Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 162

— Ножевые ранения? — выдохнул Холмс.

— Да, — Софи отпустила ткань и, вздохнув, начала: — Артур Конан Дойл был моим однокурсником, через несколько месяцев нашего знакомства он предложил мне брак по расчету для получения гражданства. У нас никогда ничего не было, мы даже жили в разных местах, — она набрала в грудь воздух. — Спустя три года нашего «брака» у него погибли родители, он начал употреблять, просадил весь бизнес и переехал ко мне в начале 2009-го. Фиктивный брак в США — федеральное преступление, за него грозит до 5 лет лишения свободы, депортация и штраф в 250 тысяч долларов, а потому я не могла с ним развестись, — она сглотнула и посмотрела вниз. — И не могла уйти, а потому он… Впрочем, это неважно. В июне 2009-го мне в руки попала визитка Джима Мориарти, я отдала ее Артуру, он взбесился, случился наш последний крупный скандал — оттуда у меня и взялись ножевые, — она снова посмотрела на Холмса. — Я была безобразной невестой и куда более безобразной женой. На утро он ушел, я сама позвонила Мориарти…

— Я слышал этот разговор, — прервал ее Шерлок. — Джим включил его запись на крыше Бартса в июне 2011-го.

Софи застыла:

— Ты знал об этом все это время? — спросила она, не веря.

— Разумеется, — кивнул Холмс. — Я знаю, что ты была ему за это должна, но твое выступление в суде и было расплатой. На крыше он поставил мне условие: или мой прыжок, или Джон, миссис Хадсон и Лестрейд будут убиты, а информация об истинных причинах смерти твоего мужа попадет в руки газетчиков. Ты знаешь, что я выбрал, — Софи молчала. — Я выяснил, что об убийстве Артура знал, помимо вас с Мориарти, еще и Себастьян Моран. Полтора года из двух с половиной моего отсутствия я пытался выследить его. Однако теперь он мертв, а Магнуссен сказал, что он единственный знает твою «тайну».

— Если ты знал, почему не сказал мне об этом? — спросила Софи.

— Человек сам себе лучший палач и судья, — ответил Шерлок. — Ему просто нужно немного времени, — Софи горько улыбнулась и кивнула, отведя глаза и оперевшись левой рукой о спинку своего кресла. — Я знаю, что ты расценила убийство Магнуссена из-за Мэри и мое согласие на отправление в ссылку, как предательство, — добавил Холмс. — Но я убил его не только из-за Мэри. На свадьбе Ватсонов, когда я, оговорившись, пообещал «всегда оберегать вас троих», я говорил не о их дочери. Я говорил о тебе, — Конан Дойл резко перевела на него взгляд. — Мне все равно, что произошло между тобой и твоим мужем. В любом случае, теперь об этом знаем только мы вдвоем.

— Полагаю, теперь ты хочешь, чтобы я рассказала все свои тайны от начала и до конца? — сухо спросила Софи.

— Нет, — покачал головой Холмс. — Твое прошлое принадлежит только тебе, но мне хотелось бы считать, что твоё будущее связано со мной.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Конан Дойл, сжав пальцами спинку кресла.

— Знаешь, после встречи с Майкрофтом я не поехал к Ватсонам или Лестрейдам, хотя там, несмотря на поздний час, были дела. Я сразу поехал сюда, — вдруг сказал детектив, поднимаясь с места. — К тебе.

— Почему? — практически прошептала Софи севшим голосом.

— Потому что ты единственная, кто просил меня вернуться, — ответил Шерлок и ненадолго замолчал.

Софи чувствовала, как все эти годы давившая ее горло ледяная рука совести разжала пальцы. Конан Дойл боялась рассказать Шерлоку правду, но он, оказывается, знал все и без нее, и не отвернулся, не сдал ее полиции и не вычеркнул из жизни.

— Да, — кивнула она. — Просила.

— Когда ты улетела в Америку, Джон заходил ко мне и дал мне один совет, — наконец произнес Холмс.

— И что он тебе посоветовал? — спросила Конан Дойл.

— Признаться, — пожал плечами детектив.

— В чем?

— В том, что я испытываю к тебе чувства, которые явно выходят за рамки дружеских, — спокойно и твердо сказал Шерлок.

В комнате повисла такая пауза, что, казалось, можно было слышать, как сердца их обоих, ускоряясь, гонят по венам кровь.

— Когда ты это понял? — тихо спросила Конан Дойл.

