Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 116

— Что же, прошу прощения, доктор Конан Дойл, — кивнул мужчина. — В таком случае у меня нет причины держать мои дела в секрете, — пожал плечами клиент.

— Будь вы родом из Канзаса, мне было бы незачем объяснять, кто такой Александр Гамильтон Гарридеб. Он сколотил себе состояние на недвижимом имуществе и еще спекулировал пшеницей на чикагской бирже. А деньги тратил на одно: скупал земли по берегам Арканзас-ривер, к западу от Форт-Доджа. Столько их накупил, что хватило бы на любое ваше графство, — пастбища, строевой лес, пашни, рудники — все, что способно приносить доллары их владельцу, — он помолчал. — Ни родни, ни близких у Александра Гарридеба не было, я, во всяком случае, ни об одном не слышал, но старика прямо-таки распирала гордость оттого, что у него такая диковинная фамилия. Это-то нас и свело. Я тогда адвокатствовал в Топеке, и как-то раз старик является ко мне. До чего же он обрадовался, что встретил однофамильца! — мужчина даже улыбнулся. — У него это стало настоящим пунктиком, и он решил во что бы то ни стало разузнать, существуют ли еще где-нибудь другие Гарридебы. «Сыщите мне хоть одного!» — упрашивал он меня. Я сказал, что я человек занятой, некогда мне рыскать по белу свету, охотиться за Гарридебами. «Ничего, ничего, — сказал он, — именно этим вы и займетесь, если выгорит у меня то, что я затеял». Я, конечно, подумал, что старик просто дурачится, но оказалось, в словах его скрывался очень и очень большой смысл, в чем я скоро убедился, — он сглотнул. — Года не прошло, как он, видите ли, умер и оставил завещание такое чудное, каких в Канзасе регистрировать еще не приходилось. Все свое состояние старик разделил на три части и одну завещал мне на том условии, что я раздобуду еще пару Гарридебов, — они тоже получат наследство, каждый свою долю, — Софи и Шерлок переглянулись. — Это выходит ровнехонько по пяти миллионов на брата! Но ни один из нас не увидит ни гроша, пока не соберется вся наша тройка вместе. Это было так заманчиво, что я забросил свою адвокатуру и принялся за поиски Гарридебов. В Соединенных Штатах их нет. Я прочесал страну, можно сказать, самым частым гребнем, но не нашел ни одного. Тогда я двинулся в Англию. И что же? В лондонской телефонной книге стоит это имя, Натан Гарридеб! — гость даже хлопнул в ладоши. — Два дня тому назад я зашел к нему, рассказал, как обстоит дело. Старик один-одинешенек, вроде меня, а по завещанию требуется трое мужчин. Так что, как видите, одно место еще свободно, и если Вы поможете нам его заполнить, мы готовы оплатить Ваши услуги.

— Я полагаю, сэр, Вам первым долгом следует поместить в газетах объявление о розысках, — сказала Софи.

— Уже проделано, мэм, — покачал головой клиент. — Все попусту.

— Доктор, — исправил его Шерлок, и Конан Дойл еле сдержала ухмылку.

— Прошу прощения, — кивнул тот. — Снова.

— Нет, в самом деле, история весьма занятная, — вдруг сказал Холмс, расплывшись в деланной улыбке. Конан Дойл напряглась. — Пожалуй, займусь ею на досуге. Кстати, это интересно, что Вы из Топеки. Я когда-то вел переписку с одним из тамошних жителей — его звали доктор Лизандер Старр. В прошлом он был мэром.

— Славный был старик, доктор Старр, — согласился клиент. — Его имя и сейчас у нас в почете. Так вот, мистер Холмс, сдается мне, нам нужно держать с Вами связь. Что ж, будем сообщать, как подвигаются наши поиски. Думаю, через день-два дадим о себе знать.

Заверив их в этом, американский знакомец откланялся и вышел. Холмс некоторое время сидел молча, и на лице его блуждала странная улыбка. Конан Дойл знала, что в такие минуты его лучше не отвлекать.

— Любопытно, Софи, чрезвычайно любопытно, — наконец сказал он.

— С какой целью этот человек наплел нам столько небылиц? — улыбнулась она.

— Точно, — Шерлок просиял еще больше. — Я чуть не спросил его об этом прямо.

— Иной раз грубая атака — наилучшая тактика, — пожала плечами Конан Дойл.

