Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 126

– Хочешь сказать, такой же блудливой?

– И это тоже. Но я не это имела в виду, – сказала она и машинально потянулась за махровым полотенцем, которое Дик бросил возле зонтика. Так же машинально она начала его складывать. – Я хотела сказать, что она была похожа на бродячую кошку, которая осторожно крадется по переулкам, стараясь поменьше попадаться на глаза, рыскает по помойкам и живет за счет людей, выбросивших объедки, а те об этом даже не подозревают. Вот и Рейчел Эванс была точно такой же.

– Колоритно, – насмешливо сказал Дик, – но не очень понятно.

Эмили снова села в шезлонг. Пытаясь выражаться конкретнее, она сказала:

– Если Рейчел знала, что какой-то человек хочет чего-то – будь то роль в фильме, любовник, платье, да что угодно, – она из кожи готова была лезть, чтобы добиться того, чтобы этот кто-то не получил желаемого, даже если ей самой этого было не нужно. Я вот о чем: бедняжка Диана была влюблена в Зака, по-настоящему влюблена, но она никогда не пыталась его окрутить, страдала молча, и все. Я единственная об этом знала, и то этот секрет обнаружился случайно.

Когда Эмили замолчала, уставившись на фонари в бассейне, Дик сказал:

– Ты никогда не изъявляла желания поговорить о Бенедикте или о суде над ним, но, поскольку сейчас сама об этом заговорила, я должен признаться в том, что мне всегда было любопытно узнать о том, чего нельзя было найти в газетах. И почему никто не писал о том, что Диана Коупленд была влюблена в Бенедикта.

– Действительно, я никогда не говорила об этом. Просто я давно дала себе слово молчать об этом. Потому что долгое время я никому не доверяла, даже мужчинам, с которыми встречалась, и уж конечно, я ничего не стала бы рассказывать репортерам, которые вообще все безбожно перевирают. – Эмили улыбнулась мужу и наморщила маленький носик. – Но на сей раз, думаю, я могу сделать исключение, поскольку ты перед священником поклялся чтить меня и беречь.

– Благодарю за доверие, – с ответной ухмылкой сказал Дик.

– Я узнала о чувствах Дианы только через несколько месяцев после суда, когда Зак уже сидел в тюрьме. Я написала ему письмо и отправила туда, где он отбывал наказание, но письмо пришло обратно ко мне нераспечатанным с надписью «Вернуть отправителю». Зак даже не стал его читать. Через несколько дней ко мне в гости заглянула Диана. И представляешь, попросила меня отправить Заку письмо. Она написала ему сама, но от своего имени отправить не решалась. Она написала на нем мое имя, но Зак и это письмо вернул не прочитав. Он также вернул письма от Харрисона Форда и Пата Суэйзи, и я ей об этом сказала. Диана же расплакалась, да так, что ее было не остановить.

– Почему?

– Потому что она только что вернулась из Техаса, куда приехала навестить Зака. Она хотела устроить ему сюрприз. Когда он увидел ее через стекло, он повернулся к ней спиной и велел охране увести ее оттуда. Я сказала ей, что он поступил так потому, что ему было стыдно и что он не хотел, чтобы кто-то из старых друзей видел его в арестантской робе, и вот тогда она начала плакать. Она сказала, что тюрьма, в которой он сидит, ужасна, как кошмар, что там грязно и отвратительно пахнет и что они заставили Зака носить тюремную одежду.

– А она что думала? Что он будет ходить в костюме из «Брукс бразерс»?

Эмили грустно засмеялась и пояснила:

– Диана не была готова к тому, что ей пришлось увидеть. Как бы там ни было, она начала плакать и сказала, что она была влюблена в Зака и по этой причине отказалась от престижной роли, которую предложил ей другой режиссер, и согласилась играть в «Судьбе» роль второго плана. Все для того, чтобы быть с ним рядом. Рейчел каким-то образом узнала о чувствах Дианы, потому что как-то раз она подковырнула Диану, сказав, что та питает к ее мужу нежные чувства, а Диана не стала этого отрицать. И вот тогда Рейчел стала буквально вешаться на Зака всякий раз, когда Диана могла это видеть. Не забывай, что в то время Рейчел уже крутила любовь с Тони Остином и собиралась в ближайшее время подать на развод. Кроме того, многие слышали, как она уговаривала Зака не снимать Диану в его следующем фильме.

– Да, но следующий фильм он так и не снял, так что Диана ничего не потеряла.

