В жены консулу: испорчен прошлым (СИ) - Смирнова Юлия. Страница 8

— Ну и Инэс, наверное, — в честь Санта-Инэс? Или Клара — в честь Санта-Клары? Роза — в честь Санта-Розы? — засмеялся я, перечисляя известные города Южной Калифорнии. — Теряюсь в догадках. Что же ты предпочла?

— Не угадал. Третий вариант был — Саманта. Раз уж меня так прозвали… в честь Саманты Смит.

— Вот! — мне этот вариант жутко понравился — наверное, потому, что это ведь и впрямь довольно меткое Оксанкино прозвище, можно сказать, второе её имя в Консульстве. — На этом и остановимся.

Через три месяца подоспела Саманта — моя долгожданная девочка, единственная дочка, моё волшебное чудо. По результатам анализов, которые я сдал ради интереса, я по-прежнему оставался стерилен; врач, посмеиваясь, сказал:

— Видимо, в некоторых порциях спермы, дорогой вы мой, нет-нет да и проскакивает у вас что-то живое. Конечно, вероятность беременности у вашей пары крайне мала; и всё-таки, учитывая произошедшее, я советовал бы предохраняться, если не хотите ещё детишек.

— Пожалуй, надо прислушаться. У нас ведь теперь целый детский сад! — лукаво шепнула Оксана. — А вообще — я подумываю о том, чтобы снова залететь тебе назло. И корчись в муках ревности, подозревай, что я спала с нашим завгаром, с консульским поваром, с уборщиком территории… они, кстати, мужики ничего, у последнего во-он какие мускулы.

Я горделиво закатал рукава:

— А у меня какие?! Ты посмотри — да пощупай!

— Отлично, — подхватила Оксана. — Вот тебе, такому мощному, Саманту и таскать. А я отдохну.

— С большим удовольствием. Моя сладкая девочка, — заворковал я над дочерью так, как не ворковал над сыном. — Царевна моя большеглазая, нежнейшая красавица…. Скоро бабушка с дедушкой приедут, тётя — познакомятся с тобой и братом. Скажут: ай, какие красивые детки! — я прищёлкнул языком. Оксана засмеялась:

— Ты с ней становишься совсем на себя не похож. Голос аж тает… Значит, ты всё-таки решил запоздало отмечать сорокалетие? Уж год почти прошёл.

— Думаю их всех просто так собрать, без повода. Ну или… отмечать праздник годовщины моей совершенно неадекватной влюблённости в тебя.

Я слышу, как загорелый крепыш Валя в саду толкует худенькому Мирону, который выглядит на его фоне, как младший брат, хотя они ровесники:

— Понимаешь, как хорошо, что Саманта Смит не дожила до того, что сейчас происходит. Лучше ей всего этого не видеть, она хотела, чтобы страны дружили — а вышло вон как. Теперь ты вкурил, да?

Пугливый Мирон в страхе подтверждает:

— Вкурил. Так что же теперь — ждать Третьей Мировой?

— Не бойся и не печалься, мы переживём её, — голосом из апокалиптического фильма предрекает Валя. — Но те, кто переживут, будут знать: человечеству никогда не пережить Четвёртую.

— Господи, какие ужасы ты вещаешь. И что это за выражение — «вкурил»? Где хоть набрался такого?

— Это я его научил. У нас так говорили, — смутился Мирон.

— Прекратите друг друга запугивать и учить дурному, — одёргивает Оксана. — Всё у нас нормально: оба представительства извинились друг перед другом за недоразумение, перед нами с папой извинились; виноватые уволены и переданы суду за клевету под присягой, мы с папой больше не ссоримся, и наше Консульство приняли решение не закрывать. Всё ещё наладится, мы увидим лучшие времена.

— Надо, чтобы Саманта подросла. Она всех помирит, — предполагает Валя. Я смеюсь, обнимая обоих сыновей одновременно:

— Бедная, только родилась — а уже какие ожидания на неё возлагают. Эдак ты долго прождёшь; а сейчас, я так думаю, надо просто наслаждаться каждой минутой вместе. Находить маленькие радости ежедневно. Согласны?

Мальчишки кивают. Смотрю на Оксану — она кивает тоже. Мирон показывает на вход на наш участок и восхищённо восклицает:

— Как мне нравится эта высоченная пальма! Интересно: может она вырасти — прямо до солнца? Я хотел бы посмотреть! Через сколько лет это может быть — а, пап?

