Оковы огня. Часть 2 (СИ) - Морн Дмитрий. Страница 24

Он из последних сил погрузился в транс, призывая на помощь остатки Воли. Щит укрепился, вроде бы, даже плотно облепившая его тьма отхлынула от тела и замерла, прислушиваясь, как замерший в засаде хищник. Она больше не держала его стальной хваткой, и Эверард, покрытый пламенным щитом, спиной обрушился на каменный пол. Так бы и остался лежать, но нельзя было терять ни секунды. Пока силы не оставили его — ухватился правой рукой за наруч на левой.

— Давай же. — Нужно как-то отправить сигнал, хотя бы пробиться через блокирующий слой магии, иначе он умрёт здесь и сейчас, но узнают об этом только спустя три дня минимум. Он усмехнулся своей самоуверенности, но, что поделать: он слишком хотел найти и уничтожить этих демонов.

Пальцы скользили по драгоценным камням на наруче, он на ходу изменял плетения артефакта, никто в здравом уме не решился бы на такое, но выбора у него не было — что значит риск потерять руку в сравнении со смертью?

Силы утекали. Хоть тьма и замерла, но всё также жадно выпивала его силы. Щит, укреплённый Волей, держался огненным покровом, но кое — где уже можно было различить то и дело гаснущие участки.

— Вот так, — оскалившись, прошептал Эверард, глаза под маской блестели маниакальным светом.

Руку пронзила боль, и раздалось тихое шипение-скворчание, как от мяса, брошенного на сковороду. Эверард не повёл и бровью, не вздрогнул, хоть в нос и ударил запах опалённой плоти.

Пальцы с силой вдавили один из кристаллов, магия послушным потоком хлынула по руке в артефакт. Камни заиграли всеми цветами радуги. В сантиметре над рукой соткались пламенные руны, и Эверард с напряжением посмотрел на одному ему понятные знаки. Он продолжал методично перестраивать артефакт, борясь с ощущением, что мозг, разогнанный Волей, вот-вот перестанет соображать. Слишком уж много нужно было учесть, чтобы пробить такой плотный слой древней магии. Он чувствовал текущие по губам струйки крови, тёплые, солоноватые, с металлическим привкусом. Левую руку раздирала боль, но он не позволил себе отвлечься.

— Так, — мрачно сказал Эверард. Руны над предплечьем пылали стабильным синим светом. Всё было готово. — Должно сработать, — прошептал он. В противном случае, на одного потомка драконов станет меньше. С усилием направил магический импульс, устремившийся тёплой волной по руке в наруч. Камни моргнули — сигнал отправлен. Эверарду показалось, что он буквально видит, как тот, похожий на солнечный луч, рассекает тьму.

Раздался тихий гул, похожий на далёкое разгневанное горное эхо. Потоки густого мрака вокруг Эверард забурлили, покрылись рябью и с бешенством хлынули на него со всех сторон.

— Проклятье, — только и успел выругаться он. Всё без толку.

Неимоверная сила, от которой затрещали кости, и всё тело охватила пронзающая боль. Тьма хотела выдавить из него всю жизнь. Крупицы магии и Воли — он использовал всё, что осталось, но этого оказалось мало.

Тиски сжимались сильнее и сильнее. И вот, наконец, он почувствовал, как последняя капля его резерва истаяла. Огонь вокруг тела замерцал и стал угасать, как истощивший сам себя лесной пожар: то тут то там появлялись прорехи, в которые устремлялась тьма и принималась своим холодным языком облизывать добычу, приноравливаться, как бы понадёжнее вцепиться в живую плоть. Эверард чувствовал, как внутри расползается леденящее, парализующее отчаяние. Пожалуй, и его он ощутил впервые. «Настоящий день открытий,» — с горькой усмешкой пронеслось в голове.

Он, словно со стороны, наблюдал, как его тело охватывают потоки тьмы, змеями обвиваются вокруг него. Остатки щита всё ещё пытались защитить хозяина, отдельными всполохами отгоняя тьму, но всё уже было предрешено. Силы оставили его, резерв был пуст, а разум отказывался работать, погрузившись в какое-то странное оцепенение.