– Не в том суть, – сказала Эмили. – Суть в том, что Рейчел была стервой. Она не могла вынести, если кто-то рядом с ней был счастлив. Если ей удавалось узнать, чего ты хочешь, что может сделать тебя счастливой, не важно, насколько маленьким может быть твое желание, она находила способ испортить все, и ты не получал желаемого. Наверное, она не остановилась бы даже перед воровством.

Дик смотрел на жену несколько долгих секунд, а потом спросил:

– А у тебя она что украла?

Эмми вздрогнула, но потом посмотрела в глаза мужу и сказала:

– Тони Остина.

– Ты шутишь!

– Увы, не шучу, – сумрачно проговорила она. – В юности многие бывают слепыми и глупыми, но я не хочу оправдываться. Я была от него без ума.

– Но он алкоголик и наркоман! Он уже тогда катился под откос, его уже почти не снимали…

– Я все это знаю, – сказала Эмили, вставая. – Но видишь ли, я подумала, что могу спасти его от всего этого, и от себя самого тоже. Потом, спустя годы, я поняла, чем Тони так привлекал к себе женщин: он был таким сексуальным и таким крутым, что каждой из нас казалось, что он может защитить тебя от всех бед мира, а потом ты обнаруживаешь, что за обликом крутого парня прячется ранимый мальчишка, и вот тогда уже тебе хочется защитить его от всех и вся. Наверное, поэтому бедный Томми Ньютон был тоже в него влюблен. А Зак… Зак был полной противоположностью Тони – он ни в ком не нуждался и давал всем это почувствовать.

Муж Эмили словно не услышал последней фразы.

– Томми Ньютон, – брезгливо повторил он, – тот парень, который поставил твой последний фильм, был влюблен в Тони Остина? – Когда Эмили кивнула, Дик покачал головой и сказал: – В каком же дерьме тебе приходилось жить с самого раннего детства! Это же не люди, а какой-то паноптикум.

– Иногда они действительно далеки от совершенства, – со смехом сказала Эмили, – но большую часть времени это просто трудяги, которые периодически собираются вместе и в течение четырех-пяти месяцев тяжело работают, потом разъезжаются кто куда, пока не соберутся вместе вновь для съемок очередного фильма.

– Наверное, ты права, – уступил Ричард, – потому что в сплошной грязи не могло бы вырасти такое удивительно чистое, доброе и порядочное существо, как Эмили Макдэниелс. – Вернувшись к теме, затронутой ранее, он задумчиво сказал: – Поразительно, что эта история насчет тебя, Тони, Дианы и Рейчел так и не стала достоянием гласности.

Эмили пожала плечами:

– Полиция не слишком глубоко копала. К чему им было искать иных подозреваемых и пытаться выяснить их мотивы, если они знали, что только Зак мог зарядить пистолет пулями, которые убили Рейчел. Мы все это знали. Помимо того, что он угрожал ее убить накануне ночью и у него были на то самые серьезные причины как в плане эмоциональном, так и финансовом, он был единственным из нас, у кого действительно хватило бы на это духу.

– Может, духу ему и хватало, но каким же надо быть самонадеянным, чтобы верить в то, что убийство сойдет ему с рук.

– Он и был самонадеянным, – согласилась Эмили, но улыбка ее была сентиментальной, а в голосе чувствовалось восхищение. – Зак был похож… на непреодолимую силу, на стихию. Словно ураган, который налетает сразу со всех сторон. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Он может быть необычайно остроумным, галантным, милым, обходительным, утонченным…

– Не человек, а идол какой-то. Образец совершенства.

– И еще он может быть жестоким, холодным и бессердечным.

– Знаешь, это уже похоже на раздвоение личности, – наполовину в шутку, наполовину всерьез заметил Дик.

– Он был сложным человеком, – согласила Эмили. – И закрытым. Он делал то, что ему заблагорассудится, и ему было совершенно плевать на то, что о нем думают другие. Из-за этого он нажил себе множество врагов, но даже те люди, которые его недолюбливали, не могли им не восхищаться. Ему было плевать на то, что его ненавидят, но он был равнодушен и к лести тоже, и даже к искреннему восхищению. Пожалуй, единственное, чем он дорожил, была его работа. Похоже, он вообще ни в ком не нуждался… Я хочу сказать, что ему не нравилось, когда кто-нибудь пытался с ним сблизиться, и сам не искал близости ни с кем. Пожалуй, я была единственным исключением. Возможно, я была к нему ближе, чем кто-либо другой.