Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 113

Ты была права, когда говорила, что не стоило мне рвать все связи с семьей и сжигать мосты. Я мог бы кое-что сказать своей бабке даже после того, как покинул дом, и это бы свело на нет ее ненависть. Ты была права, когда говорила, что я любил ее и восхищался ею, когда был мальчишкой. Ты во всем была права, и если бы я мог что-то изменить сейчас, я бы это сделал.

Я решил все же отправить тебе это письмо. Это ошибка. Я знаю об этом, но я не могу ничего с собой поделать. Я должен сказать тебе, как лучше поступить, если ты беременна. Мне невыносима сама мысль о том, что ты не узнаешь, что есть альтернатива аборту.

Твою почту, возможно, просматривают, и потому я намерен сделать так, чтобы тебе это письмо привезли, а не доставили по почте. Человек, который передаст тебе мое письмо, – мой друг. Он ради меня подвергает себя опасности, как и ты в свое время. Доверяй Мэтту так, как ты бы доверяла мне. Скажи ему, беременна ли ты и что ты хочешь делать, чтобы он мог передать это известие мне. Мне надо успеть отнести это письмо в деревню – почту забирают раз в неделю рано утром, и времени у меня почти не осталось. Я хочу, чтобы ты взяла деньги и распорядилась ими по своему усмотрению. Те деньги, что даст тебе Мэтт, принадлежат мне, так что отказываться их брать у него тебе не имеет смысла. Он будет действовать в соответствии с моими распоряжениями, так что не создавай ему трудностей, любимая. Мне на жизнь вполне хватает.

Жаль, что у меня нет времени написать тебе письмо лучше этого, как и жаль, что я не сохранил ни одного предыдущего своего письма к тебе, чтобы отправить вместо этого какое-нибудь другое, более удачное письмо. Пожалуй, это письмо получилось самым невразумительным. Я больше не стану посылать тебе писем, так что не жди понапрасну. Письма заставят нас обоих надеяться и мечтать, а если я не перестану мечтать и надеяться, я умру от тоски – так сильно я хочу тебя видеть.

Последнее перед уходом: я видел в газетах, что в Штатах вышел новый фильм с Костнером. Если ты станешь фантазировать насчет Кевина после того, как посмотришь его, я буду преследовать тебя всю твою оставшуюся жизнь.

Я люблю тебя, Джулия. Я любил тебя в Колорадо. Я люблю тебя здесь, где я сейчас. Я буду всегда тебя любить. Везде. Всегда».

Джулия перечитала бы письмо еще раз, если бы глаза не заволокло слезами. Письмо выскользнуло из ее пальцев. Закрыв лицо руками, она отвернулась к стене и зарыдала. Она плакала от радости, тоски и гневного бессилия, она плакала от обиды на неправедный суд, сделавший из него изгоя, и над собственной глупостью – за то, что уехала от него.

В гостиной Мередит вопросительно посмотрела на Мэтта, подливая им обоим кофе из кофейника. Она с тревогой взглянула в сторону столовой, через открытые двери которой виднелась вздрагивающая от рыданий спина Джулии.

– Мэтт, смотри! – быстро сказала она, уже торопливо поднимаясь с дивана, дабы опередить мужа. – Джулия, – тихо произнесла она, подходя к двери в столовую.

Джулия рыдала навзрыд. Мередит сочувственно положила ладони на ее вздрагивающие плечи и прошептала:

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Да! – сквозь всхлипы сказала Джулия. – Вы можете прочесть это письмо и сказать мне, как вообще можно поверить в то, что этот мужчина кого-то убил!

Мередит не слишком уверенно наклонилась, подняла лежавшие на полу листки и взглянула на стоявшего в дверях мужа.

– Мэтт, почему бы тебе не налить нам немного вина, которое Джулия предлагала нам раньше?

Мэтту потребовалось несколько минут, чтобы найти вино, затем штопор и открыть бутылку. Он собирался достать бокалы из буфета, когда услышал, что Мередит вошла на кухню. Он обернулся, чтобы еще раз поблагодарить жену за то, что вызвалась его сюда сопровождать, но, взглянув на нее, забыл о том, зачем вообще открывал буфет.

– Что случилось? – спросил он, тревожно вглядываясь в ее побледневшее от потрясения красивое лицо.

– Его письмо… – прошептала Мередит, и глаза ее наполнились слезами. – Господи! Мэтт, в это невозможно поверить!

