Академия егерей (СИ) - Лерой Анна \"Hisuiiro\". Страница 81

В лаборатории было тихо и мрачно. Я выставила в ряд перемешанные бутылочки с зельями, записала те, которые потратила, и застыла растерянная посреди комнаты. Сидеть в лаборатории перехотелось. Но чужие дневники притягивали мой взгляд, поэтому я взяла их с собой и направилась в собственную комнату.

Ночь добегала до середины, а я все никак не могла заснуть. Мне никогда не составляло проблемы представить в воображении тот или иной эксперимент или реакцию. В детстве много времени уделяли развитию интуиции касательно ингредиентов. И мне эта наука давалась легче, чем сестрам. Вот и сейчас я слишком ярко представила все, что вычитала в дневниках.

Нет, я не чувствовала отвращения или тошноты из-за описаний действий и методов, которые этот сумасшедший применял. Бывало, что эксперименты в колледже проводили на условно живых тварях и животных. Не на людях, естественно, но все-таки вскакивать из кресла и заламывать руки с криком «как он мог» было глупо.

А еще я понимала этого сумасшедшего. Дневники буквально жгли мне руки, предлагая пока еще не власть, но едва заметную тропинку к ней.

Ведь последствием экспериментов должен был стать маг невероятной силы! Мощь, на которую мало кто способен в данный момент. Я понимала чужое дикое желание залезть под кожу, раскрыть грудную клетку, разобрать до мышц и сухожилий.

Тот алхимик был гением. Беспринципным и аморальным, но гением. Иначе откуда он выкопал свою теорию? В каком кошмаре она ему привиделась? Мне сложно было вообразить, какие предпосылки привели его к ней. На первый взгляд оно вообще работать не должно и все это бред. Только глядя на Эгиля и читая записи, можно было признать, что это не просто голословные фантазии.

Сумасшедший был гением, но все же идиотом.

Слишком много было пробелов в его рассуждениях. Логичные выводы частенько скатывались в мистику. Формулы были верны, но мое чутье подсказывало, что где-то был изъян. Я знала, что это распространенная ошибка: исследователь так быстро продвигается в своей работе, что иногда подменяет действительное желаемым. Здесь, я подозревала, было нечто похожее. В итоге алхимик скорее бы зарезал Эгиля, чем добился результата.

Но главное ничуть не изменилось: действительно можно создать мага невероятное силы.

Или даже не так. Его уже почти создали. Или даже создали бы, но что-то произошло, и процедура была не доведена до конца. Была третья сторона.

От мыслей у меня разболелась голова. Я со вздохом приложила к глазам ладони и попыталась расслабиться. Но получалось с трудом.

К этому выводу прийти было не сложно. У сумасшедшего на столе Эгиль едва не умер, у тех — неизвестных — оставался живым несколько лет. Процедуры не затронули его здоровья и пробудили способности.

Хотя очень странными были реакции его пламени — на сильные чувства и боль. Такая неконтролируемая сила не могла быть конечным результатом изменений. Скорее всего, Эгиль сбежал посреди процесса. Все-таки вряд ли его просто отпустили.

Меня как холодом опалило страхом изнутри. Кто-то уже в полной мере развил теорию сумасшедшего алхимика… А может, все наоборот: предпосылки к этой теории возникли, потому что алхимик где-то и как-то увидел такого же как Эгиль человека? Получалось, что сейчас где-то могла находиться лаборатория с такими же как Эгиль подопытными! И какие цели у экспериментаторов, было неизвестно.

Тот алхимик, наверное, сразу догадался, что Эгиль — продукт чужих действий, и решил разобраться на примере. То есть применить обратную расшифровку, перебрать действия и влияния на живой организм от последнего к первому. Подтвердить свои исследования и дополнить их. Мысль дельная, в теории это действительно можно было сделать, поскольку Эгиль был жив и явно подвергся изменению уже во взрослом возрасте. На мертвых и измененных до полового созревания живых организмах подобный метод не действовал.

А еще такие исследования проще всего давались, когда процесс изменения закончен и закреплен. Вот только этот идиот грубо вмешался в несбалансированную систему, которую сейчас представлял Эгиль, за что и получил откат. Туда ему и дорога!

