Девять жизней (СИ) - Шмелева Диана. Страница 36

Осталось единственное препятствие — город в осаде. И пора заняться этим препятствием.

***

Отряд моряков подготовился к вылазке очень тщательно. Проговорили маршрут, время, оружие, одежду. Со стороны крепости — прямая атака через главные ворота, которая будет преследовать две цели: отвлечь внимание и заманить мовров в ловушку, подготовленную сразу за воротами. Атакующие должны были быть вооружены ручной артиллерией, не углубляться в стан врага и попытаться создать впечатление прорыва в сторону главной дороги из Сегильи. Командовать вылазкой комендант назначил дона Фернандо. Рвавшегося в бой капитана Альвареса сеньор де Суэда остановил:

— Не забывайте, официальный комендант — вы. Тот, кто руководит обороной, рискует собой только в важнейших случаях, в начале осады — чтобы поднять дух защитников, и когда уже близок конец, каким бы он ни был.

— Командующий должен быть в гуще сражения!

— На поле боя, а не когда за нашей спиной город. Если я или вы красиво погибнем, жителей ждёт совсем не красивый конец.

Дон Альфонсо смирился, про себя печально подумав, что комендант ему сильно льстит, а комендант опасался — неоперившийся капитан в своём первом бое может увлечься и сорвать дело.

***

Моряки вошли в подготовленный контрподкоп раньше, чем защитники города опустили мост и бросились в атаку. Расчёт оправдался — неприятель стянул силы против отряда, который вскоре стал отступать. Мовры, надеясь на плечах отступающих ворваться в город, угодили кто в ров с подорванного моста, а кто под смолу. Капитан Энрикес был ранен, но неопасно. Вылазка стоила гарнизону нескольких человек.

Комендант, проследив за ходом боя, стал неотрывно смотреть на берег. Вскоре он улыбнулся, догадавшись: морякам удалось сначала смешаться с толпою отступающих пиратов, а потом сесть в одну лодку. День клонился к закату. Оставалось лишь ждать.

Дон Себастьян проводил друга в госпиталь и сразу вернулся в комендатуру. Стараясь отвлечься, вновь изучал архив, но ничего нового не разглядел. Посмотрел последнее из отцовских писем, и глаза сами нашли пару строчек: «Лейтенанта Рамиреса отлично помню. Жаль, из-за смерти брата и болезни отца ему пришлось оставить военную службу. Если вдруг встретишь, передай от меня почтение». Комендант улыбнулся, а вскоре прислушался и, не убирая бумаги, вскочил. Его уже звали.

***

В полночь дальний корабль пришёл вдруг в движение. Со стены крепости удивлённые крики мовров не были слышны, зато пушечный залп был слышен отлично. Корабль, как юркая птица, повернулся и втиснулся между двумя превосходящими по размеру. Дон Себастьян не мог понять замысел. Ведь на других кораблях гораздо больше людей! Мовры, конечно, скоро опомнятся, пойдут сразу на абордаж… Снова пушки! Так, ясно, с больших кораблей, стоявших на якоре друг против друга, не могут расстреливать меньший. Быть может, пираты займутся своими пробоинами? Или им не спрыгнуть на быстро плывущий корабль? Пришлось вновь набраться терпения. Комендант и защитники города, затаив дыхание, наблюдали за боем. Старый моряк говорил, что после нескольких залпов они выйдут в чистое море и смогут уйти от других кораблей прежде, чем те развернут паруса. Вот дым начал рассеиваться. Комендант улыбнулся — эспанские моряки нанесли неприятелю солидный урон. Им пора уходить.

— Что-то странное… — тревожно заметил капитан, стоявший рядом с доном Себастьяном и также внимательно вглядывающийся в темноту, разрываемую выстрелами и криками.

— Они должны уйти. Уходите! — крикнул дон Себастьян, как будто на корабле могли его слышать.

— Уходят… нет! Они возвращаются! — воскликнул в ответ капитан.

— Пробоина? Не могут уйти?

— Каждый в отряде потерял своих близких… Кто сейчас, кто в прошлые годы, от мовров.

— Вы этого не сказали мне раньше!

— Зачем?

Они замолчали. Комендант неотрывно смотрел, как захваченный эспанцами корабль отрезает от берега неосторожно приблизившийся к крепости корабль пиратов, крикнул:

— Наш корабль обходят! Канониры! По ближайшему кораблю, как пристреляно!

