Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 63

— Светловолосая контрабандистка, которую разоблачил настоятель с необычайными способностями к наблюдению и дедукции! — воскликнул Филипп.

— Блондинка прячется среди лысых монахов? — инспектор прикрыл лицо рукой. — Это точно не Шерлок Холмс, он бы и не посмотрел на такое дело! И он мертв, — Андерсон посмотрел на него с обиженным выражением лица. — Мне очень жаль. Я бы хотел, чтобы он был жив, но он действительно ушел и больше не вернется.

— Но как ты это объяснишь? — Филипп притянул к себе карту мира и указал на красный крест, нарисованный над Нью-Дели. — Дело номер два: инцидент в Индии.

— Умный человек, инспектор Пракеш, раскрыл дело, — пожал плечами Лестрейд.

— О, да ладно! — сморщился Андерсон. — Какой инспектор полиции мог сделать такой вывод?

— Ну, спасибо, — поджал губы Грэг, сложив руки на груди.

— Ты помнишь, что Шерлок никогда не признавал своих заслуг, когда раскрывал все твои дела?

— Он не раскрывал все мои дела! — возмутился инспектор.

— Он там. Он прячется, — не обращая внимание на его восклицания и глядя вдаль, продолжил Филипп. — Но он не может удержаться от участия, — бывший криминалист рассмеялся. — Это так очевидно, если ты умеешь распознавать знаки!

— Братья Кляйн, Тауэр-хаус, Кенсингтонский потрошитель, — не унимался Грэг. — Все это я раскрыл сам!

— Ты ошибся в Тауэр-хаусе, — покачал головой Андерсон, посмотрев на бумаги.

— Нет, не ошибся!

— Это так, сам знаешь, — он отложил карту в другое место. — Хорошо, инцидент номер три… — он указал на Гамбург на карте. — Таинственный присяжный, — Грэг глубоко вздохнул и тяжело опустился на стол, стукнувшись головой о его деревянную поверхность. — Это должен был быть он! Это не может быть никто другой! Ты не видишь?

— Я вижу, что ты потерял хорошую работу, фантазируя о возвращении мертвого человека к жизни, и я знаю, почему ты хочешь, чтобы это произошло, — он распрямился. — Это вы с Донован подняли эту бучу, но эти теории теперь не воскресят его. Нет, этого никогда не произойдет, — его собеседник покачал головой.

— Как Молли? — вдруг спросил Андерсон. — Я читал, что ты сделал на прошлой неделе. Это… широкий жест.

Грэг просиял:

— Да уж, — он кивнул. — Спасибо.

— Когда торжество? — безучастно спросил Филипп.

— Мы думали, где-то в апреле-мае. Мы хотим отметить за городом, если найдем подходящее место, то так и сделаем, — он улыбнулся. — Прими мое заочное приглашение, — инспектор дождался кивка. — Хорошо… — он допил свою пинту. — Я пойду к старому другу, — он поднял пальто и посмотрел на Андерсона.

— Именно этот друг единственный и не поднимает меня на смех, — сухо заметил тот, подняв глаза на бывшего коллегу. — Передавай Софи привет.

— Передам. Береги себя, хорошо? — Грэг встал и взял с ближайшего стула белую коробку, сочувственно посмотрев на Филиппа. — Я скажу пару слов — проверю, не рассмотрят ли они твое дело.

— Просто посмотри на карту, — Андерсон внезапно провел пальцем по карте от Нью-Дели до Гамбурга, затем до Амстердама, а после — от Брюсселя. — Он приближается, — мужчина посмотрел на Грэга. — Похоже, он возвращается!

Инспектор буквально на минуту стал задумчивым, но потом лишь вежливо кивнул Андерсону и вышел из паба.

Когда Грэг ушел, Софи еще пару минут стояла у стола, глядя внутрь принесенной им коробки. Там лежал розовый iPhone — главный элемент в их первом дело о таксисте-убийце, упаковка никотиновых пластырей, небольшой лист бумаги с надписью, сделанной рукой детектива, паровозик игрушечного поезда и желтая маска. Конан Дойл закрыла крышку и отставила коробку на консольный столик у стены, на пару минут встав у окна, глядя на улицу. Лестрейд, кажется, сожалел, что принес сюда эти вещи, но девушка была ему даже благодарна. Все предметы, которые были в этой квартире, она уже могла описать в детальных подробностях, а этот ящик был буквально глотком свежего воздуха.

