Между (СИ) - Бьякко Лана. Страница 12

— А ты не жестоко поступаешь со мной, Алиса?

— Разве я не имею права жить свою жизнь?! Жить так, как хочется мне?!

— Как хочется тебе? Или как скажет тебе твой дядя?

— Я сама решаю, как мне жить!

— Точно?

У меня не осталось больше сил. Я не хотела здесь находиться!

— Что здесь происходит? — спросила подошедшая тётя Лера.

— Ничего, мам. Вернись к остальным.

Тётя Лера непонимающе смотрела то на своего сына, то на меня, всю в слезах. Но я не хотела задерживаться здесь, поэтому развернулась, чтобы уйти, но столкнулась в дверях с дядей Мишей.

— Алиса? — позвал он.

Утирая слёзы рукавом, я тихо прошептала:

— Увези меня отсюда…

И он, не сказав ни слова, взял меня под руку, попрощался с семьёй Апраскиных и повёл меня прочь от этого кошмара.

Но сколько ни меняй картинки, хоть найди десятки тысяч других путей, чтобы поступить иначе или сказать другие слова, произошедшего не изменить. Это невозможно.

—

— Пришёл отчёт от ребят, — сообщил Ромыч, пытаясь нанести мне удар в грудь, чтобы сбить дыхание и я не мог атаковать в ответ, но…

Со мной это не пройдёт, друг. Мы с детства тренировались вместе, ты должен помнить, кто нас этому учил.

— И что там? — я отразил его атаку и сделал замах ногой в ответ.

— Пасли и Михаила, и девчонку. И если я могу понять, зачем его могли пасти, но она-то на кой чёрт им сдалась, я не знаю, — и он снова пошёл в атаку.

— Нечему удивляться, они родня и там такие связи имеются, — ответил я, уходя от удара, скручивая корпус вокруг позвоночника, и нанёс удар кулаком снизу вверх, пытаясь вывести противника из игры, но Рома, как опытный боец, успел уклониться в последний момент.

— Ты что, решил отправить меня в нокаут, Яр? — зашипел он. — Связи там нехилые. Доходят чуть ли не до самой верхушки ФСБ. Подобраться будет не просто, если и копать, то очень осторожно. Ребята замешаны не в очень чистых делах.

— Не рискуй попросту, — сказал я, но не дал ему расслабиться и снова напал, стараясь нанести хлёсткий удар голенью. — Итак достаточно засветились.

Рома умело отразил мой удар и в пару движений взял меня в захват шеи со спины.

— Хочешь дождаться приезда Михаила?

Вместо ответа я резко присел, хватая его за руку, и, повернув голову в другую сторону, нанёс удар по голени, резко освобождаясь из захвата.

— А ты сегодня в ударе. В чём причина? — входя в азарт, спросил Рома.

Я протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но этот засранец сделал подсечку, схватил меня за руку и перекинул через плечо. Гадёныш.

— Ну так что? — с довольной миной, настоял он.

— Мой отец знает об этой истории куда больше, чем мы с тобой.

Я поднялся с матов и схватил бутылку с водой.

— Родион Сергеевич? — удивлённо вытаращил на меня глаза Рома.

— Он самый.

— Становится всё интересней. И что ему известно?

— Ты как последняя сплетница, всё хочешь знать? — я вскинул бровь, глядя на друга.

— Это моя обязанность — всё знать.

— Кем возложенная? — я хмыкнул.

— Не суть, — отмахнулся Ромыч. — Так что ему известно?

— Не говорит. Якобы это не его тайна, а, если я хочу знать, стоит говорить с самим Михаилом.

— Всё интереснее и интереснее. И это всё?

— А что ещё должно быть?

— Может, тебя трогает то, что скоро в твоей жизни начнёт мелькать ещё одна Редкая особа? — играя бровями, ухмыльнулся этот гад.

Если бы я сказал, что даже не задумывался о том, какой может быть его племянница, то соврал бы. Конечно, я думал об этом. И тут у меня было только два варианта: либо серая забитая мышка, либо девица без норм и моралей, если учесть издевательства, которые она терпела на протяжении всей жизни. Я бы очень удивился, окажись она нормальной.

— О, раз ты молчишь, значит, задумался над этим. Ну и как?

— Иди в пень.

— Что сразу в пень? А вдруг девчонка будет хорошенькой?

