Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ) - Эристова Анна. Страница 29
Дежа-вю.
И быстрые шаги где-то невдалеке – кто-то бежал.
Оборотень!
– Пани Ядвига! – крикнула я. О нет, если съедят ещё и эту модистку, этого я убийце не прощу никогда!
Глава 12. Расследую
Я ринулась в ателье с твёрдым намереньем накостылять оборотню по зубам. Но услышала лишь звон разбитого стекла. Убийца ускользнул через окно! Пани Ядвига валялась на полу в позе морской звезды, придавленная рулонами тканей с опрокинутого стола, и я с ужасом упала на колени, ища страшную рану на горле.
Её не было.
Приложив пальцы к шее женщины, нащупала бьющуюся жилку и с облегчением вздохнула. Живая!
– Слава богу! – простонала в голос и принялась тормошить модистку: – Пани Ядвига! Очнитесь! Очнитесь же!
Женщина вдруг открыла глаза и глянула на меня с первобытным ужасом, слабо пробормотала:
– Где он?
– Кто? Пани Ядвига, вы видели, кто на вас напал?
– О… оборотень! – она схватилась пальцами за мою руку – железная хватка! – Я распустила девочек пораньше, моих швей! Они всю неделю трудились без отдыха над срочными заказами… У Потоцких, знаете ли, завтра бал!
– Знаю, пани Ядвига! Я как раз к вам приехала по этому поводу…
– А потом я услышала крик – о, это был леденящий душу крик! Кричала моя служанка… Я обернулась, перед глазами что-то блеснуло… И я хлопнулась в обморок! Я всегда падаю в обморок при малейшем волнении, у меня такая конституция…
– Что блеснуло, что?! – я попыталась освободиться от её руки, но не смогла. Пришлось помочь модистке подняться и сесть на банкетку. Та жалобно скрипнула под весом пани Ядвиги, всё ещё бледной и напуганной. Я обернулась в поисках воды или хотя бы веера, чтобы привести бедную даму в чувство, но ничего не нашла. А модистка прикрыла глаза, приложила ладонь к груди и ответила с ужасом:
– Зубы блеснули, что же ещё?! Он хотел меня сожрать!
– Это был мужчина? – спросила с замиранием сердца. Подумала о Захаре. Нет, я же его крепко связала, да и Аглая присматривает…
– Я не видела, – откликнулась раздражённо пани Ядвига. – Только этот блеск…
Блеск, блеск… Зубы не блестят так ярко, чтобы запомнить только их… Если это, конечно, не зубы негра в темноте при свете полной луны! Но не думаю, что в Михайловске есть хоть один негр…
Чёрт, надо же полицию вызвать, там служаночка мёртвая лежит…
Подскочив, я спросила у пани Ядвиги:
– Я могу вас оставить на минуточку? Нужно вызвать полицию!
– Полицию? Но ведь я даже не ранена! – она вдруг осознала и прижала ладонь ко рту: – Глашка?!
– Ваша служанка, к сожалению…
Я уже не слушала рыдания пани Козловской, бросилась к выходу, старательно обогнув мёртвую девушку, и выскочила на улицу, крикнула:
– Городового! Городового зовите! Полицию! Тут убийство!
На зов появился Порфирий, бросивший лошадь, и я сказала ему быстро:
– Живо езжай в полицейское управление и привези сюда господина Городищева!
Кучер закивал меленько, тряся бородой, и заспешил обратно. А я выдохнула и вернулась в ателье. Надо всё здесь осмотреть! Мало ли, вдруг убийца оставил следы?
Присев над убитой, я подавила рвотный позыв и посмотрела на неё. На лице служанки не было ужаса. Если честно, я бы наложила в панталончики со страху, если бы увидела оборотня. А она… всего лишь удивилась. Ну как удивилась… Неприятно изумилась! И это изумление стояло у неё в глазах, широко открытых и уже подёрнувшихся белой плёнкой. Рана была похожа на рану Лалы Ивлинской. Такие же следы от клыков, такие же рваные края… А в углу раны чистый порез. Или разрыв? Нет, слишком ровный для разрыва кожи!
Блин!
Вот что меня теребило! У модистки Лалы был точно такой же порез в самом уголке раны! Вот оно, то чувство, когда что-то не на своём месте!
Обеих жертв сначала убили ножом, перерезав горло, а потом инсценировали укус оборотня.