Послесловие

Дорогие друзья,

полгода назад эту дилогию я в соответствии с первоначальной задумкой за два вечера после работы написала как грубоватую пародию на популярные любовные романы, собрав известные клише, и всерьёз к ней не относилась, в отличие от всех остальных работ; однако моя точка зрения — лишь одна из возможных интерпретаций текста, и Оксана с Артемием получили весьма разные отклики и зажили самостоятельной, не зависимой от меня жизнью :). Ясно, что обоих, как "пьяное судно" семнадцатилетнего Артюра Рембо, будет сильно штормить, учитывая начало их отношений и то, что прежний Артемий "умер", а новый родился не так уж давно и ещё не знает толком, как ему жить, не привык к себе новому. Эти ребята, несмотря на солидные должности и образование, не вполне зрелые и сильно отличаются от большинства моих героев в худшую сторону. Честно сказать, эту пару я люблю меньше всех остальных, а точнее даже — не люблю совсем, мне они наименее интересны; но они как-то карабкаются, стараются развиваться, и за это я их пытаюсь уважать. Полгода назад в день, когда я дописала их историю, я возобновила общение с любимой школьной подругой, с которой мы не виделись более четверти века; это для меня символично — я надеюсь, что Артемий и Оксана тоже начнут что-то новое и откроют в себе что-то особенное, важное.

Вообще не помню, чтобы хоть кто-нибудь из моих героев так глупил, — разве что Элина из "Не только любовницы". Самое комичное, что именно этих героев я сделала не врачами, не учёными и незаурядными изобретателями, а — дипломатами, на которых возложена важная миссия улучшения отношений между РФ и США в непростой современности. Едва ли они с этим справятся, учитывая их анамнез :)) Образы Оксаны и Артемия гротескны и являются аллегоричными; Оксана в первой части предлагает нам разгадку иносказания, объясняя, что они с Завельским, на тот момент бывшим любовником, воплощают собой отношения России и США: "Отношения у нас, мягко говоря, прохладные. Как у России с США. То есть — никакого доверия нет и быть не может". Настороженное отношение даже в периоды потепления. Взрыв в любой момент. Таким образом, Оксана и Артемий — не совсем люди: это олицетворение, метафора. У многих современных текстов есть двойное дно, скрывающееся за поверхностным и развлекательным смыслом. Двойное дно может появиться независимо от воли автора, просто как культурное наследие, повлиявшее на писателя; это одно из возможных проявлений интертекстуальности — приёма построения текста с отсылками к произведениям предшественников и современников, оказавших воздействие на художественный метод и техники письма автора.

Как и все другие работы, данная является рабоче-развлекательным экспериментом, поскольку любовный роман я много лет изучаю с научной точки зрения и выступаю с докладами, читаю лекции о нём в разных странах мира. Не вполне зрелые Оксана и Артемий и раздражают, и трогают, чем-то похожи на меня; так что вряд ли именно я имею право чему-то их учить и улучшать их кривоватые образы — а могу лишь пожелать им удачи, поскольку теперь у них уже трое детей, и пора бы им (не только детям, а и этой парочке :))) чуток подрасти. Больше возвращаться к их истории не планирую, разве что в старости напишу о том, как им живётся на пенсии :)

К остальным героям я взыскательна и придирчива, но к этим двоим отношусь снисходительно и не осуждаю гневно, — поскольку природа, снабдив обоих супругов некоторой долей ума, позабыла снабдить разумом и житейской мудростью, как и меня саму. Некоторая нереалистичность Оксаны и Артемия может изумлять; но чудаки и оригиналы — это мои любимцы, и с этой точки зрения супруги Завельские вписываются в шерман-оуксовский цикл.

Дилогия "В жёны консулу" — разновидность сказки для взрослых, которая не может быть воспринята всерьёз, да и вообще иначе как с долей некоторого скепсиса. Наименее романтично настроенные читатели сообщили, что в жизни так редко бывает, — но хочется верить. Лично мои любимцы — Элина с Марком из "Любовницы" и Рита с Матвеем из "Урода", бонусом озлобленная и совершенно невменяемая истеричка Юлия, которая "Искала". Но почему-то многие, к моему изумлению, любят глуповатых Оксану и Артемия — незатейливых и простоватых (автозамена меняет на "просто ватных"), которых пятилетний (в первой части) Валентин, их сын, кажется, умнее раз в четыреста. Во "Вредном любовнике" у ребят хоть секс горячий на старости лет — дадут фору молодёжи из "Консульской жены", но нет: всё равно многие сочувствуют вялой, физически и умственно не вполне здоровой и полноценной чете Завельских. Это потому, должно быть, что на Руси всегда жалели убогих, — мне и самой случается прослезиться, когда перечитываю сие творение, честно признаюсь.