Слово Ветра (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 60

— А я тебе расскажу, — Булатов вновь смеется, напоминая злого клоуна из фильма ужасов, а потом откуда-то достает веревку и начинает привязывать меня к стулу. Брыкаюсь что есть мочи, пытаюсь вырваться, но силы неравны.

— Это бывшая частная клиника. Она специализировалась на пациентах с нарушением психики. Именно здесь мой сын проходил лечение.

— Всегда знала, что у Антона проблемы с головой! — ехидно усмехаюсь: ударом больше, ударом меньше — уже без разницы. — У вас это, видимо, семейное!

— Заткнись, дрянь, и слушай! В тот вечер, когда начался пожар, мой сын находился в этой самой комнате — бывшей одиночной палате.

— Для особо буйных? — я снова не могу сдержать язык за зубами, за что и получаю очередной удар.

— Ни окон, ни дверей, ни нормальной связи! Его закрыли здесь и забыли. Он, как и ты, пытался позвонить в службу спасения, потом мне, матери… Но все, что мы успели, — это приехать на пепелище!

Я никогда не любила Антона, но от рассказа его отца по телу проносится колкая дрожь: никому не пожелаешь такой участи.

— Мне жаль, правда!

— Ложь! — горланит Булатов и стягивает в узел веревки за моей спиной. Те впиваются в кожу до алых отметин, но, кажется, я уже не чувствую боли. — Никому из вас было не жаль! Это вы довели моего мальчика до такого состояния. По вашей вине он оказался здесь. Но даже, когда он умер, ничего не екнуло в ваших сердцах! Я видел, как ты смеясь выходила из института, размахивая красным дипломом, как твой отец воодушевленно открывал новый филиал, а Влад без зазрения совести жил с тобой в браке и радовался жизни. Твари! Ненавижу вас всех!

— Вы за это убили моего отца?

— Каждый в этой жизни получает по заслугам!

— Думаете, гребаное правило вас обойдет?

— А мне плевать! Свиридов кормит червей, Осин твой вот-вот к нему присоединится, да и вас с Ветровым уже заждались в аду.

— Вы не там искали виноватых, — страх сменяется невыносимой болью за близких. Я мало кого любила в этой жизни, но этот урод разрушил судьбу каждого из них. — Вам достаточно было посмотреть на себя в зеркало. Вы сами воспитали Антона таким недочеловеком. Только вам и отвечать!

— Тварь, — рычит утробно Булатов и снова пускает в ход кулаки. — Ну ничего, недолго тебе осталось! Сейчас Ветров подъедет, и мы начнем!

Я смутно помню тот момент, когда Булатов уходит. В маленькой комнате, насквозь пропитанной страхом и запахом смерти, я остаюсь совершенно одна. Закрыв глаза, пытаюсь выудить из закоулков памяти что-то приятное, чтобы окончательно не свихнуться: яркие события из детства, семейные ужины вчетвером, свои путешествия, бой подушками с Савой, наш первый поцелуй «на слабо». С улыбкой на искусанных в кровь губах вспоминаю свои тренировки на льду, божьих коровок в коробкè, глупые прятки в чулане спорткомплекса. Я тогда учила Саву ничего не бояться, обещала быть рядом, если вдруг станет страшно. А потом на долгие годы забыла о главном: друзья по темноте — это навсегда, правда? Вот и сейчас в кромешной тьме, тихо раскачиваясь на стареньком стуле, я повторяю его имя, как когда-то давно он отчаянно напевал в детском доме мое. Это действительно помогает — теперь знаю! Я больше не плачу и ничего не жду. Смирилась с болью и своей незавидной участью. И только об одном мысленно прошу Саву:

— Я не сумела тебя спасти. Молю, и ты не спасай меня, Ветер!

Глава 23. Дорога к тебе

Савелий

Там вдали, где небо серой дымкой сливается с землей, начинают проступать алые всполохи рассвета. За спиной остаются сотни километров и беспокойных минут, а чертова плана в голове как не было, так и нет.

— Минут десять, Савка, и будем на месте, — Грачев неустанно давит педаль газа в пол, изредка поглядывая на меня с жалостью. Он все понимает, но, как и я, ничего не может изменить.

— Решил, куда первым делом? — бухтит, притормаживая возле поста ДПС на въезде в город. Мотаю головой — я не знаю.

Раз пятьсот я набирал номер Наны, но ее телефон по-прежнему отключен. В деревню к Рыжему она так и не вернулась. Дозвониться до Булатова тоже не удается. Я подобно ежику в тумане плутаю в своих домыслах и теряюсь в страхах.

