Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 125

Первая проба сил состоялась в сражении, развернувшемся вокруг небольшого острова Пантеллерия, расположенного между Тунисом и Сицилией. В свое время дуче приказал превратить Пантеллерию в «итальянскую Мальту», поэтому к 1943 году остров считался неприступным. Возведенную военными инженерами в скалах крепость защищали более десяти тысяч фашистских милиционеров, береговые батареи, немецкие зенитные орудия и даже истребители, базировавшиеся в подземных ангарах. Руководивший обороной адмирал Павези отклонил предложение союзников сдаться, и первые дни июня англо-американская авиация беспрестанно вела бомбардировку, не причинившую, однако, почти никакого вреда гарнизону.

Муссолини, обрадованный столь решительным сопротивлением, отправил защитникам Пантеллерии приветственную телеграмму, не зная, что, после того как британский флот начал обстрел острова, настроение Павези коренным образом переменилось. Теперь адмирал просил у Рима разрешения на капитуляцию, объясняя это тем, что на острове… закончилась питьевая вода. Не говоря уже о том, что итальянские ВМС при необходимости могли доставить дистилляторы, это было откровенной ложью – имевшихся на Пантеллерии запасов питьевой воды хватило бы еще на несколько месяцев. Правда заключалась в том, что адмирал и его подчиненные оказались попросту не готовы к тому, чтобы выдержать обстрел, начатый несколькими крейсерами британского флота. Скрепя сердце Муссолини санкционировал сдачу, и итальянцы выбросили белый флаг – так 11 июня, после десятидневной «осады», пала крепость, которую можно было удерживать в течение долгого времени.

На следующий день союзникам сдался и гарнизон острова Лампедуза, также имевшего большое значение для обороны Италии. На этот раз четыре тысячи итальянцев сложили оружие перед экипажем английского самолета, сделавшего вынужденную посадку на местном аэродроме. Заправившись итальянским горючим, англичане вернулись на Мальту с победным известием.

Но даже это не помешало фашистской пропаганде раструбить как о героизме своих солдат, «несмотря на постоянно увеличивающиеся потери и нечеловеческие жертвы» мужественно встречавших воздушные налеты, так и о тяжелых потерях противника. В действительности же оборона двух островов стоила итальянцам нескольких десятков убитых и раненых, а союзники же и вовсе практически не понесли урона. Впрочем, продолжительность боевых действий вокруг Пантеллерии и Лампедузы говорила сама за себя: население Италии, уже давно привыкшее читать между строк, ничуть не обманывалось насчет «тяжелых оборонительных боев».

Продемонстрированный итальянцами низкий боевой дух был отмечен в штабах союзников, но возглавивший войска США и Британской империи генерал Дуайт Эйзенхауэр предпочитал не рисковать понапрасну, и подготовка к десанту на Сицилию велась в соответствии с прежним графиком. Английской разведке удалось убедить немцев в том, что следующей целью союзников будет отнюдь не Сицилия, но Муссолини был твердо убежден в обратном и готовился к неизбежному сражению за самый большой итальянский остров. Выступая шестью годами ранее перед жителями сицилийского города Палермо, дуче сказал: «Вы были свидетелями того, как создавались военные, морские и воздушные оборонные системы острова. Думать о вторжении было бы величайшей глупостью. Никто, ни один солдат, не высадится здесь». 9 июля 1943 года эта «глупость» стала суровой реальностью – союзники высадились на Сицилии.

Командовавший обороной острова генерал Альфредо Гуццони, завоеватель Албании, считался энергичным командиром. В его распоряжении имелись десять итальянских и две немецкие дивизии, одна из которых была танковой, однако в первые же часы вторжения англо-американских войск выяснилось, что итальянцы не горят желанием сражаться даже на собственной земле.

Несколько сотен итальянских самолетов сгорело прямо на аэродромах, ПВО оказалась не в состоянии защитить войска и склады, а заранее подготовленные для долгой обороны укрепления сдавались без единого выстрела. Одна из итальянских дивизий и вовсе исчезла в первые дни после высадки врага: ее солдаты просто разбежались. Конечно, дело было не только в отсутствии боевого духа – Муссолини напрасно ожидал, что его солдаты смогут на равных противостоять прекрасно экипированным дивизиям союзников, действовавшим под прикрытием флота и авиации.

