Мой эльфийский муж (СИ) - Дарова Мара. Страница 25

— О! Неужели ты поцеловал ведьму? — рассмеялся Нанитэй.

Он, очевидно, был высокого мнения о моей скромности, а может просто прощупывал, как на самом деле я далеко зашел, следя за моими реакциями.

— Я хорошо знаю приличия и как карается их несоблюдение, — взяв себя в руки, и будучи не намерен сдаваться без боя, заявил в ответ.

Это была чистая правда, потому проницательный Нанитей ничего не заподозрил. Неожиданно раздался оглушительный звук, похожий на тот, что издает охотничий рог.

— Что ж, — тут же засуетился первый муж Милатриэль. — Если будут новости, ты знаешь, что делать. А если не будет… Так я сам наведаюсь к тебе. Без всякого приглашения.

Эльф достал из кармана переместительный артефакт и, бросив лодку на берегу, исчез в голубой магической дымке. Я нахмурился, размышляя о том, зачем он потратил такой дорогой предмет, когда мог добраться до корабля на веслах.

Ответ пришел с моря. Я сперва нутром почувствовал неладное, и только потом увидел огромный водяной вал, стремительно приближавшийся к берегу. Не знаю, как Нанитей защитил корабль от стихии, но его уже не было видно на горизонте, будто огромная махина просто исчезла. Тревожиться из-за пропажи судна было некогда, бросился прочь с пляжа, стремясь скорее оказаться в менторском доме и предупредить Малику об опасности. Однако, в жилище никого не оказалось.

Сперва удивился, но быстро сообразил, что ведьма, услышав странный звук, будучи ментерией и ощущая свою ответственность за жителей вверенной провинции, скорее всего, отправилась выяснять, что случилось. В порт. Побежал туда.

На воздухе мне снова пришлось удивляться. Улицы кишили монстрами: мерзкими, склизкими, зубастыми, когтистыми, пытавшимися меня сожрать! Впервые я был благодарен матери Вилтраниэль за то, что заставляла учителя по боевым искусствам гонять меня. Навыки владения клинком сейчас спасли мне жизнь. Сперва я прорезал для себя путь к порту, уничтожая бегущих оттуда тварей, но вскоре, они пошли обратным потоком, прорываясь туда же, куда стремился и я.

Подбегая к пристани, срубая на ходу голову еще одному мерзкому отродью, ощутил такую тревогу, такое немыслимое, всепоглощающее внутреннее стремление оказаться рядом с Маликой, что уже ничего не видел перед собой, только чувствовал, что она там, в нескольких десятках метров.

Сейчас это ощущение казалось странным, невозможным и болезненным, но тогда оно было самой правильной вещью в мире. На пристани оказался в судьбоносный миг, в тот момент, когда один из монстров уже готов был сомкнуть челюсти на горле ведьмы. Она не способна была себя защитить, инкуб, даже пустивший в ход порабощение, что было противозаконно, не успевал натравить на нападавшего заколдованных. А вот я… Я должен был успеть! Но не успевал. Никак! Слишком далеко!

Магия толкнула меня вперед сама, самопроизвольным выбросом подчинив порыв ветра. Клинок настиг цель, разрубая тело монстра надвое. Малика была спасена. Оставшихся тварей загрызли подчиненные инкуба, а самих порабощенцев, покорно пришедших на убой,  прикончил я.

Мало реагировал на подколки инкуба, стремясь привести в чувства Малику, которая падая, сильно ударилась головой. Я корил себя, что не успел ее поймать, ненавидел свою магическую силу, за то, что меня она перенесла, а ее не догадалась поддержать. Внутри клубилось только одно желание: остаться с ведьмой наедине, обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Сердце тревожно билось в груди и когда мы шли сквозь невесть откуда взявшуюся толпу, и когда пришли на точку портального перехода, и когда оказались в менторском доме.

Там, понимая, что мы одни, предложил госпоже сделать ванну, чтобы она могла помыться и стереть с себя кровь чудовища. В тайне надеялся, что смогу не только нагреть воду, но и помочь с переодеванием, омовением, а там… Сладкие грезы сами собой рисовали в воображении, как я нежно касаюсь мокрой, покрытой пеной кожи Малики, как забираюсь к ней в промывочный чан, как…

— Тео, я хотела поговорить о произошедшем перед тем, как началось все это безобразие с монстрами, — обратилась ко мне госпожа.

