Девочка и мальчик - Герлих Гюнтер. Страница 15

— Ну, ты о них для меня позаботишься, — поддерживает Франк отца, — и чепуховыми они не будут.

— Как, это я создаю тебе трудности? Интересно, — господин Лессов насмешливо смотрит на сына.

Но тут госпожа Лессов вносит кофе, ставит на стол печенье.

— Оставайся с нами, Эльвира, времени для кухни у тебя еще хватит.

Госпожа Лессов садится, берет сигарету и просит у Франка прикурить.

— Моя жена не пьет кофе, — говорит господин Лессов, — почему, этого я не знаю.

— Знаешь, знаешь.

— Мне кофе, во всяком случае, весьма по вкусу.

— Стало быть, все в порядке, — откликается госпожа Лессов и бросает на мужа короткий взгляд.

Катрин этот взгляд замечает, она удивлена. На мгновение лицо госпожи Лессов выражает едва ли не враждебность.

Кофе всех оживил, Катрин тотчас ощутила его действие.

— Но хорошенькая девочка в доме, пожалуй, еще лучше, чем кофе.

— Ну и ну, девочку с кофе сравнивать, — ворчит Франк.

— А что ты имеешь против, — смеется отец, — ты же знаешь, что значит для меня кофе. Считай это комплиментом.

На улице опять идет снег, и разговор заходит о нынешней зиме. Катрин рада, что может рассказать, как проводила дни у озера.

Но в разгар их беседы господин Лессов смотрит на часы, поднимается и говорит:

— Мне пора. Еще много дел. — Он подает Катрин руку: — Надеюсь, мы скоро опять увидимся. А сыну моему верь во всем, кроме тех случаев, когда он говорит об отце.

— Ты едешь на завод? — спрашивает его жена.

— Да. И вернусь поздно.

— Но сегодня хотели прийти Шультесы.

— Отмени. Я ничего сделать не могу.

— Один раз я уже отменила нашу встречу.

— Ну, Эльвира, придумай что-нибудь.

…Катрин и Франк остаются одни.

— Давай сходим в кино, — предлагает Франк.

Катрин согласна.

Они идут к матери на кухню.

— Большое спасибо за обед, — благодарит девочка.

— Когда ты вернешься? — спрашивает госпожа Лессов сына.

— Не знаю.

— Хорошо, если бы не очень поздно.

— Посмотрим.

Рука у госпожи Лессов холодная. Она слова не проронила, что хочет опять видеть Катрин.

Фильм они смотрят шведский, это история любви.

Большая часть зрителей — молодежь, многие пришли, чтобы посидеть в тепле и темноте друг с другом. Но Франк и смотрит и слушает с напряженным вниманием, Катрин же не очень внимательна. А все из-за близости Франка. Что там на экране происходит, мало занимает ее: героиня — яркая блондинка, очень красивая и скучная.

Катрин кладет ладонь на руку Франка. Он оборачивается к ней, и в полутьме ей кажется, что он улыбается. Растопырив пальцы, он сжимает руку Катрин.

Когда они вышли из кино, на улице уже стемнело.

— Ну, что скажешь о фильме? — интересуется Франк.

— Красивая природа.

Франк смеется.

— А о людях?

— Тоже очень красивые, и он и она.

— Я провожу тебя.

— Но это же большой крюк.

— И провожу.

Если бы не такой холод, они пошли бы пешком — по Димитровштрассе прямо, потом по Берзаринштрассе. Но они едут на трамвае, дышат на заиндевевшее окно, прогревают глазки, а головы их почти соприкасаются.

У дома Катрин они смахивают друг с друга снег, входят и остаются в подъезде, который кажется им теплым.

И тут мальчик целует девочку.

Катрин этого ждала. Она ощущает на щеке прохладные губы Франка. Свет в подъезде тухнет. Но Франк его снова включает.

— Зайти завтра за тобой?

— Да, — говорит Катрин, — я буду тебя ждать.

— У нас еще много времени.

— Не знаю.

Катрин прильнула к Франку.

— Можно, я поднимусь к тебе?

— Поезжай лучше домой, твоя мама рассердится и станет ко мне плохо относиться.

— Ну, ты не знаешь моей мамы.

— Твой отец совсем другой.

— Каким показался тебе мой старик?

— Большой начальник, веселый человек.