Следует отметить, что и сицилийская мафия, ощутимо пострадавшая от фашистской юстиции, оказывала вторжению союзников ощутимую поддержку. Итальянские солдаты, уроженцы острова, были крайне восприимчивыми к уговорам своих земляков не оказывать англо-американским напрасного сопротивления, не разрушать Сицилию. Представители мафии нередко выступали проводниками, облегчая командирам союзников выполнение боевых задач.

Захват Сицилии растянулся на полтора месяца только благодаря упорному сопротивлению германских войск, группировка которых в ходе боев увеличилась до четырех дивизий. В первые дни боев немцы чуть было не сбросили американцев в море, однако изменить ход сражения они были не в состоянии. Пока войска Монтгомери медленно, метр за метром, продвигались в боях с германскими частями, американцы быстро занимали один город за другим, без боя разоружая деморализованных итальянцев. К началу августа итало-германские войска отошли в северо-восточную часть острова и после упорных боев вынуждены были эвакуироваться на материковую часть Италии. Потеря Сицилии стала свершившимся фактом, однако к этому моменту страна потеряла всякий интерес к подробностям боевых действий на острове.

…

Даже среди тех итальянцев, кто еще продолжал считать Муссолини одним из величайших правителей отечественной истории, к лету 1943 года возобладало мнение, что дуче взвалил на нацию непосильную ношу: Италия устала от войны, не приносившей побед, но требовавшей все новых и новых жертв. Одновременно с этим все те, кто еще надеялся победить вместе с Германией и Японией, пришли к неутешительному выводу: Муссолини неспособен исполнять роль лидера страны в военное время. По их мнению, дуче оказался слишком слабым, не готовым идти на крутые меры диктатором. Таким образом, и желавшие мира, и готовые продолжать войну сходились лишь в одном – Муссолини должен уйти.

Парадоксально, но антигермански настроенный король, всегда ревниво отстаивающий свое положение в стране, долгое время считал иначе. С самого начала войны Виктор Эммануил III получал недвусмысленную информацию о том, что влиятельные силы в стране готовят свержение дуче, но замирал в нерешительности каждый раз, когда дело доходило до необходимости высказать заговорщикам свое одобрение и согласие на отставку главы правительства. Король надеялся, что Муссолини сумеет разорвать союз с Гитлером и заключить сепаратный мир с союзниками. Монарх несколько раз осторожно поднимал этот вопрос в личных обращениях к своему премьеру, но поглощенный военными событиями дуче не придавал этим сигналам особого значения. Это стало его очередной ошибкой.

К июлю 1943-го большинство факторов, прежде сдерживавших Виктора Эммануила, уже утратили свою силу. Итальянская колониальная империя была потеряна, флот бессильно стоял в портах, а армия потерпела очевидное поражение на Сицилии. Немцы все сильнее погружались в трясину Восточного фронта, а противники дуче уже начинали связывать вместе фашистский режим и монархию. Осознав перспективу оказаться последним итальянским королем, Виктор Эммануил согласился выступить против Муссолини. И в этом решении он был не одинок.

Отсутствие возможности для существования легальной оппозиции и практические трудности осуществления смены первого лица в условиях авторитарного режима диктовали столь традиционный для Италии метод разрешения политических кризисов – тайный заговор и переворот. Летом 1943 года отставку Муссолини готовили сразу три «колонны» заговорщиков. Кто же захотел «снять с дуче бремя ответственности»?

Наиболее влиятельной была группа, состоящая из высокопоставленных военных, видных представителей дофашистской политической системы и придворной аристократии. В тот период ее возглавлял генерал Витторио Амброзио, сменивший Кавальеро на посту начальника генерального штаба. После смещения Муссолини с его поста Амброзио собирался начать тайные переговоры с англо-американцами, надеясь сохранить хотя бы часть итальянской колониальной империи. Начальник генерального штаба предвидел, что западные союзники потребуют от нового правительства участия в войне против Германии, и рассчитывал, что к моменту свержения дуче ему удастся собрать в Италии достаточное количество дивизий, чтобы какое-то время противостоять немцам самостоятельно, в ожидании высадки союзников на материке.