Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 72

Помимо человеческих жертв военная кампания в Эфиопии и международные санкции буквально торпедировали итальянский государственный бюджет – страна так и не оправится от этих расходов вплоть до начала Второй мировой войны. Официально сообщалось о военных расходах в 12 миллиардов лир, но реальные цифры достигали 40, а по некоторым утверждениям – 70 миллиардов – и это только за 1934–1936 годы. Начиная с 1935 года и в течение следующих пяти лет Италия потратит на Африку в десять раз больше, чем за все первое десятилетие правительства Муссолини. А ведь страна и без того была обременена расходами на сохранение гражданского мира в условиях «Великой депрессии». Еще в 1934 году, на стадии подготовки к завоеванию Эфиопии, имелся дефицит бюджета – отныне это стало хроническим явлением, бороться с которым приходилось за счет новых налогов и эмиссии (что, естественно, приводило к инфляции). Прошло совсем немного времени, и жителям «имперской метрополии» пришлось вспомнить о старой итальянской пословице: «Пускай плащ потрепан, зато тарелка полна». Да, «санкционный мир» был повержен, Италия стала империей, но нетрудно было заметить, что «тяготы военного времени» обернулись повседневностью, ничуть не скрашиваемой блеском фронтовых побед.

Впрочем, эфиопам приходилось не легче. Помимо почти 80 тысяч погибших еще несколько десятков тысяч мирных жителей стали жертвами авиаударов (и химического оружия). После падения Итальянской Восточной Африки официальные эфиопские лица будут заявлять о сотнях тысяч погибших в ходе войны и последующих карательных акций, но это очевидное преувеличение со вполне понятными целями. Несмотря на все преступления, совершенные итальянской армией в Эфиопии, не следует представлять фашистскую колониальную практику исключительно в черных тонах. Уже упоминавшийся полковник Коновалов, военный советник Хайле Селассие, приводит в своей книге любопытное высказывание мобилизованного эфиопского солдата:

«Во многих наших монастырях есть древние книги, сохраненные монахами. В них много предсказаний. Например, что иноземцы насильно овладеют нашей любимой страной и народ целых три года не сможет вернуться домой. Говорят, что за это время европейцы начнут строительство по всей стране. Здания, как в Аддис-Абебе, хорошие дороги, которые умеют строить только они; а потом крестьяне вернутся домой и станут хозяевами всех этих благ».

В известном смысле так оно и произошло – итальянцы вложили огромные средства в свою новую колониальную империю, но слишком «динамичная» внешняя политика дуче помешала им насладиться плодами завоевания. Если бы не Вторая мировая, итальянские владения в Африке вполне могли бы повторить судьбу французских или даже португальских колоний, оставшись под контролем Рима вплоть до 1960–1970-х годов.

…

Итак, Италия победила – Эфиопия была стерта с политической карты мира, а ее император напрасно обращался из Женевы к международному сообществу. Лига Наций и декларируемые ею идеалы потерпели явное крушение. Муссолини рискнул – и выиграл. Его пропагандисты постарались сделать так, чтобы личные заслуги дуче не были скрыты блеском орденов итальянских военачальников. Монарх торжественно наградил своего премьера высшей наградой королевства, а де Боно, Грациани, Бадольо и другим генералам оставалось лишь славить гений дуче, указавшего им дорогу к победе. Отвечая недоброжелателям, маршал де Боно отметил военные таланты диктатора в своей книге «Год XIV. Завоевание империи, подготовка и главные операции», а сменивший его на посту командующего маршал Бадольо не замедлил опубликовать свою «Войну в Эфиопии», также высоко оценив руководство Муссолини. Наконец, в 1938 г. вышел «Южный фронт» Грациани, книга, в которой дуче было посвящено немало строк.

