Основной инстинкт - Истерхаус Джо. Страница 10

— А я и не говорила, что не имеете, — оборвала его Кэтрин.

Капитан, казалось, хотел извиниться, но затем передумал и удовольствовался тем, что пожал ее изящную руку.

— Лейтенант Уокер, — представился Уокер.

У него был вовсе не извиняющийся вид, и он холодно рассматривал ее.

— У вас есть какие-нибудь пожелания? — участливо спросил Толкотт. — Может быть, выпьете чашечку кофе?

— Нет, спасибо.

Корелли вытащил носовой платок и вытер лоб. Окна в комнате не открывались, и там было душно.

— Когда придут ваши адвокаты?

Ник изо всех сил старался спрятать ухмылку.

— Мадам Трэмелл отказалась от права на адвоката. Корелли и Толкотт подозрительно посмотрели на него.

Кэтрин Трэмелл заметила это и одного за другим обвела взглядом мужчин, присутствовавших в комнате.

— Я что-нибудь сделала не так? — спросила она.

— Я сказал им, что вам не потребуется присутствие адвоката.

— Почему вы отказались от права пригласить адвоката, мадам Трэмелл? — спросил Уокер.

Кэтрин не удостоила его ответом, устремив взгляд на Ника. Она почти с восхищением смотрела на него. Он был здесь для нее персоной номер один.

— Почему вы решила, что я не приглашу адвоката?

— Я сказал им, что вы не пожелаете прятаться, — спокойно ответил Ник.

Они говорили так, словно были в комнате одни.

— Мне нечего прятать.

Они еще некоторое время смотрели друг на друга, затем Кэтрин села и устремила взор на своих инквизиторов, точно говоря: «Начинайте, джентльмены». Она была уравновешена, сдержана и прекрасно владела собой.

Кэтрин достала сигарету из сумочки и зажгла ее, бросив использованную спичку на стол перед собой.

— В этом здании не курят, мадам Трэмелл, — сказал Корелли.

— И что вы сделаете со мной? — подняла она бровь. — Привлечете меня к суду за курение?

В Сан-Франциско, мировом центре противников курения, нашлись бы воинствующие фанатики, которые не только привлекли бы Кэтрин к суду, но и с удовольствием признали бы ее виновной и посадили бы на электрический стул.

Корелли, однако, не собирался дальше обсуждать эту скользкую тему. Он поспешно отступил. Кэтрин направила струю дыма через стол на Ника.

Корелли решил, что пора начинать представление.

— Мадам Трэмелл, будьте добры, объясните нам, пожалуйста, характер ваших отношений с мистером Бозом?

— Я занималась с ним сексом год-полтора, — спокойно сказала она, — Мне нравилось спать с ним.

Она чувствовала себя хозяйкой положения, и когда говорила, переводила взгляд с одного мужчины на другого. Они в свою очередь не без удовлетворения думали, что, работая в правоохранительных органах, уже слышали все на свете, видели все на свете, и их уже ничем не удивить. И, по правде говоря, были недалеки от истины. Они выслушивали признания жестоких, безжалостных преступников, совратителей малолетних, хулиганов, избивавших жен, наемных убийц и дельцов наркобизнеса. Но не надо забывать, что перед Кэтрин сидели полицейские. А они по большей части были выходцами из не очень богатых средних слоев, католиками и консерваторами во взглядах. И их раздражало, что эта красивая, богатая, хорошо воспитанная, образованная женщина столь бесстыдно распространяется здесь о своей личной жизни.

— Вы когда-нибудь прибегали к садомазохизму? — спросил Корелли.

Она взглянула на помощника районного прокурора. Корелли показалось, что ему мигнул маяк.

— Объясните, что вы конкретно имеете в виду, мистер Корелли? — спросила она совсем невинно.

Корелли неловко поерзал.

— Вы когда-нибудь привязывали его?

— Нет.

Корелли с нажимом повторил:

— Вы никогда не привязывали его.

— Нет. Джонни слишком любил все делать руками… и пальцами.

Она положила свои холеные кисти на грязный стол и оценивающе посмотрела на них, будто вызывая в памяти картины прошлого и обдумывая, какие удовольствия ее руки доставляли Бозу, а его руки — ей.

— В своей книге вы описываете белый шелковый шарф, — сказал Уокер. — Это шарф фирмы «Гермес»?

Кэтрин Трэмелл кивнула.