— Тебя только это волнует?

— Ну не только, — подмигнул Рома и начал ржать.

В зал начали заходить мальчишки, которых по выходным тренировал Роман. Его центр подготовки занимался бесплатными тренировками детей-сирот — эдакий вклад в общественное развитие города. Надо отдать должное, тренер и боец из него бы отличный. Мой отец ещё в детстве разглядел в нём талант и сказал, что он далеко пойдёт. Сначала он даже тренировал нас, но потом Рома пошёл своим путём. Дети его любили, потому что, несмотря на его серьёзный и брутальный, довольно устрашающий вид, парень он был простой и юморной, болтливый и вертлявый, как уж.

Мальчишки поздоровались с нами и разошлись для разогрева, а я принялся собираться на работу, несмотря на то что на календаре суббота. Поскольку у нас не было толкового графического дизайнера, мне приходилось отрисовывать необходимое самостоятельно. Сегодня в офисе почти никого не было, только дежурные работники, что хорошо: я мог поработать в тишине без лишней нервотрёпки.

Уже на выходе из зала я получил сообщение от Михаила о том, что он прилетает послезавтра и у них будет длинная пересадка, поэтому мы увидимся на работе утром в понедельник и обо всём поговорим. Что ж, осталось подождать немного: может быть, вся правда, наконец, всплывёт.

—

Вчера дядя Миша не задавал никаких вопросов, за что я была ему очень благодарна. Мне хотелось побыть одной, и было ясно, что в таком состоянии домой к Апраскным я не пойду, поэтому он снял для меня номер в гостинице, где остановился сам. Чуть позже дядя принёс мои вещи, которые оставались у Дениса дома.

Я была сильно обижена и зла на него. Чувствовала, как в груди тянет холодом, и не тем кладбищенским, окончательным, а словно под кожей таяли маленькие льдинки, что появились там часом раньше. Но они не превращались в живительную воду, а, наоборот, становились подобны кислоте, которая уничтожает всё живое. И что-то сгорало вместе с этим, полыхало адским пламенем, но я даже не могла понять, что это было. И всё это приводило меня в желеобразное оцепеневшее состояние, в котором я, кажется, пробыла до самого утра, так и не сомкнув глаз.

И после пришла вина, уже знакомая и родная, которая заставила меня каждые пару минут проверять телефон на наличие новых сообщений. Но когда я видела, что он был в сети, но даже ничего не написал, не ответил на моё сообщение, которое было прочитано, становилось только хуже. Вместе с удушающим чувством вины я поймала себя на чём-то новом. Во всех смыслах новое чувство скреблось в горле и вынуждало смотреть на себя в зеркало и осознавать, что мне стыдно. Стыдно быть виноватой. Это неприятно. Под гнётом этого мерзкого чувства я стала задаваться вопросами: а зачем мне ехать туда, где не будет Дениса? Зачем мне вообще что-то без него? Кому это нужно и кому от этого будет хорошо? Кто я без него?

Мои размышления прервал стук в дверь. Мне казалось, что все действия делаются мной на автомате, потому что разумом я явно была не здесь. Когда Михаил прошёл в комнату, он спросил:

— Готова?

Было раннее утро, и нам пора было выдвигаться в аэропорт, если мы не хотели опоздать, но мои ноги словно приросли к полу, я не могла пошевелиться.

— Вижу, что не готова, — оглядывая меня, сказал дядя. — Может расскажешь? — и сел в кресло напротив меня.

— Кто я? — я задала вопрос вслух, но по-настоящему боялась услышать ответ. — Кто я без него?

— Ты про Дениса? — спросил он, и я кивнула. — Он тебе очень дорог, — ещё один кивок. — И ты боишься потерять его, — я снова махнула головой. — И считаешь, что, раз он и его семья помогали тебе, ты обязана свою жизнь положить на их благополучие.

Я снова бездумно кивнула, но спустя секунды до меня дошёл смысл сказанных слов, и я растерянно спросила:

— Что?

— Алиса, — начал дядя, подходя ко мне и приобнимая за плечи, — это было их решение — помочь тебе. Однако, это не значит, что ты должна положить свою жизнь на их благо.

— Но я никто, ничто… так… существо, чуждое всему миру и всем. Они единственные мне близкие люди. Они нужны мне… Он нужен мне…