Муссолини и сам охотно поверил в свои военно-стратегические способности – разве не он обеспечил де Боно всем необходимым для успеха, разве не он заменил его Бадольо, когда настала пора быстрых действий? Генералы полезны, но только дуче знает, как добиваться успеха. Диктатор вообразил в то, что победа над отсталой в техническом отношении африканской армией – это целый рубеж в военной истории. На самом деле так оно и было, но только не со знаком плюс – этот поход уже тогда называли странной, необычной войной: «сверхсовременная итальянская армия» против феодального воинства эфиопского императора. Но было ли это столь удивительным событием? В конце концов, все колониальные войны базировались на технологическом превосходстве, будь это рыцарская кольчуга, аркебуза или пулемет. «Необычность» заключалась в другом.

Вторая итало-эфиопская война была войной не практической, а романтической. Итальянцам не досталось колониального пирога в прошлом, не было за ними и значимых побед, которые остались бы в памяти «поколения эры фашизма». Кампания в Эфиопии принесла все это сразу: воссоздание империи и блеск достигнутых малой кровью военных успехов. Оба приобретения носили очевидно эмоциональный, а не материальный характер.

Фактически же, любая цена, заплаченная за эту победу, была слишком высокой. Муссолини, уже имевший опыт антиколониальной партизанской войны в Ливии, обязан был хотя бы примерно представлять себе грядущие трудности. Как государственный деятель, он должен был соотнести значимость цели с затраченными на ее достижения усилиями. Наконец, как дипломату, ему необходимо было по возможности избежать репутационных потерь для страны. Он провалился по всем пунктам.

Даже в финальной стадии войны существовал небольшой шанс на минимизацию рисков: вместо дешевого военного триумфа было бы намного мудрее принять капитуляцию эфиопского императора, позволив англо-французам сохранить лицо, а Эфиопии – свое существование в качестве доминиона или сателлита Рима. В этом случае Италия не получила бы негативных последствий оккупации, но сохранила бы за собой все плоды победы.

Но подобного рода «тонкая политика» оказалась недоступна Муссолини. Так же как когда-то Бонапарт в Испании, дуче предпочел более «простой» путь, оказавшийся в итоге тупиком. О полном контроле над завоеванной страной итальянцы и думать не могли. В то время как в Ливии (с ее грандиозными запасами нефти, о которых тогда еще никто не подозревал) Итало Бальбо сумел наконец-то найти компромисс в отношениях с «туземцами» и проводил пользовавшуюся достаточной популярностью колониальную политику, в Эфиопии был установлен жестокий военный режим маршала Грациани, заявившего, – «Дуче нужна Эфиопия, и он ее получит. А с эфиопами или без них – это уже вопрос второстепенный». Сменивший его генерал-губернатор принц Амадей Савойский был намного более способным администратором, но вялотекущая война с местными повстанцами все равно продолжалась вплоть до 1941 года, пока войска Британской империи окончательно не закрыли «эфиопский вопрос».

Однако мало кто мог предположить такое развитие событий в 1936 году, и Муссолини вполне наслаждался своей победой. Его воля, его гений, его армии доказали, что для фашистской Италии нет ничего невозможного! Ей лишь надо найти таких же сильных, динамичных и близких по духу союзников, а не этих выродившихся потомков Дрейка и Бонапарта, с которыми ему давно уже не по пути. Итальянская пресса, захлебываясь от восторга, предсказывала, что в случае войны Лондон подвергнется воздушным ударам, которые будут в сто или даже в тысячу раз мощнее, нежели те, что наносились по Аддис-Абебе. Никто не смеет грозить Риму!

Но кое-кто уже попытался сделать это. Впервые за всю свою карьеру политика международного уровня, дуче пришлось столкнуться с характером, не уступавшим ему ни в наглости, ни в готовности использовать любые средства. Муссолини предстояло познакомиться с новым рейхсканцлером Германии – Адольфом Гитлером.

Глава восьмая

Новая дипломатия (1934–1938)

«Австрийский вопрос» и итало-германские отношения. Первая встреча Муссолини и Гитлера. Чиано – новый министр иностранных дел. Италия и гражданская война в Испании. Изменение политического климата Европы. Муссолини едет в Германию: создание «Оси».