— Я всегда имела слабость к белым шелковым шарфам. — Она погладила свои запястья. — Они хороши во всех случаях.

— Но вы сказали, что любите, когда мужчины все делают руками, — сказал Ник, уверенный, что поймал ее на лжи: небольшая ложь, небольшая победа.

Она озарила его улыбкой.

— Нет, я сказала, что Джонни любил все делать руками. — Она заглянула ему в глаза. — Я не устанавливаю никаких правил, Ник. — Она легко покачала головой. — Никаких правил. Я просто плыву по течению.

— Вы убили мистера Боза, мадам Трэмелл? — спросил Корелли голосом судьи-висельника.

— Нет, — коротко ответила она.

— У вас есть доказательства?

— Разве от меня требуются доказательства? Я полагала, что искать их — ваша работа.

— Вы хотите быть подозреваемой в деле об убийстве Джонни Боза? — спросил Уокер.

— Нет, но что касается доказательств, лейтенант Уокер, было бы довольно неумно с моей стороны опубликовывать роман об убийстве, а потом убить человека тем же способом, что описан в нем. Я что же заранее объявила себя убийцей? Я не настолько глупа. Как вы думаете, Ник?

— Мы знаем, что вы не глупы, мадам Трэмелл, — сказал Толкотт.

— Может быть, вы полагаете, что ваша книга избавит вас от подозрений, — проговорил Уокер.

— Создание книги дает вам алиби, — подсказал Ник.

— Конечно, а разве не так? — ответила Кэтрин простодушно. Она на секунду задержала взгляд на Нике, потом опустила глаза на стол. — Вы не согласны?. — Она бросила сигарету на пол и придавила ее носком туфли. — Я не убивала его.

Гас решил, что ему пора вмешаться. Он откинулся на стуле и вежливо улыбнулся.

— Вы употребляете наркотики, мадам Трэмелл?

— Иногда, — невозмутимо ответила она.

Кэтрин слегка расставила ноги, выставляя на обозрение Нику стройные бедра.

— Вы когда-нибудь пользовались наркотиками вместе с Джонни Бозом? — спросил Корелли.

Она слегка пожала плечами.

— Конечно.

— Какими наркотиками? — спросил Гас.

Ник с удовольствием смотрел на ее ноги. Но она неожиданно скрестила их, прикрыв ему обзор.

— Кокаином, — ответила она Морану. Потом она улыбнулась Нику.

— А вы никогда не трахались под кокаином? — Она бесцеремонно хмыкнула. — Вам всем следует попробовать. Это здорово возбуждает.

— Это преступление, — мрачно сказал Уокер.

— Вы ведь любите опасные игры, правда? — спросил Ник. — Вот что это такое для вас. Убийство, наркотики. Это всего лишь игра.

— Я ведь дипломированный психолог. Игры — это что-то наподобие скачек. Они служат для развлечения.

Она закурила еще сигарету, и над ней поплыл голубой дымок.

— Ну, а что вы скажете о боксе? Это игра. Она сильно развлекала вас?

Какое-то время они не отрывали друг от друга глаз. Пространство между ними так накалилось, что, казалось, вот-вот вспыхнут искры.

— Бокс к делу никакого отношения не имеет, — строго сказал Толкотт, — Карран, вы должны задавать вопросы по существу.

Кэтрин пропустила его слова мимо ушей. Она обратилась к Нику, будто они были в комнате вдвоем.

— Бокс. Бокс развлекал меня.

— И только? Всего лишь развлекал?

— Он перестал развлекать меня, когда умер Мэнни, — призналась Кэтрин. — Какое уж тут развлечение, когда видишь, что человека, которого ты любишь, забивают до смерти.

— Могу себе представить, — сказал Толкотт с заискивающей улыбкой.

— Что вы почувствовали, когда я сказал, что умер Джонни Боз? — мягко спросил Ник.

— Я подумала, что кто-то прочел мою книгу и затеял игру.

— Я полагал, вы любите игры.

— Не такие.

Ник подался вперед, сверля ее глазами.

— Но ведь это не причинило вам боли, правда? Это была игра, которая встревожила вас.

— Нет, смерть Джонни Боза не причинила мне боли.

— Потому что вы не любили его? Она коротко кивнула.

— Вы угадали.

Теперь их глаза встретились, словно они пытались прочесть затаенные мысли друг друга.