Час охотника (Исповедальня) - Хиггинс Джек. Страница 40

– Вы, случайно, не католик?

– Да.

Мужчина взял его за руку.

– Меня зовут Хади. Я тут бригадир. Тот человек внизу – из Глазго, но сам он итальянец, Джино Тизини. Он думает, что погибнет, и все время просит меня привести священника. Вы не могли бы спуститься к нему, святой отец?

– Естественно, – ответил Кассен, не задумываясь, и передал женщине свою сумку.

– Не могли бы вы присмотреть за моими вещами?

– Конечно, святой отец.

Он последовал за Хади через толпу к яме, в которую вела подвальная лестница. Сержант Броди отгонял от ее края зевак.

– Это еще что?

– Пропустите его! – крикнул Хади. – Это священник.

В глазах Броди вспыхнула злоба, которую невозможно было не заметить. Как когда-то в Белфасте, подумал Кассен.

– Я вас не знаю, – сказал Броди, схватив его за руку.

– Меня зовут Фэллоун. Я ехал на автобусе в Глазго, – спокойно ответил Кассен.

Он схватил полицейского за запястье и ослабил его хватку на собственной руке. Лицо Броди перекосилось от боли, Кассен оттолкнул его в сторону и начал спускаться по ступеням вниз. Через минуту он уже стоял по колено в воде и должен был пригибаться, следуя за Хади по проходу. Шахтерская лампа еле-еле освещала нагромождение обрушившихся балок и стен. Когда они приблизились к какой-то щели, оттуда вылезли двое совершенно мокрых мужчин, еле стоявших на ногах от усталости.

– Ничего не выходит, – выдохнул один из них. – Через пару минут вода накроет его с головой.

Хади протиснулся мимо них, за ним Кассен. Из темноты показалось бледное лицо Джино Тизини. Кассен оперся было о стену, но от нее тут же оторвались несколько кирпичей и толстая доска.

– Осторожно! – крикнул Хади. – Все это может рухнуть, как карточный домик.

Тизини выжал из себя улыбку.

– Позвольте исповедаться, святой отец. Много времени это не займет.

– На это вообще нет времени. Давайте-ка лучше попытаемся вас отсюда вытащить, – сказал Кассен.

Вода начала вдруг прибывать еще быстрее, она стала заливать лицо Тизини, и он закричал. Кассен склонился над ним и приподнял голову над водой.

Хади ощупывал что-то руками внизу.

– Здесь все размыло. Не могу вытащить только одну балку, которая торчит в стене. А если нажать, то все это свалится на наши головы.

– А если вы этого не сделаете, то самое большее через две минуты он захлебнется, – ответил Кассен.

– Святой отец, вам тоже может не поздоровиться, – предупредил его Хади.

– И вам. Так что давайте жмите!

– Святой отец! – закричал Тизини. – Дайте мне отпущение грехов!

Кассен проговорил твердым голосом:

– Да простит тебе Господь наш Иисус Христос твои грехи. В силу возложенного на меня сана ныне отпускаю тебе грехи во имя Отца и Сына и Святого Духа. – Он кивнул Хади. – Давай!

Бригадир вдохнул что было сил, нырнул и схватился за край балки. Плечи его вдруг словно вздулись, и он всплыл на поверхность вместе с балкой. Тизини вскрикнул и, освобожденный, забился в руках Кассена.

В этот момент стена начала выгибаться, Хади подхватил Тизини и устремился с ним к выходу. Кассен последовал за ними, но стена уже рушилась. Он поднял руку, чтобы защитить голову и плечи, и заметил даже, что к нему сверху вниз через ступени тянутся руки, но в этот момент кирпич ударил его в висок. Кассен хотел было встать на лестницу, но ноги его подкосились и перед глазами поплыли черные круги.

Глава 12

Когда Кассен пришел в себя, он увидел молодую женщину из магазинчика, склонившуюся над ним. Сам он лежал на коврике перед печкой, а женщина вытирала ему лицо.

– Вот так, тихонько, – произнесла она. – Все в порядке. Вы меня помните? Я – Мойра Макгрегор. Вы – в моем магазине.

– А итальянец и Хади?

– Они на втором этаже. Мы вызвали врача.

Мысли его все еще путались, и он с трудом осознавал, что происходит.

– Моя сумка, – сказал он наконец. – Где моя сумка?