Эти слова ушатом холодной воды пролились на мою голову. Мой проступок, бесцеремонное появление в кабинете госпожи, само собой, забыт не был, и сейчас я должен был понести за него наказание. Матерь Вилтраниэль за подобное как минимум высекла бы и заперла в тесной, холодной клетушке подвальных помещений на пару дней, лишив еды и воды. Что же сделает Малика? Слышал, что ведьмы намного более жестоки, нежели эльфийки. А я до сих пор не удосужился высказать своих сожалений о случившемся. Не став дослушивать госпожу, упал на колени, искренне выражая раскаяние и надеясь на снисхождение.

Произошедшее после, до сих пор никак не желало укладываться в голове, совершенно не согласуясь с привычной для меня картиной мира. Малика не только не собиралась наказывать меня, она извинялась сама!

Лика, такая хрупкая, ранимая, восхитительно-нежная покачнулась, когда подхватил ее, прижал к себе, когда ее губы коснулись моих в легком, каком-то просительном поцелуи, я потерял себя.

Что-то во мне восстало, расправило плечи, потребовало быть сильным, чтобы укрывать от любых невзгод мою ведьму, а не надеяться на ее протекцию и защиту, как это положено эльфийскому мужчине.

Внутри кипело горячее возбуждение, мог думать только о том, как бы поскорее раздеть Малику. Целовал жадно, желал прижать к себе со всей силы, но опасался навредить. Нащупал застежки ее платья, стараясь справиться с ними, не глядя, не имея сил прервать поцелуй. Выходило плохо, это нервировало. Магия внутри шуршала, предлагая помочь, но я не решался пустить ее в ход.

Неожиданно в дверь постучали, и мы с госпожой синхронно отпрыгнули друг от друга, будто бы нас застали за чем-то непотребным. С грустью опустил глаза, понимая, что для меня все так и есть. Порядочный эльфийский мужчина не вправе позволять себе даже подобных мыслей, не то что действий, до заключения брака, а тут…

— Открой… — попросила госпожа.

Голос ее звучал глухо, а сама она дышала часто и рвано. Отметив это, я ощутил подлинную радость, ведь подобные признаки говорили: то, что происходившее между нами не оставило ее равнодушной. Бросился выполнять поручение.

— Госпожа ментерия Малика дома? — поинтересовалась обнаружившаяся за дверью горожанка. — Мне бы очень хотелось передать ей прошение. Лично.

Говорить, что Малики дома нет, было бы глупо. Учитывая, как скоро после нашего прихода появилась просительница, она, скорее всего, уже поджидала нас и видела, как мы входили в дом. Обернулся и вопросительно взглянул на Малику.

Она явно слышала, что было сказано визитерша, хмурилась, что-то обдумывая.

— Я, конечно, очень бы хотела принять просительницу сама. Как ментерия, обязана, но надо срочно заняться артефактом перемещения… — пробормотала она полушепотом, видимо, прикидывая, как выйти из сложившейся ситуации. — Прими ее ты! Как мой будущий муж! Это будет и логично, и полезно для твоего статуса!

— Ментерия Малика, к сожалению, в свете последних событий очень занята, — обратился я к горожанке. — Но вас приму я. Я жених ментерии и уполномочен выслушать вас и передать прошение.

В моем голосе, пожалуй, было слишком много удивления, потому как сам никак не ожидал, что Малика доверит мне такую работу.

— Благодарю! — отозвалась горожанка. — А остальных тоже вы примете?

— Остальных? — я открыл дверь чуть шире и высунулся на улицу.

— Там, похоже, полгорода собралось! — вернувшись обратно и закрыв дверь, выпалил я Малике. — Мне принять их всех?

— Да-да, — закивала госпожа и заторопилась к лестнице. — Расположитесь тут, бумага в зеленом чемодане. Запиши все прошения. Если что-то будет требовать моего срочного вмешательства, зови. Я в кабинете.

Опешил, понимая, что никогда мне не поручали ничего подобного, обычно приходилось выполнять черную работу, а тут… Вдруг не справлюсь, что-то сделаю не так? Малодушно пожалел, что инкуб занят другим поручением госпожи, иначе этот труд лег бы на его плечи. Когда Малика исчезла из вида, убежав по лестнице на второй этаж, дал себе слово, что не подведу ее.