Снова дым. Крики. Треск дерева. Казалось, бою не будет конца, но храбрость отчаянных моряков утянула в море их жизни. Захваченный корабль получил несколько пробоин, накренился и пошёл ко дну вместе со всеми, кто на борту ещё оставался живым. Комендант стиснул зубы, сжал пальцы в кулак, смотрел на корабли сквозь пелену, не сразу поняв, что глаза его застилают слёзы, которые никто не должен видеть. Никто, никто в городе не должен видеть, что комендант плачет! Дон Себастьян сделал несколько вдохов, снял шляпу, смахнув ею влагу с лица, обернулся к стоявшим рядом защитникам города. Все тоже на миг сняли шляпы.

Передышка оказалась совсем краткой. Остатки вражеских кораблей перестроились и стали вновь обстреливать стены Сегильи. Ярость врагов вырвалась на грань отчаяния. Защитники крепости понимали — силы противника на исходе, нанесённый пиратам урон гонит их на штурм, наверное, в последней попытке превратить в победу своё поражение в бое. Bоины Сегильи пришли в лихорадочное нетерпение, раздавались возгласы — когда же в атаку? Комендант едва не присоединился к порыву, но вспомнил, как совсем недавно моврам пришла подмога, и резко выкрикнул:

— Все по местам! Без моей команды никакой вылазки!

Все разом умолкли.

Розовые лучи горячего южного солнца окрасили море. Бой стал затихать, и ни сегильцы, ни мовры не знали, кому улыбнётся удача в наступающий день. Комендант оценил, сколько живой силы могло остаться у неприятеля. Больше, чем защитников крепости, но если мовры не снимут осаду, придётся атаковать, пока в городе есть продовольствие. Всё ещё наблюдая, как пираты отступают от крепости, дон Себастьян обвёл взглядом горизонт и вдалеке заметил на севере движение, марево, тучу? Потребовал подзорную трубу, стал смотреть, затем передал моряку. Тот присмотрелся, вздрогнул, ещё не веря, улыбнулся и дрожащей рукой вернул инструмент. Сегильцы поняли — неспроста, все стали смотреть в нетерпении, достали другие подзорные трубы, а комендант быстро скомандовал:

— Строить отряд! Лошадей! Готовиться аркебузирам!

Всего через полчаса можно было разглядеть наполненные паруса, развевающиеся флаги, мощные корпуса долгожданных кораблей — к Сегилье приближалась эскадра королевского флота Эспании. Мовры засуетились, бросились к лодкам, причаленным в стороне, где их не могли достать пушки крепости. Бегущих настигал ведомый комендантом отряд. Кто-то из пиратов, ещё не растеряв мужества, поворачивался и принимал бой, но лишь затем, чтобы встретить смерть лицом к лицу, а не, удирая, получить удар в спину. Были и те, кто, упав на колени, просили пощады, но сегодня сегильцы пленных не брали. Главной целью отряда защитников крепости были лодки, и как только последняя из уцелевших оказалась вне досягаемости аркебуз и пищалей, комендант приказал возвращаться.

Приближаясь к воротам, дон Себастьян смотрел, как разворачиваются мовританские корабли. Пираты стремились лишь к бегству. Рассчитав, что пушек пиратов можно больше не опасаться, комендант отдал последний приказ: раненых — в госпиталь, собрать мёртвых, а если из моря выплывут живые пираты, отвести их в тюрьму инквизиции.

У ворот его встречала ликующая толпа. Главный защитник города поднял руку. Все смолкли и выслушали всего лишь три слова:

— Осада Сегильи снята.

Затем дон Себастьян спешился, отдал поводья. Его уже тормошили и обнимали друзья офицеры, а он им улыбался, пока не встревожился:

— Дон Фернандо, разве вам можно ходить?

— Как я мог торчать в госпитале в такое время?

— Ему сегодняшнее зрелище — лучше любого лекарства, — воскликнула поддерживающая мужа донья Элена.

Рядом же был дон Альфонсо, ещё не отошедший от упоения своим первым боем:

— Мы победили!

— Капитан Альварес, вскоре военные корабли бросят якорь в нашей гавани. Вам надлежит встретить офицеров флота.

— Но, комендант…

— Я больше не комендант.

Растерянный молодой человек хотел ещё что-то сказать, но дон Себастьян махнул рукой и посмотрел в небо. Ему почудились звёзды, прячущиеся в облаках, позолоченных солнцем. Это небо, или вода, облака — или же паруса? Из полузабытья вывел голос капитана Энрикеса: