где находится. Первое, что она увидела, были следы копоти на матовой металлической поверхности и небо какого-то водянисто-желтого цвета.
Где-то недалеко раздавались взволнованные голоса.
Мила села. Комбинезон был порван, руки исцарапаны, на груди свежая кровь. Откуда кровь? Она провела рукой по лицу и вскрикнула от боли: переносица распухла, по губам и подбородку струился теплый поток. Мила закинула голову назад, но стало только хуже: кровь хлынула в горло, вызвав кашель.
«Что произошло?» — Последним, что она помнила, была фляга с водой, жадные глотки… Айвен собирается установить самодельный взрыватель?
Мила с ужасом посмотрела на цистерну: «Почему она так странно перекошена?»
Тут из-за кабины вышел клоун в фиолетовом парике. Не переставай улыбаться, он с тревогой воскликнул:
— Эй, тут женщина!
Мила осторожно попыталась встать. Двигаться было трудно и больно, да еще кидало из стороны в сторону, как пьяную. Она поднялась, придерживаясь руками за край разбитого окна.
Айвен сказал, что высадит ее. Почему же она здесь?
— Дайте руку, — сказал кто-то.
Мила поскользнулась на стеклянных осколках и, шлепнувшись, съехала с накрененной площадки прицепа.
Вокруг синтеноловоза, который разрушил несколько десятков метров стены жилого дома, собралось человек десять. Трое окружили ее, остальные смотрели куда-то вверх. Мила, сильно припадая на правую ногу, обошла кабину и проследила за взглядами зевак.
Лобовое стекло было разбито. Айвена выбросило на шарообразный капот, лишь ноги его оставались в кабине. Он лежал неподвижно и повсюду лучами, образуя огромную кляксу, растеклась кровь.
— Что с вами случилось? — спросил кто-то.
Мила внезапно вспомнила все.
Айвен хотел, чтобы она спаслась. Она попыталась его остановить, отговорить, образумить. Но Айвена охватило отчаяние.
Почему она не плачет?
Мила повернулась спиной к мертвецу и пошла прочь.
Солнце близилось к закату, и в стеклянно-бетонном ущелье переулка уже стояли сумерки. Из-за поворота на высоте двадцати-тридцати метров вылетела авиетка и направилась навстречу, но пилот передумал, вероятно, завидев катастрофу, и, взмыв к небу.
Неожиданно Мила споткнулась, идти стало заметно тяжелее, ноги сделались непослушными. Она постояла несколько секунд, сделала шаг и чуть не упала. Биосивер не позволял ей покинуть мертвеца.
Развернувшись, Мила пошла назад. В эти секунды она осознала себя страстной неолуддиткой.
Никто из этих перепуганных ротозеев даже не додумался вызвать полицию. Трое зрителей были клоунами, одна — придворной дамой, двое мужчин — астронавтами, а один толстяк в рыцарском шлеме напоминал Кибераполлона.
Толкнув плечом одного из астронавтов, Мила подошла к кабине, влезла на подножку и дернула за ручку. С третьего раза дверь открылась.
Мила забралась в кабину и, схватив Айвена за ноги, втащила внутрь. Она закрыла глаза, вспоминая голографическое изображение, увиденное на мониторе Астахова. Кажется, биосивер Айвена с правой стороны.
Мила усадила труп на сидение и на минуту сосредоточилась, рассматривая его окровавленное лицо с неподвижным стеклянным взглядом, обращенным в потолок.
Нагнувшись она пошарила руками под сиденьем и вытащила огнетушитель. Коротко размахнувшись, Мила ударила Айвена в висок. Голова упала на плечо.
За открытой дверью вскрикнули.
«Так не пойдет», — подумала Мила.
Она толкнула тело Айвена, буквально втиснула в угол кабины. Положив огнетушитель на колени, Мила поправила ему голову, чтобы та плотно прилегала к стенке, потом взяла огнетушитель и ударила снова. Раздался треск, будто проломили пластик. Мила потрогала оголившуюся кость и с удивлением обнаружила, что она тонкая и эластичная, но достаточно жесткая, и, если попытаться оттянуть ее руками, можно порезать пальцы. Мила попробовала сделать это аккуратно, даже наклонилась к трупу, но сладковатый неприятный запах заставил ее отвернуться.