И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия. Страница 67

- У тебя есть младший брат?

- Айзек, ему восемнадцать сейчас. Учится в школе целителей, на первом курсе.

- С ним тоже редко общаешься?

- Нет, с ним чаще, - развернувшись, Делла уселась Льюису на колени и проникновенно заглянула в лицо. – Ну и чего ты мнешься? Давай я за тебя скажу. Ты хочешь знать, разосралась ли я с семьей, и если да, то почему. Так?

- Ну… - порозовел ушами Льюис. – И это тоже.

- Да без проблем. Мама сказала, что если я стану аврором, домой могу не приходить. Я стала. Вот, не прихожу.

Мельпомена Ругер, в девичестве Стикс, всегда держала данное слово. Она не давала необдуманных обещаний, не пугала и не блефовала. Просто говорила – а потом делала. В отличие от шумного, взбалмошного, порывистого мужа, который остывал так же быстро, как вспыхивал, и через полчаса не помнил ужасных слов, которыми швырялся в моменты ссоры.

Алистер Ругер и Мельпомена Стикс не подходили друг другу совершенно, они не смешивались, как масло и вода. Но Алистер и Мельпомена были единственными наследниками чистокровных семей, которые находились на одной социальной ступени. Будто у кого-то из них больше денег, больше власти или громче фамилия, союз бы не состоялся. Но случилось так, как случилось, Алистер сделал Мельпомене предложение, и та дала согласие на брак.

Жили в целом мирно. Алистер днями и ночами пропадал в аврорате, Мельпомена устроилась в госпиталь на должность младшего целителя, но уверенно шла на повышение. Спокойная, размеренная жизнь двух людей, которые привыкли друг к другу и даже нашли некоторое удовольствие в совместной жизни. Результатом этого удовольствия стала дочь.

Отец был в полном восторге от ребенка – в те редкие часы, когда не гонялся за темными магами, не пил с друзьями и не отдыхал от насыщенной жезни. Мать проявляла меньше эмоций, но воспитывала дочь так же прилежно и методично, как писала квалификационную работу: пункт за пунктом, от вступления к заключению.

Не горбись за столом.

Трудись усердно.

Прочитай эту книгу. И вот эту. И эту тоже.

Держи палочку в расслабленной руке, сконцентрируйся, очисти голову от посторонних мыслей.

Поступай правильно.

Тренируй память.

Причешись. Подтяни колготки. Веди себя достойно.

Отец тоже учил: надейся только на себя, взвешивай риски, решай. Решила – делай. И разрешал Делле прыгать в лужи, лазить по деревьям и гонять на метле, пока нос не посинеет от встречного ветра. Чинила порванную одежду и чистила заляпанные грязью туфли мать.

Отправляясь в академию, Делла думала, что ее мама – самый умный человек на свете. А папа – вообще не человек, а снизошедшая на землю реинкарнация Мерлина.

Через два года аврор Алистер Ругер погиб, защищая не-магов. Тех самых, которых считал существами недалекими, докучными и крайне агрессивными. Он никогда не зашел бы в не-маговский ресторан, не стал бы прогуливаться по не-маговскому парку. Но Алистер Ругер взял палочку и встал перед сработанной группой волшебников, отлично понимая, что расклад два на пять – это херовый расклад. Он встал. И умер.

Мельпомена Ругер не плакала на похоронах. Она стояла, прямая и тонкая, как мачта корабля, и сжимала бледные ненакрашенные губы. А потом сказала детям, что гордится их отцом и своим мужем. Это был Правильный Поступок. Именно так должны поступать люди, которые принесли клятву служению обществу. Но если кто-нибудь из наследников семейства Ругер станет аврором – домой он может не приходить. Мельпомена Ругер двери не откроет.

- Мама хотела, чтобы я стала целителем. Накупила кучу литературы и оборудования, оплачивала все возможные профильные курсы… А в результате целителем стал Айзек.

Льюис слушал этот поразительный рассказ и стремительно фалломорфировал. Нет, потерять мужа – это, конечно, трагедия. И никакая мать не захочет, чтобы дети повторили его судьбу. Но ебать-колотить! Это уже не забота, это пиздец. Ковровая бомбежка во имя гуманизма!

- И сколько лет вы уже не общаетесь? – старательно-спокойным голосом спросил он.

- Лет шесть. Но мы не то чтобы совсем не общаемся – просто встречаемся редко и где-нибудь на нейтральной территории.