Как ни абсурдно, в этот момент Мэтт был страшно зол на Зака из-за того, что тот так расстроил ее. Мэтт обнял жену и, взяв письмо из ее рук, прищурившись, стал читать. Постепенно раздражение уступило место шоку, затем недоверию, затем печали. Он как раз успел прочесть последнюю строку, когда в дверях появилась Джулия. Мередит услышала шаги хозяйки и торопливо повернулась к Джулии, взяла у Мэтта носовой платок и промокнула глаза. Джулия попыталась улыбнуться и смахнула с лица слезы.

– Этот вечер, – сказал Мэтт с сожалением и сочувствием, – оказался чертовски трудным. Я… Мне жаль, Джулия. – Мэтт смотрел на хозяйку дома, пытаясь понять, что стоит за странным выражением ее мокрых от слез глаз. – Я знаю, что Зак не хотел сделать вас несчастной.

В последний раз Джулия подумала о том, с чем ей придется навсегда расстаться, если приведет свой наскоро составленный план в действие, но решение, принятое только что в столовой, было окончательным. Следя за тем, чтобы голос ее не дрожал, она сказала:

– Когда Зак вновь свяжется с вами, будьте добры, напомните ему о том, что мать бросила меня сразу после рождения и что я не стану повторять ее ошибок. – Улыбнувшись сквозь слезы, она добавила: – Пожалуйста, скажите ему еще, что если он действительно хочет, чтобы я родила от него ребенка, что я сделаю с большим желанием, ему придется позволить мне присоединиться к нему в изгнании.

Последнее предложение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мэтт и Мередит смотрели на нее в ужасе, лишившись дара речи. Но постепенно выражение лица Фаррела изменилось: потрясение уступило место восхищению, однако сказанные им слова были тщательно выверены и направлены на то, чтобы умерить ее энтузиазм.

– Я понятия не имею, когда Зак со мной свяжется и свяжется ли вообще.

Джулия засмеялась немного истерично.

– О, он с вами свяжется, и очень скоро! – сказала она с полной уверенностью. Теперь она знала, что интуиция ее никогда не подводила, и если бы она доверяла своей интуиции, то, вероятно, смогла бы уговорить Зака уехать из Колорадо вместе с ней. – Он свяжется с вами, потому что не сможет вынести неизвестности. Он захочет узнать, что я вам сказала.

Мэтт решил, что она скорее всего права, и, подавив желание улыбнуться, спросил:

– Хотите ли вы, чтобы я сказал ему что-то еще, когда он свяжется со мной?

Джулия выразительно кивнула:

– Да. Скажите ему, что у него есть максимум четыре недели для того, чтобы придумать, как нам воссоединиться. После этого я начну действовать самостоятельно. И скажите ему, что… – Джулия смущенно замолчала. Ей было несколько неловко передавать то, что она хотела сказать, через третьих лиц, но потом она решила, что это не имеет значения. Главное, чтобы Зак услышал ее слова. – Скажите ему, что я тоже умираю от тоски по нему. И еще скажите, что, если он не позволит мне приехать, я на все его деньги куплю кассеты с последним фильмом Кевина Костнера и до конца своих дней буду пускать слюни по этому мужчине!

– Думаю, – со сдержанным смешком сказала Мередит, – что это сразу заставит его согласиться. – Обращаясь к мужу, она спросила: – Ты запомнишь это высказывание, или мне его записать?

Мэтт с удивлением смотрел на жену, которая сейчас, судя по всему, не только ничего не имела против того, чтобы он, Мэтт, участвовал в непростой жизни Зака, но и поощряла его к этому. Всего за два часа такая разительная перемена! Мэтт повернулся, чтобы разлить вино по бокалам.

– Полагаю, нам есть за что выпить, – объявил он, передавая дамам бокалы. – К несчастью, сейчас красноречие меня покинуло.

– А меня нет, – усмехнулась Мередит. Подняв бокал, она посмотрела на Джулию и сказала с нежной улыбкой: – За всех женщин, которые любят так же преданно и сильно, как мы. – И, обратив лицо к мужу, тихо добавила: – И за двух мужчин, которых мы любим.

Джулия смотрела, как Мэтт нежно, не скрывая своей гордости за нее, улыбается жене, и чувствовала, что успела влюбиться в них обоих. Они были похожи на них с Заком. Они любили друг друга, были преданы друг другу, и еще они были неразлучны.