Десять ли персиковых цветков - Ци Тан. Страница 53

Первые несколько тысяч лет после того, как души хунь и по Мо Юаня покинули его тело, я была очень подавлена и постоянно ощущала тревогу. Каждый день я мечтала увидеть его во сне, чтобы спросить, когда он вернется. Перед тем как лечь спать, я раз пять или шесть мысленно задавала этот вопрос и старалась твердо держать в памяти слова, опасаясь, что буду слишком взволнована, когда встречу Мо Юаня в своем сновидении, и забуду, что хотела спросить. Но время шло, наставник мне так и не явился, и желание увидеть его во сне постепенно стало ослабевать. Однако длительное время я страдала от навязчивых мыслей, так что мне удалось вспомнить, какой именно вопрос, мучивший меня на протяжении семидесяти тысяч лет, я хотела ему задать.

Сначала мне приснился Чжэ Янь. Он шел рядом со мной, сопровождая к горе Куньлунь, где мне предстояло учиться. Тогда мне только исполнилось пятьдесят тысяч лет. Столько же, сколько сейчас было Е Хуа.

К моменту моего появления на свет матушка родила четверых сыновей, она с трудом выносила еще и дочь, которая вдобавок уже в утробе была больна и родилась очень слабой. Из-за моей болезненности все обитатели Лисьей пещеры окружали меня заботой. За моими четырьмя братьями никто особо не присматривал, но со мной было иначе. Мой распорядок дня соблюдался неукоснительно. Единственными местами, где мне дозволялось бывать, помимо Лисьей пещеры, были Цинцю и лес Десяти ли персиковых цветков Чжэ Яня. Так я промучилась двадцать тысяч лет, но, несмотря на то что я выросла здоровой и крепкой, родители продолжали беспокоиться обо мне.

После того как мне исполнилось двадцать тысяч лет, мои отец и мать по разным причинам стали часто отлучаться из Цинцю, поручая заботу обо мне Четвертому брату.

Следует знать, что мой Четвертый брат, как никто другой, умел вводить всех в заблуждение. Он казался таким смирным и послушным, однако на самом деле вечно искал приключений и попадал в неприятности.

Я обожала его.

Когда отец велел ему присматривать за мной, Четвертый брат, который сам еще был ребенком, усевшись перед Лисьей пещерой и сжимая в зубах стебелек травы, с любовью посмотрел на меня и сказал:

– С сегодняшнего дня я буду заботиться о тебе. Если добуду птичьи яйца, одно оставлю себе, а другое отдам тебе. Если я поймаю рыбу, одну оставлю себе, а другую отдам тебе.

Мы сразу поладили.

В то время Чжэ Янь уже ни о ком не заботился так, как о моем Четвертом брате, и стоило нам только упомянуть его имя, как мы легко избавлялись от любых проблем. Так что Четвертый брат, ничего не опасаясь, носился со мной по всему Цинцю. Так миновало еще тридцать тысяч лет.

Когда у моих отца и матери нашлось время подумать о воспитании единственной дочери, они пришли к выводу, что девочке следует быть нежной, добродетельной, грациозной и великодушной, но, к сожалению, к тому времени я уже выросла совсем другой. К счастью, хотя за пятьдесят тысяч лет, что мы бродили по Цинцю с Четвертым братом, мы натворили немало бед, ничего серьезного не приключилось, и наша жизнь проходила довольно гладко. Так что ничто не мешало нам оставаться своевольными.

И это было так не похоже на то, как вел себя Е Хуа. Я часто беспокоилась, что, хотя Е Хуа всего лишь пятьдесят тысяч лет и его нельзя назвать наивным, ему совсем не присуща безрассудная живость юности. Он так спокоен и выдержан. Сколько бы невзгод ни встречалось на его жизненном пути, он преодолевал их стойко, не роняя достоинства…

Но вернемся в то время, когда мне исполнилось пятьдесят тысяч лет.

Моя матушка тогда начала осознавать, что я веду неподобающий образ жизни, и стала очень переживать из-за этого. Больше всего она беспокоилась, что я не смогу выйти замуж. Запершись в Лисьей пещере, она провела в раздумьях две недели. Наконец ее осенило: она поняла, что, хоть у меня и не лучший характер, я обладаю весьма привлекательной внешностью. Решив, что и для меня найдется подходящая партия, она немного расслабилась.