Конан Дойл продолжала верить. Верить в Шерлока Холмса, как говорил популярный в твиттере хештег и организованная Андерсоном группировка «Пустой катафалк», специализирующаяся на поиске доказательств чудесного спасения детектива. Софи иногда позволяла им проводить собрания на Бейкер-стрит, порой ездила на их встречи в квартиру к Филиппу — на этих встречах она почти не говорила, ей было просто приятно побыть среди людей, которые не теряли надежду, как и она.

Сегодня было ровно два с половиной года с его «смерти». Софи давно перестала считать недели с их последней встречи, а потому сегодня, когда Лестрейд принес эту коробку, эта дата особенно сильно резанула по сердцу. Она прожила без него почти в два раза больше, чем с ним, но ни на одну секунду не переставала ждать. Он должен был вернуться.

Все вокруг начали жить дальше: Джон перешел в Бартсе во врачебный штат, Грэг получил повышение, но, казалось, будто этой зимой эти двое сошли с ума — за последний месяц оба мужчины попросили у Софи совета в выборе помолвочного кольца. Лестрейд «отстрелялся» уже полторы недели назад, сделав Молли Хупер предложение руки и сердца на глазах у полного построения Скотланд-Ярда, собранного в честь завершения крупного дела и получения инспектором награды из рук самого мэра Лондона. Согласие тихого патологоанатома, приглашенной на церемонию в качестве одного из главных помощников следствия, вызвало у толпы небывалый восторг, и фотография счастливых обрученных еще несколько дней мелькала на передовых полосах. Разумеется — беспрецедентный случай!

И, хотя Софи тоже сыграла в этом деле не малую роль, она не пошла на церемонию и ей не удалось присутствовать при предложении лично, однако счастливые глаза Молли (а они и правда, как оказалось, могли светиться радостью) говорили сами за себя. Их странная компания буквально пару дней назад собралась отметить помолвку на Бейкер-стрит: все радостно чокались бокалами с шампанским, Лестрейд втихаря давал Ватсону какие-то советы, а новая подружка Джона — Мэри, радостно щебетала вместе с миссис Хадсон над почти неприлично большим бриллиантом на тонком пальце будущей доктора Хупер-Лестрейд. Вечером 18-го декабря уже Джон Ватсон должен был сделать своей возлюбленной предложение.

Мэри появилась в их жизни абсолютно внезапно. После долгого молчания Джон двадцатого апреля этого года сделал новую запись в блоге, где вспомнил Шерлока и сказал, что будет понемногу описывать их старые дела и выкладывать фотографии. В комментариях к этой записи впервые и объявилась Мэри Морстэн.

Джон продолжил вести блог, и имя Шерлока жило, распространяясь по миру. Спустя несколько недель после смерти детектива Софи совершенно случайно наткнулась на просторах всемирной паутины на стих, написанный ее соотечественником на русском языке. Строки этого произведения четко отпечатались в ее памяти, и неизменно всплывали в ее сознании, когда она особенно глубоко уходила в воспоминания:

Человек жив, пока его помнят —

Если так — ты всегда будешь жить. [1]

Мэри и Джон встречались уже полгода, и доктор практически сразу познакомил Софи со своей новой пассией — женщина приглянулась доктору Конан Дойл: она была очень милой, забавной и открытой, но в ее облике сквозило одно слово, заставляющее профессора филологии всегда быть начеку: «Лгунья». Глядя на Мэри, девушка не могла сдержать поток своих мыслей, в который раз за последние годы пытаясь уцепиться за какое-то смутное воспоминание, но раз за разом терпя поражение. Теперь она почти успокоилась — кажется, Ватсон всецело доверял своей почти невесте, и Софи просто наблюдала, не пытаясь вмешаться.

Джон за эти полгода написал «Смертельные свечи» — рассказ о мужчине, задохнувшегося во время принятия ванны, «Смерть в Твиттере» — повесть о деле Сейлан Хасан, которую преследовал бывший ухажёр, «Убийство в «Восточном экспрессе» — пост о Терри Вонга и онлайн-заговоре, и «Странные спичечные коробки» — быль о проблеме Исаака Персано, найденном в номере отеля в окружении пустых спичечных коробков. Слава Шерлока жила и не собиралась умирать.