Миленько, миленько. А главное – я была права, когда говорила, что оборотень тут ни при чём. Нужно срочно, чтобы Городищев это увидел! Он сразу поймёт, что убийцу надо искать среди обычных людей… Которые отчего-то не любят модисток.
Топот сапог за спиной заставил вздрогнуть. Я поднялась и увидела двух полицейских, которые вбежали и остановились, как вкопанные. Те же самые, что и на предыдущем убийстве. Один из них почесал в затылке, сдвинув на лоб кепи, и спросил:
– А вы опять тут? Что ж не везёт-то вам так, барышня?
– Сама в шоке, – пробормотала. Где же Городищев? А, вот и он.
Но вместо моего любимого полицейского в ателье появился серьёзный блондин с голубыми глазами. Он поджал губы, а в зрачках его заплясала искренняя радость от того, что увидел. А увидел он меня. Рот Трубина растянулся в широкой улыбке:
– Какая неожиданная, но весьма приятная встреча! Госпожа Кленовская! На месте преступления! Позвольте со всем почтением арестовать вас и препроводить в полицейское управление.
– Господин Трубин, если вы оставите в стороне нашу с вами взаимную неприязнь, то заметите, что я здесь в качестве свидетеля, – сказала ему холодно. – А вон там, в другой комнате, пани Ядвига Козловская, на которую тоже было совершено нападение. И ещё: это я спугнула убийцу, он выскочил через окно, так что сходите осмотрите это место, он наверняка оставил следы.
Повернувшись к городовому, спросила у него:
– А где господин Городищев?
– Нездоровится им, – ответил, кашлянув, мужчина. – Дома они сегодня обретаются.
– Вот же ж… – почему обязательно сегодня? Нужно идти к нему и рассказать о порезе. – А где он живёт?
– В доходном доме Поречина, – озадаченно ответил городовой, а Трубин взорвался:
– Что за блажь, Иванов?! Почему ты разговариваешь с подозреваемой?! Захотел в холодную?! Быстро в обход дома, ищите следы убийцы!
Повернувшись ко мне, добавил сладким голосом:
– И если их там не окажется, я вас арестую, госпожа Кленовская.
– Вы не посмеете, – раздался голос пани Ядвиги. – Татьяна Ивановна спасла мне жизнь, если вам это о чём-то говорит, пан полицейский!
– Благодарю вас, пани Ядвига, – сказала я ей искренне. – Если позволите, я загляну к вам по поводу платья для завтрашнего бала, быть может, у вас найдётся какое-нибудь завалящее…
– Завалящее! – фыркнула модистка так, что любая лошадь удавилась бы с досады. Пани Ядвига подбоченилась, ткнула в меня обличающим пальцем и заявила: – Для завтрашнего бала у Потоцких я сошью вам такое платье, что все дамы обрыдаются от зависти!
Потом она повернулась к Трубину и царским поворотом головы пригласила:
– За мной, пан полицейский, я расскажу вам, как было дело.
Не медля ни секунды, я выскочила из ателье и бросилась к Порфирию, который гладил Звезду по шее, приговаривая ей какие-то присказки:
– Поехали! Мне нужно в доходный дом Поречина!
– Сей секунд, – ответил кучер, качая головой. – Чтой-то вы, барыня, постоянно вляпываетесь в истории…
– Сама в шоке, прикинь, – буркнула я, залезая в коляску с его помощью. – Мадам Корнелия спокойнее жила, да?
– Прощения просим, барыня, – он покачал головой. – Не моё дело это.
Доходный дом Поречина был трёхэтажным, лет сто назад выкрашенным в светло-жёлтый цвет и настоятельно требовал ремонта. Я вошла в скрипучую дверь и наткнулась на каморку под лестницей. Оттуда на меня выползла грузная фигура, закутанная в вязаную шаль, в вязаном же платке на голове и в шляпке, которая увенчивала всё это великолепие. Старушка прошамкала:
– К кому изволите, барышня?
– К господину Городищеву, – ответила я, очнувшись от ступора. Консьержка указала наверх:
– Второй этаж, квартира номер шесть. Визиты к жильцам разрешены до одиннадцати часов вечера.
Ишь! Я только глаза закатила, чтобы высказать моё мнение, и принялась подниматься по лестнице с шаткими перилами. Квартира номер шесть была последней по коридору. Я постучала в филенку, не получила ответа и на всякий случай нажала на ручку.