— Большой начальник — да. Но веселый? А, бог с ним. Ты же слышала — не верь тому, что я о нем скажу.

— Дома у нас наверняка сестра со своим другом. Странный какой-то тип, — говорит Катрин.

— Я приду завтра. Хорошо?

— Ну что ты спрашиваешь! Я же ради тебя приехала из лесу.

Франк улыбается.

— Ладно, привет, — говорит он, — до завтра.

Он уходит, но больше ее не целует.

Медленно поднимается Катрин по лестнице. Торопиться некуда. Если Лемке сидит у них, пусть, ей сегодня до него дела нет.

Франк завтра опять придет. И послезавтра, и вообще всегда, всегда будет приходить.

…Через день, после обеда, в третьем часу, Катрин едва не бегом бежит по Варшауэрштрассе к станции метро Франкфуртер-Тор. В три ей нужно быть на платформе и ждать поезда, идущего на Лихтенберг. Франк будет и головном вагоне и заметит ее на платформе. Так написал он в коротком письме, которое она вчера под вечер нашла I! почтовом ящике, в конверте без марки. Франк, значит, бросил его в ящик сам или кто-то за него… Все это утро, до обеда, Катрин ждала Франка. Она очень беспокоилась, боялась, не случилось ли что-нибудь. Но звонить не хотела, они с Франком могли разминуться.

Что за странное письмо?!

Катрин добежала до станции, остановилась у театральной афиши. Изучает ее. С кое-какими спектаклями ее связывают воспоминания, а одно связано с Франком. На оперу «Скрипач на крыше» все билеты всегда проданы.

С той и другой стороны подкатывают поезда и разъезжаются. Внезапно какой-то субъект вырастает перед Катрин и, в упор уставившись на нее, хрипит:

— Эй, малышка. Одна-одинешенька?

От него несет мерзким винным перегаром.

Катрин делает шаг в сторону, напряженно разглядывает афишу, объявляющую большой концерт джазовой музыки.

Пьяный делает к ней шаг:

— Эй, слышь-ка, я ж тебе говорю.

Катрин смотрит ему прямо в глаза, потом на съехавший набок грязный галстук. Пьяный резко поворачивается, уходит, пытаясь держаться прямо, но это ему не удается. Большая стрелка электрических часов прыгает, отсчитывая минуты, а маленькая стоит почти на трех, и тут подъезжает поезд от станции Лихтенберг. Сейчас должен подойти встречный — от станции Александерплац. Этим поездом едет Франк. В черном проеме туннеля, из которого выскочит поезд, тлеют красные и желтые сигнальные огни.

Родителей Катрин замечает, когда в толпе пассажиров они оказываются возле нее. По их удивленным лицам видно, что и они обнаружили дочь в последнюю минуту. Отец ставит чемодан на платформу.

— Дочка, — удивляется он, — ты здесь?

— Но встречаешь явно не нас, — усмехается мать.

— А вы уже вернулись?

— Мы не призраки, можешь нас потрогать, — говорит мать.

— С ногой все в порядке? — интересуется отец.

Из туннеля доносится гул подъезжающего поезда.

— Я берегу ногу, — отвечает Катрин, и ничуть не лжет, вчера она действительно целый день берегла ногу.

— А сейчас, — спрашивает мать, — куда ты сейчас собралась?

— У меня дела, — отвечает Катрин, и слова ее поглощает шум подъезжающего поезда.

Освещенные вагоны подкатывают к платформе, поезд замедляет бег. В одной из открывающихся дверей стоит Франк.

Родители заслоняют от него Катрин, и она делает шаг в сторону. Франк машет ей.

— Привет, — кивает Катрин матери и отцу, — до скорого.

Отец поднимает чемодан, мать как-то странно улыбается. Они остались почти одни на платформе, поток пассажиров иссяк.

Катрин бежит к вагону, в котором ее ждут. Сигнал к отходу поезда уже дан, дверь за ней сразу закрывается.

Она быстро дышит после пробежки. Франк ей улыбается. Когда поезд тронулся, девочка обернулась, поискала глазами родителей. Отец, быстрее, чем обычно, шагает к лестнице. Мать смотрит вслед поезду. Улыбается ли она еще, Катрин разглядеть не может.

Поезд мчит по подземному пути.

— Вчера, — говорит Франк, — у меня не было времени.