— Погоди! — киваю Феде, а сам отвечаю на очередной вызов Осина.

Мужик, как и мы, на ногах целую ночь, но, к сожалению, почти безрезультатно. Все, что удалось ему узнать, так это про визит Марьяны к стоматологу и по камерам видеонаблюдения засечь фигуру Наны на автовокзале: ее никто не похищал — она сама ушла, не дождавшись автобуса. Именно тогда и родилась догадка, что Нана могла уйти к матери, но это ни в какую не вязалось с её звонком в службу спасения и плохой связью.

— Вы где? — хрипит в трубку Осин. Голос уставший и навеки протрезвевший. Уверен, Сергей Петрович не меньше моего винит себя в пропаже Наны.

— ДПС проехали, — смотрю в окно, но ни черта не вижу. — С Ириной поговорили? — почти безнадежно интересуюсь.

Мать Марьяны — гребаная эгоистка. Я позвонил ей сразу, как только Осин сообщил про видео с автостанции, но женщина даже слушать не стала, с ходу спустив на меня всех собак. Забавно, но она так была воодушевлена нелепыми обвинениями в мой адрес, что, кажется, пропустила мимо ушей известие об исчезновении собственной дочери. Я тогда уже понял, что помощница из нее никудышная, но Осин настоял на своем: приехал, почти час пытался попасть в дом, а потом еще столько же разговорить Свиридову.

— Поговорили, — тяжело вздыхает Сергей Петрович. — Марьяна ушла от нее без двадцати девять, сказала, что спешит на автобус.

— Значит, она все же хотела вернуться на автостанцию.

— Хотела, но не вернулась.

— Камеры во дворе?

— Да они уже как год не работают. Так, для вида стоят.

Затылком бьюсь о спинку сиденья авто. Проклятье!

— Это Булатов! Я уверен!

— К нему полиция уже наведалась.

— И?

— Дома никого. Охранник заявил, что старик с месяц назад в столицу перебрался. С тех пор о нём ничего не слышно.

— Ну да, — хмыкаю себе под нос. Долбанный месяц слежки и угроз — мы пропустили все! — Он вернулся. Следом за Марьяной. Я чувствую.

Слышу, как сбоку от меня пыхтит Грачев. Чует, что недосмотрел, пока вез девчонок к Рыжему.

— А если нет? — задумчиво тянет Осин. Он все еще до конца не верит, что Булатов способен на месть, хоть и знает подлую натуру бывшего товарища куда лучше меня. — Если ты ошибаешься? Марьяна вполне могла встретить во дворе кого-то знакомого и уйти с ним. У неё же наверняка есть подруги?

— Была. Злата, — отвечаю Осину. — Но она тоже не в курсе. Я уже позвонил.

Замолкаю. Еще одно неприятное открытие ждало меня после разговора с девушкой: оказывается, их с Марьяной дружба треснула, стоило Нане предпочесть мне Влада. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Злата и доброго слова не сказала в адрес бывшей подруги. И в этом я тоже непроизвольно улавливаю свою вину.

— Сергей Петрович, помните, вы обмолвились про клинику, в которой Антон погиб.

Мне все никак не дают покоя обрывки слов Наны о запахе гари и саже. Быть может, я и ошибаюсь, но отчего-то внутренний компас ведет туда.

— Ну.

— Мне адрес нужен.

— Могу поискать, да что толку? Клиника закрыта. Да и про Антона — это только слухи, я ж говорил.

— Может, и слухи, но проверить будет нелишним.

— Сейчас скину.

— Жду.

Сообщение от Осина приходит мгновенно. Диктую Феде адрес, хоть и вижу по его лицу, что моей затеи друг не разделяет.

— Я тут подумал про запах горелого…, — произносит прежде, чем на развилке свернуть к бывшей клинике. — А не могла Марьяна отправиться к отцу на завод. Мало ли что ей мать наплела… Там же тоже пожар был.

— Могла и к отцу, — безжизненно выдыхаю, теряясь в безумных потоках собственных мыслей.

— Но это в другую сторону, Ветер!

— Знаю.

— Тогда выбирай!

К разрушенному пожаром зданию мы подъезжаем уже засветло. Извилистая дорожка в обрамлении столетних сосен приводит нас к высокому забору и совершенно никем не охраняемому въезду на частную территорию клиники. Странное место, одновременно зачаровывающее красотой и до жути пугающее своим прошлым.