Перед ним вырос здоровенный полицейский Броди.

– А, вот мы и снова среди живых, – произнес он с каким-то неприятным оттенком в голосе. – Теперь-то уж точно придется обрадовать Деву Марию дюжиной свечек.

Он вышел. Мойра Макгрегор улыбнулась Кассену.

– Не беспокойтесь. Вы ведь спасли этому рабочему жизнь. Вы и Хади. Сейчас принесу чаю.

Она пошла на кухню и увидела Броди, стоящего возле стола.

– Я бы предпочел чего-нибудь покрепче, – сказал он.

Она достала из шкафа бутылку скотча и бокал, молча поставила их перед полицейским. Он взялся за спинку стула и подтянул его к себе, не заметив, что под ним стоит сумка Кассена. Так как «молния» была расстегнута, из упавшей на бок сумки вывалились две рубашки, коробочка с причастием и фиолетовая сутана.

– Это его сумка? – спросил Броди. Мойра стояла с чайником в руках перед плитой.

– Да.

Он встал на колени и начал складывать вещи обратно.

– Ого! А это еще что?

По случайности в сумке отстегнулось двойное дно, и первое, что увидел Броди, был британский паспорт.

– Хм, а мне этот тип сказал, что его фамилия Фэллоун.

– Ну и что? – спросила Мойра.

– Откуда же у него паспорт на имя отца Шина Дейли? Фотокарточка явно его.

Броди стал рыться дальше и обнаружил «стечкина».

– Боже Всемогущий!

Мойра побледнела.

– Что это значит?

– Скоро узнаем.

Броди возвратился в комнату и поставил сумку на стул. Кассен лежал с закрытыми глазами. Броди склонился над ним, вынул наручники и аккуратно застегнул на левом запястье. Кассен поднял веки, но Броди быстро защелкнул замок и на другой руке. Потом рывком поднял священника на ноги и бросил в кресло.

– Что все это означает? – Броди вытащил второе дно и начал рыться в тайнике. – Три типа оружия, разные паспорта и порядочная сумма наличными. Вот так священник! Ну, так что это такое?

– Вы же полицейский, не я, – заметил Кассен.

Броди влепил ему оплеуху.

– Только не надо наглеть, преподобие. Я вижу, что для начала следует умертвить вашу плоть.

– Не надо! – вскрикнула Мойра Макгрегор, выглядывавшая из-за двери.

Броди ухмыльнулся.

– Бабы все одинаковы. Она уже втюрилась в этого героя.

Полицейский вышел.

– Кто вы? – спросила она Кассена с отчаянием в голосе.

– На вашем месте я бы не ломал себе голову. – Он улыбнулся. – Но пока не вернулась эта горилла, я бы не отказался от сигаретки.

Первые пять лет своей профессиональной жизни Броди провел в военной полиции, а с тех пор вот уже двадцатый год служил в гражданской, причем карьера его на этом поприще особыми взлетами не отличалась. Он был вечно недовольным и жестоким человеком, считавшим, что авторитет полицейского является бесплатным приложением к его форме.

Конечно, он мог бы позвонить своему непосредственному начальству в Дамфриз, но чувствовал, что это донесение особого свойства, и предпочел обратиться сразу в полицейское управление Глазго.

В Глазго фото Кассена и детальное описание его личности получили всего час назад. Дело было снабжено первой степенью срочности, что означало немедленное информирование лондонской «Группы четыре» о любом происшествии в связи с ним. Так что звонившего по телефону Броди тут же переключили на полицию безопасности, и уже через две минуты он разговаривал со старшим инспектором Трентом.

– Еще раз все сначала, – приказал Трент.

Когда Броди повторил изложенное ранее, инспектор сказал:

– Я не знаю, как долго вы у нас служите, но только что вы произвели самую главную поимку в вашей жизни. Зовут этого человека Кассен, он – боевик ИРА. Скажите, пассажиры автобуса, на котором он приехал, пересели на поезд?

– Так точно, сэр. Дорогу здесь залило. А у нас в деревне только полустанок, так что пришлось останавливать скорый, следовавший на Глазго.

– Он уже прошел?

– Нет, сэр. Прибывает через десять минут.

– Вот что, Броди. Прихватите нашего друга и садитесь вместе с ним на этот поезд. Мы ждем вас в Глазго.