Если я права, то стоит всего лишь завершить работу над тем, во что превращали Эгиля. Тогда бы выбросы пламени прекратились.

Всего лишь завершить процедуры.

Те самые бесконечно болезненные, которые ему в кошмарах снились.

Я прошипела ругательство сквозь зубы. Впрочем, оставалась вероятность, что мне удастся немного стабилизировать состоянии Эгиля и без таких жертв. А еще, что после исследований я пересмотрю свою теорию. Беспокоило еще и другое: те, кто сделал это с Эгилем, могли найти его. И лучше бы тогда ему быть сильнее своих противников.

От мыслей меня отвлек стук в дверь, и еще до того, как стучавший откликнулся, я поняла, кто это был. Три ночи я уклонялась от ночных чаепитий, но, судя по всему, госпожа Эльса еще не отказалась от желания меня напоить. Но прятаться я не стала: нужно было взять еще чая на проверку и заодно попытаться узнать, где именно она эту глаймеру брала.

Комната у старушки была похожа на мою, только более обжитая. Кружевные салфеточки, крошечные подушечки, множество маленьких цветных флакончиков на полках, как ни странно пустых. Все искуственно милое и непрактичное. Многое синего цвета. Видно, что здесь жили уже не первый год.

Взять новую пробу чая было легко. Но со вторым заданием оказалось не все просто. Старушка юлила и махнула рукой, мол, так недалеко, от ворот и налево, а сколько налево идти непонятно. Потом она и вовсе притворилась слепой и недалекой и на все мои вопросы об ориентирах хлопала глазами. И далась ей эта глаймера!

Хотя, может, и не в глаймере дело было. Я подозрительно посмотрела на чашку с настоем. Может, там все-таки и не глаймера была? Тогда ясно, почему старушка так юлила.

Сегодняшняя ночь была ночью откровений, так сказать. Пока госпожа Эльса щебетала о противных курсантах, я всерьез ковырялась в своей памяти, пытаясь выудить хоть сколько-то растений, которые могли бы давать такой вкус, как у чая. Выходило плохо, еще и потому как большую часть ингредиентов я уже проверила.

Разговор постепенно увял, я демонстративно принялась зевать, и меня с воистину родительским выражением лица отпустили. У самой двери старушка меня придержала за локоть.

— Жаль, что мы так редко видимся, милочка. Но я понимаю, это и правильно, — хищно — да, я бы так сказала — улыбнулась госпожа Эльса, растянув тонкие старушечьи губы, — Приручаешь. Я бы сама не удержалась.

Слова были странными, и только на следующий день я поняла, что она имела в виду. Эгиль вернулся ближе к обеду. Я как раз вышла во двор Академии, чтобы погреться, и подставила лицо полуденному горячему солнцу. Вокруг гудели курсанты, собираясь в компании после занятий. Увидеть меня в толпе было нелегко — к тому же где-то четверть курсантов были такими же рыжими как я, если не ярче. Но он заметил, спешился и как по натянутой струне пошел в мою сторону.

Я его приручаю?

Нет, у госпожи Эльсы просто старческое слабоумие. У нас с Эгилем был договор, который в связи с открывшимися деталями стал еще важнее для меня. Ведь дело не только в Эгиле, дело в том, что некто владеет ужасной мощью, и теперь ничего в этом мире не может быть предопределено. Будет ли затишье? Или начнется война? Захочет ли некто воспользоваться своей властью? Даже если Эгиль был первым, кто запретит этому неизвестному провести еще десяток подобных процедур?

58. Эгиль

В моей сумке лежали ножи — острые блестящие кромки, тонкие удобные рукоятки. Набор хищным блеском притянул мое внимание, как только появился на прилавке, на секунду я даже забыл как дышать. Ножи были тонкие, прекрасно подходящие для разрезания человеческой кожи. Продавец в алхимической лавке продолжал что-то рассказывать и выставлять заказы Астер, а я не сводил с ножей взгляда, пока и их не упаковали. Можно сказать, что я познакомился с тем, что будет меня резать. Что же, я сам согласился на это.