Виражи Судьбы (СИ) - Теллер Тори. Страница 34

Но звук отодвигаемого рядом стула заставил меня отложить девайс и поднять голову — Алекс усаживался напротив.

Он сел, не снимая короткого черного пальто, чем давал понять, что задерживаться не намерен.

Мне принесли кофе, ему — пузатый бокал с коньяком.

Довольно равнодушный и холодный взгляд Сторма начал меняться едва его обоняние уловило пряный тягучий аромат моего напитка. Он с интересом потянулся к моей чашке, шумно втянул носом воздух и одобрительно улыбнулся, взглянув на меня уже с любопытством, оценивающе.

— Какой удивительный аромат…

В его глазах не было узнавания.

— Мне здесь такого не предлагали!

— Вы просто его не заказывали, мистер Сторм. Это марракеш. Для ценителей, — тем же грудным хрипловатым голосом ответила моя Анн Шарк.

Сладким и прокуренным.

Не снимая перчаток, я протянула ладонь через стол и, после того, как она исчезла в его огромной лапище, представилась:

— Анн Шарк, «Роллинг Стоунз».

— Александр, — он слегка пожал мои пальцы, без стеснения меня разглядывая. — Роллинг обычно присылал мужчин.

— На носу Рождество… — облизав пересохшие губы, откликнулась я (знакомое рукопожатие даром не прошло).

Хорошо, хоть помада устойчивая и, если верить Фестивалю, выдерживает до двадцати дружеских поцелуев.

Интересно, а какой из поцелуев с Алексом может сойти за дружеский?..

— И что?

Сторм поднял бровь и прикусил губу, не отрывая глаз от моего рта. Затем, словно на что-то решившись, расстегнул и распахнул пальто, обнаружив под ним тонкий джемпер стального цвета — м ой подарок.

Merde…

Как говаривала моя бабуля: "терпи, коза, а то мамой будешь"! Я не забыла, что Майкл уговорил меня на пару микроинъекций, чтобы губы слегка поменяли форму. Но я не была готова к тому, что эта форма станет для Алекса магнитом.

— Мужчины заняты непростым и важным делом, мистер Сторм, — они ищут подарки, — как можно ближе к роли ответила я.

— А женщины — не ищут? — усмехнулся актер, и протестующе поднял ладонь. — Иии… Алекс. Просто Алекс, о’кей?

— И женщины — тоже… Алекс. Но, если вы имеете в виду меня, то я обо всем позаботилась заранее.

— Вы предусмотрительны, Анн.

— Просто я знала, сколько энергии и времени мне придется потратить, чтобы добиться интервью именно в этом формате. Я имею в виду личную встречу, Алекс. Знала, что будет не до шопинга.

*

Сторм со спокойным интересом смотрел в лицо мифической Анн Шарк и отвечал на ее вопросы.

И тут я начала видеть его словно со стороны…

На меня не давила его сексуальная энергетика, не возбуждало почти электрическое напряжение его страсти, как это обычно случалось — и это было так странно!

Появилось чувство свободы и легкости, прежде совершенно невозможное в его присутствии. Кроме, пожалуй, тех давних танцев в прибрежном клубе ЛА.

Сволочь ты мудрая, мистер Пигмалион! Кажется, я начинала понимать, чего ты от меня хотел…

*

Между тем, Алекс широко улыбнулся и отпил свой коньяк.

Конкретно так отпил.

И поинтересовался:

— Анн — это Анна?

Я — не слышу вопроса. Я — наслаждаюсь кофе, всецело погружаясь в ощущения и оставляя на чашке темный помадный след.

Вкус напитка — неповторим!

Никакой алкоголь с этим не сравнится: во рту терпко, сладко, горячо и остро. Можно сказать, что кофе по-маррокански — это страсть и свобода в жидком виде.

Настроение моментально поднимается — я прикрываю глаза и, причмокнув губами, перекатываю во рту послевкусие. Как же я раньше не знала об этом кафе?

Похоже, последнее я произнесла вслух.

— И я не знал, что здесь готовят такой кофе, — с явным удовольствием наблюдая за мной, откликнулся Алекс. — Хотя, бываю здесь уже больше трех лет. Здесь здорово. Всегда захожу сюда, когда бываю в Лондоне. Здесь такая атмосфера… Старая Англия. Я люблю это место, Анн.