Перед глазами стали проноситься картины из прошлого, фантомы старых воспоминаний. Он безучастно наблюдал за ними, но вдруг сознание распорол яркий изумрудный свет: она смотрела на него с недовольством и осуждением — он разочаровал её, сдавшись так рано, оставив одну. Вдруг свет исчез — она отвернулась от него. В голове, словно блеснула молния, и на мгновение сознание прояснилось, по телу прошла болезненная судорога. Эверард попытался пошевелиться, но поздно — густой мрак надёжно оплел его, как хищный удав.

Но он не сдался. Нет, он не сломлен.

Рот раскрылся в беззвучном яростном крике, но тьма хищными щупальцами втиснулась под маску, и Эверард захлебнулся её холодом.

***

Изабелла во все глаза смотрела на запечатанный конверт в её руках. Плотная дорогая бумага, несомненно, письмо было приятно держать в руках, но её интерес вызывала печать, красным кругом бросающаяся в глаза, кричащая, требующая обратить на неё внимание. Печать Рода Корт.

Дрожащими руками она осторожно положила письмо на стол и откинулась на спинку мягкого кожаного кресла. Она обвела взглядом кабинет столичного особняка. По стенам стояли шкафы из орехового дерева, полные книг, на полу мягкий ковёр, а через шторы на окнах пробивается мягкий утренний свет. Ничего не изменилось: демоны не полезли из теней, небо, вроде бы, не планировало обрушиваться на неё. И всё равно в груди тревожно билось сердце, и она чувствовала неприятный липкий пот на спине.

— Что за отрыжка Бездны. — Не смогла она удержать ругательство, совершенно не подобающее воспитанной леди.

Вскочила из-за стола, ударилась бедром об угол, но она не заметила боли, на мгновение пронзившей её. Изабелла принялась методично мерять шагами просторный кабинет.

На письме была печать рода Корт. Официальная личная печать наследника рода. Такие были только у прямых потомков, и только они могли ей воспользоваться. Только вот в чём проблема, кроме неё в роде Корт больше никого не осталось. Печать отца досталась ей, тётя же лишилась печати, когда вышла замуж за графа Марн.

Изабелла посмотрела в окно — солнце ранней осени ещё согревало землю, деревья парка только начали желтеть, а на траве уже появился тонкий слой опавшей листвы. Ей хотелось оказаться сейчас там, снаружи, ощутить тёплый ветер, вдохнуть свежего воздуха, и, возможно, на мгновение ощутить свободу и спокойствие. Но вместо этого она в этом кабинете, стены которого начинают давить на неё, и становится нечем дышать.

Она с остервенением метнулась обратно к столу. Письмо всё так же лежало, приковывая внимание алой печатью. Всего таких печатей было три. По одной у каждого из наследников. Но сейчас должна была остаться только одна — та, что у неё.

Неужели проклятые демоны играют с ней? Но нет, письмо прибыло с гонцом Императорской службы, значит, внутри не было ничего опасного, ничего магического. Она привычно покрутила кольцо на пальце, ощутила приятную тяжесть серебряного наруча на руке. Защитные артефакты молчали.

За эти несколько минут Изабелла успела несколько раз проклясть своё решение о том, чтобы ей переправили хроники рода и все записи о её матери, всё, где упоминалась древняя война. Она хотела понять, что же произошло, почему именно её мать, а сейчас и она, стали целями демонов.

Утром всё, о чём она просила, прибыло в её руки. Управляющий Императора работал добросовестно, даже слишком. Она усмехнулась своим мыслям. Всё ещё помнила, какая радость охватила её, когда Керри сказала, что прибыла посылка, помнила своё нетерпение. Если бы она тогда знала, в какое оцепенение впадёт, когда в середине стопки документов найдёт это злополучное письмо. В душе почему-то поднялась волна злости на саму себя.

— Хватит трястись. За дело, — твёрдо сказала она и решительно опустилась в кожаное кресло. Казалось, перед ней лежит не письмо, а свернувшаяся змея. Больше не позволяя себе думать, она быстро схватила конверт и одним движением сорвала печать.

***

Спускаясь по лестнице, Изабелла услышала мужские голоса. Она ускорила шаг и поспешно вошла в гостиную.

— Капитан Верст, — с приветливой улыбкой сказала Изабелла. — Вы вернулись. Тётя вместе с вами? — Она проигнорировала Джерома, с которым только что разговаривал гвардеец.