Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 47

— Тебя это беспокоит? — детектив посмотрел на нее. — Что скажут люди?

— Да, — она кивнула.

— Обо мне? Тебя-то это почему волнует? — с нажимом спросил Шерлок.

Софи сглотнула, стараясь не высказать ему все, что вертелось на языке.

— Что же, — вздохнул Майкрофт. — В любом случае, моя просьба состоит в том, чтобы Вы… предостерегали его от необдуманных поступков.

— Короче, не светись какое-то время, — она снова взялась за газету. — Найди себе дельце понезаметнее и не лезь в новости.

Детектив что-то недовольно пробурчал и, поднявшись с места, отправился на кухню, где спустя пару минут уже активно гремел какими-то пробирками и явно что-то жег. На короткие полчаса в квартире образовалась тишина, прерываемая лишь беспрерывными сообщениями, происходящими на смартфон Холмса, оставленный на столике в гостиной.

— Это твой телефон, — сказала Софи, когда от рингтона уже начал дёргаться глаз.

— Угу, с ним все время такое, — сухо откликнулся тот с кухни.

— У тебя там прямо неотложное дело, да? — саркастично спросила Конан Дойл, поднимаясь с места.

— Они все неотложные, пока их не раскроешь, — парировал тот.

Софи подошла к столику и покосилась на сидящего у микроскопа детектива:

— Я возьму, хорошо? — Холмс коротко кивнул, не отрываясь от микроскопа, и девушка заблокировала телефон, проверяя сообщение.

По спине пробежала волна холодных мурашек. Медленно развернувшись, она подошла к Шерлоку и протянула телефон, стараясь унять дрожь в руках:

— Вот, — тихо сказала она.

— Не сейчас, я занят, — кинул тот, не глядя.

— Шерлок…

— Не сейчас, — повторил он громче.

— Он вернулся, — проговорила Софи, тяжело дыша, заставив Холмса наконец посмотреть на нее.

Шерлок наконец принял телефон и пробежался глазами по тексту. Его глаза расширились, он откинулся на стуле и посмотрел в пространство невидящим взглядом. Сообщение на экране гласило:

Приходи и играй.

Тауэр-Хилл.

Джим Мориарти x

— Это стекло невероятно крепкое, — сказал через пару часов Лестрейд в кабинете охраны, когда они прибыли в Тауэр, где Мориарти взломал охранную систему (а одновременно — в национальном банке и одной из главных тюрем страны), а также разбил витрину с королевскими регалиями, вырядился в корону и мантию и смирно ожидал полицию на троне. Его увезли всего за двадцать минут до их приезда, но Софи всем телом чувствовала, что он совсем недавно был здесь.

— Не крепче кристаллизованного углерода. Он воспользовался алмазом, — Шерлок нажал кнопку рестарта и все трое устремили взгляд на экран, пока на вновь собирающемся стекле стала проступать надпись. Когда ее стало возможным прочитать, лицо детектива вытянулось, и они с Лестрейдом повернулись к застывшей Софи. Надпись гласила:

«Долг, Софи»

— У Вас остались вопросы? — наконец спросил мелодичный мужской голос на том конце провода.

— Всего один, — ответила Конан Дойл. — Что Вы хотите взамен?

Мужчина безумно рассмеялся:

— Ничего, — он помолчал. — Себастьян рассказал мне о сути Вашей проблемы, так что я возьмусь за это дело бесплатно, но с одной оговоркой.

— С какой же? — устало спросила Софи.

Голова все еще гудела от удара, и Конан Дойл при каждом движении головы чувствовала, как трескается запекшаяся на затылке кровь. Моран был не прав — показать мужу визитку было ужасной ошибкой: Софи еще никогда не видела его настолько взбешенным, а он еще никогда не позволял себе ТАКИХ вещей. Человек, которого она любила, давно умер и, очевидно, на очереди была она. Нужно было спасаться. Прямо сейчас.

— Когда мне что-то понадобится от Вас, Вы обязаны будете помочь мне, несмотря ни на что, — холодно резюмировал голос.

Девушка с трудом рассмеялась:

— И на всю жизнь остаться под гнетом вечного долга? — она ухмыльнулась. — Простите, но боюсь, что мне это не подходит.