Холмс неопределённо подал плечами:

— Я знал о деле Артура с 2011-го, но не мог понять, почему ты сделала то, что сделала, — продолжил Холмс. — Знаешь, почему? — Конан Дойл покачала головой. — Я не могу тебя прочитать, — он пожал плечами. — Вот так, человек, который видит все и всех, глядя на тебя, не видит ровным счетом ничего. Моя дедукция перед тобой бессильна, и теперь я знаю, почему, — он нахмурился. — Я понял это в деле трех Гарридебов, когда в тебя стреляли, но не думал, что ты… — он осекся. — Ты понимаешь. Однако в аэропорту ты смотрела на меня по-другому: тогда я понял, что ты испытываешь ко мне то же самое.

Конан Дойл прерывисто вдохнула, удивляясь тому, что она не смогла рассмотреть этого раньше:

— Я смотрела на тебя также, как и уже много лет подряд, — ответила она. — Просто в этот момент ты сам разрешил себе это увидеть.

— Мне жаль, — неожиданно сказал мужчина. — Я не хотел втягивать тебя в свою жизнь. Я знаю, что я грубый, я знаю, что сосуществование со мной опасно. Я знаю, что ты это знаешь…

— Шерлок, пять лет назад я искала квартиру, а нашла лучшего друга, приключения и семью, — перебила его Софи. — Ты самый замкнутый человек из всех, кого я когда-либо знала. Ты считаешь, что эмоции, чувства, любовь и отношения — это пустая трата времени и нервов. Оттого ценнее то, о чем мы сейчас говорим, — он ухмыльнулась. — Но теперь я поняла: это — инстинкт самосохранения, страх перед неизвестностью. Тема чувств для тебя — нерешенная загадка, поэтому ты ведешь себя, как в любом заинтересовавшем тебя деле.

— Как? — уточнил Холмс.

— Как упертый баран, — развела руками Софи, но тут же замолчала и улыбнулась, глядя в камин. — Но по вечерам ты читаешь мне книги, поишь меня чаем, рассказываешь о клиентах прошлого и играешь на скрипке. Каждый раз, когда мы вместе выходим на улицу, я узнаю что-то новое о каждом встречном, — она посмотрела на мужчину. — Я не высыпаюсь уже пять лет, я бегаю с тобой по крышам домов, по подвалам, я всегда ношу с собой пистолет и ежечасно наблюдаю, как меняется выражение твоего лица, когда появляется новая зацепка в деле, — она посмотрела на него твердым взглядом. — Я знаю, что наша дружба меняет нас обоих в лучшую сторону. Так что, несмотря на огромный риск ходить голодной и с недосыпом — это стоит того. Твоя жизнь теперь — и моя жизнь тоже.

— Твоя жизнь — это и жизнь Софи тоже, Шерлок, как ты не поймешь!

— Тебя могут убить, — слабо запротестовал детектив.

— Только после Вас, мистер Холмс, — блеснула глазами Конан Дойл.

Холмс посмотрел на нее долгим взглядом, в который раз безуспешно пытаясь определить, что происходит внутри нее.

— Словом, невозможно отрицать, что мое отношение к тебе нельзя объяснить как-то по-другому, — продолжил детектив. — Хотя какое-то время я думал, что у меня в голове появилась опухоль, но это еще менее вероятно, да и врачи это опровергли. Так что единственное объяснение — это… — он сглотнул и посмотрел вниз.

— Не можешь произнести? — тихо спросила Софи.

— Нет, — покачал головой детектив, подняв на нее глаза.

— Тогда точно скажи, — отчего-то холодно сказала она.

— Хорошо, — сказал Шерлок, решившись, и сделал шаг к ней. — Хорошо, — повторил он, подняв рукой ее подбородок, и…

Поцеловал ее.

Буря, что Софи Конан Дойл представляла в своей голове год назад, показалась лишь легким ветерком по сравнению с тем, что она почувствовала в этот момент. Перед глазами летели кадры их жизни, смех, обрывки диалогов, места преступлений, вечера у камина, аккорды скрипки, фрагменты каких-то давно отзвучавших песен. Пыль с испепеленной пустыни ее души поднялась и полностью застелила все до единой бреши в ее давно искалеченной броне. Софи подалась вперед и, забыв обо всем, поднялась на цыпочки и обхватила Шерлока за шею, чувствуя, как земля уходит из-под ног, и больше всего боясь, что он отстранится. Но он этого не сделал — напротив, она почувствовала, как вокруг ее талии обвиваются сильные мужские руки, прижимая к себе ее дрогнувшее тело.