Интересно, он понимает, что интервью уже давно началась — ведь мой смартфон с включенной записью лежит на самом виду?

На этот раз сработал аромат кофе, и Лекс сейчас сам начнет говорить то, что я тянула бы из него клещами. Только нужно его немного… подбодрить.

Я кивнула официанту:

— Сделайте мистеру Сторму такой же, — показала я глазами на чашечку с кофе.

Официант вопросительно посмотрел на Алекса — тот рассмеялся:

— Да, конечно, а то я, того гляди, отниму чашку у своей визави!

— Хм… Выпив из моей чашки, рискуете разделить со мной жизнь.

— Неужели, правда? — он прищурил прозрачные глаза, и, как бы невзначай, коснулся моего колена, обтянутого тонкой кожей брюк.

— Так говорят туареги*, веря, что у такого кофе есть душа. Душу нельзя делить. Из одной джезве пьют только супруги, — после каждой фразы я делала маленькие глотки и улыбалась, облизывая губы.

Алекс покачал головой, хмыкнул, и, наконец-то, снял свое пальто. А чуть раньше я заметила, что он перестал смотреть на часы… Уже что-то.

Пальчиком в бордовой коже слегка пододвинула в его сторону телефон, и тут же поймала в аквамариновом взгляде сожаление — «прелюдия» к скучному для него интервью была слишком короткой!

Крючок я забросила грамотно: ему еще не хочется дежурных вопросов и нравится просто болтать, рисуясь и заигрывая с симпатичной незнакомкой…

Что делать, «ваше звездейшество»! Вы выделили мне на интервью всего полчаса! Но я подслащу пилюлю: сейчас принесут волшебный кофе и ты, наконец, выползешь из своей раковины. Возможно, мне даже удастся понять, отчего последние полгода ты периодически ведешь себя, как… Да не знаю я, как!

Как подросток, не знающий, куда себя деть…

*

Сначала все шло как по маслу: типовые вопросы и типовые ответы — всегда одно и то же с небольшими вариациями. Ему, вероятно, так советует его агент и, возможно, отец…

Я не мешала — слушала с умным лицом, почти не вникая в смысл, и беззастенчиво его изучала, благо чужой облик и затемненные стекла очков давали мне такую возможность.

Поза, мимика, жесты… Руки человека всегда говорят больше, чем его язык, лицо или одежда. Однако, несмотря на рукопожатие, я почему-то не смогла до конца уловить его настрой. Возможно, из-за дистанции, которую держу сама, не желая расшифровываться.

Но, как бы там ни было, Лекс даже не пытался, как обычно, произвести впечатление милого шведского парня, приятно проводящего время в одной из любимых лондонских кофеен.

Царящая в драконьих глазах Сторма отстраненность уступила место заинтересованности лишь в момент, когда перед ним появилась долгожданная чашечка кофе. Он повертел ее в больших ладонях, словно не зная, что с ней делать, и, не притронувшись к напитку, поставил на блюдце, вернувшись к коньяку, допив его одним глотком.

Сняла очки и глазами указала на кофе.

— Пейте, Алекс — это сказочно вкусно! Также сказочно и волнующе, как ваше шоу, заключительный сезон которого все ожидают с таким нетерпением. Расскажите мне о нем! О вашей работе в новом сезоне. О вашем герое — о Северянине.

Наши взгляды пересеклись — я снова надвинула очки.

Его взгляд потемнел, опустился ниже, вернулся к моим губам, и вместо того, чтобы попробовать марракеш, Сторм… заказал еще один коньяк.

Пауза затянулась — я чувствовала, что его настроение изменилось.

А то, что я услышала дальше, сбило меня с толку и заставило замереть.

— «Истина крови»?? Я уже ненавижу его, — начал он, не спуская с меня глаз. — Семь месяцев в году я — убийца, упырь, ненасытный трахальщик и пожиратель фей. Мой герой отнял у меня меня самого — такого, каков я на самом деле! На съемочной площадке можно наслаждаться кровожадностью, жестокостью, цинизмом и самолюбием, воплощая это в своем персонаже — что я и делал. Но я его не играл! я играл В него.

Он помолчал, грея в ладонях коньяк.

— Это было забавно… Пока однажды не поймал себя на том, что веду себя так же, как и мой герой, а некоторые привычки уже просто въелись! А ведь я — совсем другой… Но люди этого просто не хотят знать. Тогда решил забывать и я.