- Из-за того, что ты выбрала не ту профессию?

- Дело не в профессии, а в принципах. А мама – она знаешь какая? Ух! Взглядом гвозди сгибает – и я сейчас не про магию. Мельпомену Ругер даже боггарты боятся.

- Боггарты – это, конечно, хорошо, - не принял шутку Льюис. – И гвозди. Гнутые гвозди – это, блядь, основа экономики. Но сказать какую-то хуйню десять лет назад – а потом вот так вот? А ты пыталась с ней помириться, поговорить там, объяснить, я не знаю… Вы нормальные вообще? Так же нельзя! – не выдержав, сорвался он.

Делла поморщилась и неуверенно двинула плечом.

- Видишь ли, в чем прикол… Мама действительно гнет гвозди. А я заебалась быть гвоздем. Это, конечно, дохера закаляет характер – но закаляться я тоже заебалась. Я хочу просто нормально пожить. Поэтому встреча в ресторане пару раз в месяц меня вполне устраивает.

И поэтому ты завела себе Петера. Без гибочного пресса жизнь скучна и прозаична. Понятно.

- А с чего вдруг такой внезапный интерес? Еще вчера ничего не предвещало.

Делла задала вопрос, которого Льюис давно ждал. И на который чертовски не хотел отвечать.

- Тут видишь ли какое дело… Рождество – семейный праздник.

- И что? Ты подумал, что я потащу тебя к своей семье?

- Хуже. Я потащу тебя к своей.

- ЧТО, БЛЯДЬ?!

Глава 38

- Блядь… - Делла тоскливо обозрела длинную витрину, заставленную тортами, пирогами, кексами и еще какой-то неведомой херней. – И что брать?

- Да что угодно, Уилсоны непривередливые, - попытался успокоить ее Льюис. – Давай вон тот, с яблоками.

- С яблоками – это банально, а у нас тут Рождество, - забраковала предложение Делла.

- Ну с персиками.

- Он некрасивый.

- Тогда торт, - Льюис ткнул пальцем в ажурную конструкцию из завитков белого, красного и золотого крема. – Этот красивый.

- Зато держится на магии. Вон, смотри, - Делла тыкнула пальцем в кремовый букет. Льюис присмотрелся: сидящая на цветке бабочка медленно развернула и сложила крылья.

- А если отключить? Ты же можешь?

- Могу. Но тогда это говно рассыплется!

- Блядь… - Льюис устало помассировал треугольник между бровями. – Давай в обычный магазин пойдем, там с магией проблем не будет.

- В обычном я не знаю, что вкусное!

- А тут ты, значит, отлично все знаешь, - не удержался Льюис и получил в ответ бешеный взгляд.

- Я выбираю! Это важно! Это, мать твою, твой отец, и это семейный ужин, и официальное знакомство…

- Так. Иди сюда, - Льюис за рукав оттащил Деллу от прилавка и увлек к стене. – Успокойся. Все хорошо.

- Ага, как же, - Делла втянула голову в плечи и нахохлилась, как замерший воробей. – Я же нихрена о не-магах не знаю. Сто процентов облажаюсь, Мерлином клянусь!

- Да ладно? Я не волшебник, и нормально общаемся. Манкель из обычной семьи. Просто не говори о работе, и все будет отлично. Если запутаешься, я подстрахую, что-нибудь совру.

- А если я ему не понравлюсь? Твоему отцу? – впервые за все время общения Льюис видел на лице у Деллы откровенную панику.

- Рехнулась? Мой батя готов поставить тебе алтарь и приносить на нем кровавые жертвы. Он же мечтал, чтобы я начал с кем-нибудь встречаться – а тут вдруг ты, как божественный ответ на молитвы.

Делла еще больше сбледнула с лица и словно бы уменьшилась в росте.

- Ой. Кажется, я к такому не готова.

- Не-не-не, все хорошо. Отец не будет докапываться, он вообще классный – добрый, веселый, без загонов. Твоя задача – просто посидеть за столом и сожрать то, что в тарелке. Все. Остальное беру на себя. Можешь даже не разговаривать, улыбайся и кивай, этого хватит.

- А если я ему не понравлюсь? - снова спросила Делла, тихо и очень серьезно.

- Значит, не понравишься. Какая разница? Ты же не с моим отцом встречаешься, а со мной. А мне ты очень нравишься. Я тебе больше скажу: я тебя люблю, - Льюис наклонился и чмокнул Деллу в холодный красный нос.