— Ваш муж — Артур Конан Дойл, — вдруг сказал мужчина, заставив ее застыть. — Он покупает расслабляющие вещества, и знаете, что он попросил сегодня, помимо прочего? — он замолчал. — Пистолет. Вы уверены, что Вы готовы отказаться от моей помощи?

Софи сжала пальцами край ковра, просчитывая, как скоро должен был вернуться Артур.

— Откуда Вы?.. — начала она.

— Это неважно, — оборвал ее мужчина. — Важно, что мне это известно.

Софи нервно выдохнула.

— Хорошо, — сдавленно сказала она. — Я согласна, мистер Мориарти.

— Еще раз, — вздохнул Лестрейд, глядя на Софи исподлобья, спустя минут двадцать разговора, смутно напоминающего допрос. Шерлок с момента появления надписи не проронил не слова (можете себе представить?) и лишь слушал. — Ты не была знакома с Джимом Мориарти до марта прошлого года?

— Верно, — кивнула Софи. — До этого лично я с ним не встречалась.

Совесть ее была чиста — она действительно не видела Мориарти до событий «Большой игры», а даже встретившись с ним в лаборатории Бартса, не признала в его наигранном гомосексуальном образе леденящий душу голос из нескольких телефонных разговоров. Лишь в момент, когда ее выкрали, обвешали взрывчаткой и повесили на ухо наушник, в интонации на том конце провода она узнала человека, которого боялась и старалась забыть.

— Что же, — кивнул Грэг. — Я думаю, ты понимаешь, что это фото, — он кивнул на экран, — скоро разлетится по газетам, и тебя, вероятнее всего, вызовут в суд.

— Разве на свете есть только одна Софи? — вдруг спросила Конан Дойл. — Откуда у тебя уверенность, что он писал именно мое имя?

— Потому что сообщение он прислал мне, и пытается втянуть в свою игру нас обоих, — вдруг прервал молчание Шерлок, посмотрев на нее ледяным взглядом.

— Я ничего ему не должна, — качнула головой Конан Дойл. — Я не идиотка, чтобы связываться с королем криминального мира, — сказала она, чувствуя, как в душе поднимаются барьеры, которые она один за другим разрушала с момента смерти Артура.

Шерлок прищурился. Софи прекрасно понимала, что он не поверил ни единому ее слову.

Она знала, что он что-то чувствует — это выражение глаз преследовало ее на каждом квадратном метре их квартиры, ноткой холода сквозило в каждом диалоге, хотя они почти не говорили в это время, и создавало осязаемое напряжение между ними всю эту неделю до суда. Софи не могла ему рассказать.

Если бы Шерлок узнал, что Артур Конан Дойл не просто связался с мафией и погиб в очередной стычке, как Софи рассказала ему в их первый совместный вечер, а встретил свою смерть намного раньше положенного срока по вине своей драгоценной супруги, он наверняка отвернулся бы от нее. Он бы не понял. Она сама себя не понимала.

Когда фото из Тауэра появилось на передовых полосах, Том звонил и писал ей, заходил в кабинет и старался поддержать, но доктор не могла принять его помощи, ровно, как и ободрения Молли и Джона, которые изо всех сил пытались растопить тот ледяной панцирь, что она вырастила на себе за эту неделю.

Софи боялась. Боялась не законного наказания, не лишения профессиональных регалий, не депортации, не потери американского гражданства — нет. Она боялась, что в очередной раз, встретившись со взглядом Шерлока, она увидит в нем разочарование и презрение.

Ее действительно вызвали в суд, как главного свидетеля обвинения. Детектив что-то рассказывал ей вечерами о сущности судебного процесса в Британии, о том, что нужно и не нужно говорить на заседании, но Софи лишь молилась, чтобы Мориарти сел в тюрьму как можно на дольше, и больше никогда не ворвался в ее жизнь взрывом очередной бомбы.

В эти дни Софи благодарила небеса за две вещи: за то, что Джим так и не попросил возвращения долга прямо (очевидно, само ее участие в судебном процессе было расплатой) и что ее шрамы, оставшиеся после беснований Артура, всегда были прикрыты одеждой. Шерлок мог догадываться — у него было достаточно сведений — однако пока он не видел на ее теле следы последних месяцев жизни ее супруга, он не мог быть уверен ни в чем.