— Решил оставить его в приятном заблуждении, пусть думает, что одурачил нас, — продолжил детектив. — Человек в пиджаке английского покроя, да еще с протертыми локтями и в брюках, которые от годовалой носки лежат на коленях мешком, оказывается, если верить письму и собственному его заявлению, американским провинциалом, только что прибывшим в Англию.

— Никаких объявлений о розысках в газетах не появлялось, — кивнула Софи.

— Да, ты никогда их не пропускаешь, и они служат нам прикрытием, когда требуется поднять дичь, — Холмс указал на столик, где как раз лежала утренняя газета. — Неужели мы прозевали бы подобное дело? И никакого доктора Лизандера Старра из Топеки я не знаю. В общем, куда ни поверни — все сплошная фальшь.

Софи рассмеялась:

— Вероятно, он действительно американец, но почти утратил акцент, прожив несколько лет в Лондоне, — заметила она. — У нелепых розысков людей с фамилией Гарридеб есть какие-то подлинные мотивы, куда более темные, чем он нам тут вырисовывал.

— Да, этим субъектом следует заняться, — покачал головой Шерлок. — Если он мошенник, то, безусловно, весьма изобретательный и хитроумный. Необходимо выяснить, может быть, и автор письма такая же дутая личность. Набери его номер, Софи, — Конан Дойл бросила на него серьезный взгляд. — Пожалуйста, — добавил Холмс.

Спускались чудесные весенние сумерки, и даже Литл-Райдер-стрит, крохотная улочка, отходящая от Эджуэр-роуд неподалеку от недоброй памяти Тайберн-Три, дышала прелестью и казалась совсем золотой от косых лучей заходящего солнца. По телефону Холмс и Натан Гарридеб договорились о встрече, и буквально через несколько часов после открытия дела, Конан Дойл и Холмс уже отправились в гости к тезке их утреннего клиента.

Они быстро нашли нужный дом — приземистое, старомодное здание времени первых Георгов. Ровный кирпичный фасад его украшали лишь два окна-фонаря на первом этаже, выступавшие глубоко вперед. Именно на этом этаже и жил клиент, оба эти окна, как выяснилось, принадлежали огромной комнате, где он проводил свои дни. Холмс и Конан Дойл подошли к двери, и детектив кивнул Софи на небольшую медную дощечку, на которой стояло знакомое им странное имя: Гарридеб.

— Находится здесь уже несколько лет, — заметил он, указывая на потускневшую медь.

— Во всяком случае, этот не самозванец, — кивнула доктор. — Следует учесть.

Лестница в доме была одна, общая, и на стенах холла сыщики увидели немалое количество писанных краской названий контор и фамилий жильцов. Квартир для семейных в доме не имелось, он скорее служил кровом для холостяков богемного образа жизни. Клиент сам открыл дверь, в чем и принес извинения, объяснив, что экономка уходит домой в четыре часа.

Мистер Натан Гарридеб оказался долговязым, тощим, сутулым и лысым джентльменом лет шестидесяти. Кожа на его изможденном лице была тусклая, будто неживая, — как это часто встречается у людей, ведущих сидячий, неподвижный образ жизни. Большие круглые очки, узкая козлиная бородка, согбенные плечи — все это, вместе взятое, сразу наводило на мысль, что перед ними был человек крайне пытливый и любознательный. Впрочем, общее впечатление создавалось приятное: чудак, конечно, но чудак симпатичный.

Комната выглядела такой же оригинальной, как ее владелец. Она походила на миниатюрный музей. Большая, квадратная, а по стенам полки, шкафы и шкафчики, уставленные всевозможными предметами, имеющими отношение к геологии и анатомии. По бокам двери висели ящики с коллекциями мотыльков и бабочек. Посреди комнаты на широком столе лежала груда образцов различных горных пород, и из нее торчала высокая медная трубка мощного микроскопа. Софи оглядела все вокруг и подивилась разносторонности интересов старика: рядом с ней оказался ящик со старинными монетами, чуть дальше — собрание древних кремневых орудий, у стены, по другую сторону стола, помещался большой шкаф, где хранились какие-то окаменелости, а на верху его выстроились в ряд гипсовые черепа с подписями: «неандерталец», «гейдельбергский человек», «кроманьонец» и тому подобное. Как было видно, мистер Натан Гарридеб посвятил себя не одной, а нескольким отраслям науки. Стоя перед ними, он протирал куском замши какую-то монету.