Однако вскоре Ми Гу доложил моей матушке, что живущая по соседству у подножия горы семья недавно выдала дочь замуж. Маленькая Чжу Инь, с ранних лет оставшаяся без матери, не получила должного воспитания и была немного избалованной, что пришлось не по нраву ее свекрови. Свекровь каждый день находила какой-нибудь повод, чтобы наказать невестку. Чжу Инь было сложно с этим смириться: не прошло и трех месяцев, как она в слезах покинула дом мужа и вернулась к отцу.

Когда матушка услышала о невзгодах, выпавших на долю маленькой бедной Чжу Инь, она снова задумалась о моем будущем и с каждым днем становилась все печальнее и печальнее, пребывая в смятении. Она считала, что, даже если мне удастся выйти за кого-нибудь замуж, свекровь все равно будет бить меня по три раза на дню из-за моего характера. Размышляя о трудностях, которые мне, возможно, придется пережить в будущем, она не могла сдержать слез.

Однажды Чжэ Янь, явившись в Лисью пещеру, увидел матушку, которая украдкой плакала. Узнав, в чем причина ее слез, он задумался ненадолго, а потом со вздохом заключил:

– Эта девочка выросла такой, уже не переделать. Теперь остается только заставить ее усердно учиться. Если в семье ее мужа, начиная от главы рода и заканчивая слугами, метущими пол, не найдется никого сильнее нее в магии, никто не поставит ей в укор ее непосредственность и своеволие.

Когда матушка услышала эти слова, ее глаза загорелись. Она поняла, что самым правильным решением будет найти для меня наставника и отправить учиться. Матушка с пылом взялась за дело. Раз уж мне нужен хороший наставник, это должен быть лучший наставник в мире. Она потратила почти месяц на поиск учителя и остановила свой выбор на высшем боге музыки и войны Мо Юане с горы Куньлунь.

Хотя я никогда прежде не встречала высшего бога Мо Юаня, его имя было мне знакомо.

После рождения Четвертого брата, а затем и меня войн в наших краях почти не бывало. Иногда происходили лишь мелкие стычки, не доходившие до настоящих боевых действий. Порой старшее поколение рассказывало о действительно больших битвах, которые произошли после рождения и разделения инь и ян. О том, как ярость поглотила весь мир, как все вокруг было залито кровью, как храбрые воины полегли на поле боя, как они с честью погибали, как вершили великие дела… Эти рассказы очень увлекали меня и Четвертого брата.

В те времена у бессмертных хранилось много книг о древних битвах, а мы были очень любознательными и часто брали книги у знакомых. Если кому-то из нас удавалось найти редкий свиток, мы с братом выменивали его. В этих книгах часто упоминался высший бог Мо Юань. Небесные чиновники, авторы книг, восхваляли его величественный вид, доспехи из зачарованных кристаллов и божественный меч Оси Мироздания, которые делали его непобедимым богом войны.

Мы с Четвертым братом преклонялись перед ним. Тайком мы часто пытались вообразить его могущественный облик, гадая, каков он на самом деле. Через год ревностного изучения источников о высшем боге Мо Юане мы решили, что у него должно быть четыре головы, обращенных к разным сторонам света. Глаза – огромные, как бронзовые колокола, уши – как веер из душистого тростника, а еще квадратный лоб, крупный рот и необъятные, как горные вершины, плечи и спина. Руки и ноги мощные, как каменные столбы. Одним вздохом он мог вызвать ураган, от его топота сотрясалась земля. Поразмыслив, мы пришли к выводу, что это единственный способ показать блестящий ум, чуткий слух, острое зрение и могущество высшего бога. После чего мы с Четвертым братом, воодушевленные этим образом, побежали ко Второму брату, который был искусен в живописи, и попросили его написать два портрета по нашему описанию. Портреты мы повесили в доме и чуть ли не поклонялись им каждый день.

Я была невероятно взволнована, когда узнала, что Мо Юань станет моим наставником. Четвертый брат хотел отправиться со мной, но его не пустил Чжэ Янь, из-за чего тот остался выпускать пар в Лисьей пещере.