Огни большого города - Гарр Натали. Страница 45
– Он не говорит по-английски, – узрев мое замешательство, поясняет Фабио, – типичный француз. Но красавчик, правда?
– Да, – коротко отвечаю я, мечтая поскорей закончить с прической и умчаться на прием.
Патрик набрасывает на меня накидку, поворачивает стул на 90 градусов и принимается за мытье моей головы.
Сбоку мелькает Монте. Он спешно собирает что-то в косметичку, параллельно раздавая распоряжения другим сотрудникам. Просто царь и бог, не меньше.
Он тоже здорово выглядит. Никогда не видела его в классике, только в майках, куртках и страшных высоких ботинках, но сегодня он настоящий джентльмен в черном смокинге. Правда, его рубашка больше напоминает женскую блузку, но на то он и Фабио. Человек, способный превратить любую привычную вещь в эксклюзив.
Патрик оборачивает вокруг моей головы полотенце, и мы возвращаемся к зеркалу. Оттуда на меня глядит Монте, встав позади с чашкой кофе.
– Ты изменилась, – задумчиво произносит Фабио.
Я непонимающе хмурюсь.
– В смысле?
– Хм, не знаю, – он делает глоток и меняет тему, – все еще хочешь заявиться на вечер со мной?
– Ну, если ты передумал, то могу пригласить его, – кошусь на Патрика, активно работающего с моими волосами.
Монте цокает языком и насупливается. Я злорадно хихикаю.
– Как поживает твой таинственный незнакомец? – спрашивает он со своим фирменным прищуром.
Я моментально краснею и стыдливо отвожу взгляд, фокусируя зрение на укладочных средствах.
– Неужели все настолько серьезно? – любопытствует Монте, вынуждая меня заерзать. Хочу ответить «ты даже не представляешь насколько», но, зная его пытливую натуру, уверена, он не успокоится и запытает меня до смерти.
– Все по-прежнему скучно и без изменений, – на прекрасном лице моего голубого друга мелькает тень разочарования, – но если мне вдруг понадобится консультация специалиста, ты будешь первым, к кому я обращусь.
– Первым? – переспрашивает он хмуро. – Я должен быть единственным, куколка.
Ой, простите, ваше величество.
– Единственным, – соглашаюсь я.
Не обращая на нас никакого внимания, Патрик включает фен и мы вынуждены прервать беседу.
Фаби отходит, а я гляжу на свое отражение и тяжело вздыхаю.
Я нервничаю, ведь одному богу известно, что уготовил для меня сегодняшний вечер.
Глава 14. В городе ангелов
Прическа у меня, конечно, крутая: ровные, идеально выпрямленные пряди, аккуратный пробор, все, как я люблю. Фабио говорит, это в стиле Дженифер Энистон.
Забавно. Стиль Энистон, а цвет Анджелины Джоли.
Что дальше? Трусы Николь Кидман, а лифчик Кэти Холмс?
– Merci [30], – на ломанном французском благодарю Патрика.
– Je vous en prie, mademoiselle [31], – с улыбкой отвечает он. Из всего сказанного я поняла только «мадемуазель», но ничего страшного. Не будет же он ни с того ни с сего посылать меня в задницу…
Чем мне нравится Нью-Йорк, так это возможностью поймать такси в любом месте в любое время. Стараюсь не мять платье и принимаю самую неудобную позу. Чего не сделаешь ради красоты?
– Хилтон Мидтаун, пожалуйста, – командует Монте.
Таксист молча включает счетчик и стартует. За окном вечереет, вот-вот наступит мое любимое время суток и город засияет яркими огнями. Мечтательно прикрываю глаза, а из колонок как по волшебству начинает играть знакомая и древняя, как динозавр, мелодия.
– Терпеть не могу ретро, – фыркает Монте, – еще и с саксофоном.
– Что ты имеешь против саксофона?
– Это уже не модно.
Поворачиваю голову и вопросительно гляжу на этого невежду.
– Что? – Фабио искренне удивлен. – Моду на музыку никто не отменял.
– У музыкальных инструментов не существует тенденций, прошлогодних коллекций и модного периода, – говорю я немного раздраженно.
– Хочешь сказать, что Yaki-Da и Джастин Бибер – это безвременная классика? – усмехается Фаби, поправляя бант на своей блузке.
– Я говорила об инструментах, а не исполнителях.
– Ладно, не будем спорить. – с улыбкой заключает стилист, вынуждая меня притихнуть.
Гленн Медейрос допевает «Ничто не изменит моей любви к тебе», я тяжело вздыхаю, углубляясь в свои думы.
– Как твоя работа? – неожиданно интересуется Фаби. – Доберман не кусается?
– Доберман? – мрачно переспрашиваю я.
– Роберт.
– Ах, это… – невольно заливаюсь краской, – нет, все нормально.
– Нормально? – изумляется Монте. – С Эддингтоном не бывает нормально. Я удивлен, что ты не говоришь о нем плохо.
Ах, вот в чем подвох. Я должна поливать его грязью…
– Я его почти не вижу. Точнее, вообще не вижу, – в ход идет ложь. Много лжи и ни слова правды. – Он, наверно, «кусает» только важных персон, – для убедительности добавляю я.
– Приехали, – оповещает таксист, которого я готова расцеловать за спасение своей лживой задницы. Фух.
Монте расплачивается, я выхожу из такси и ежусь от холода. Вообще-то погода отличная, но, учитывая нахлынувшее волнение, я едва не дрожу. Нервно поправляю на себе платье, по привычке ищу в себе изъяны и, разумеется, нахожу.
– Идем, куколка. – Фабио протягивает мне руку. Вздыхаю и вкладываю свою ладонь в его. Умирать, так с музыкой.
– Перестань трястись, как флаг на ветру, – шепчет он, приближаясь к дверям, – ты великолепна!
Да уж…
– Добрый вечер, добро пожаловать в Хилтон! – нас приветствует швейцар.
Понятия не имею, как себя вести, поэтому повторяю за Фаби. Он сдержанно здоровается, я тоже. Дальше мы оказываемся в огромном светлом лобби, уставленном большими деревянными колоннами, с непонятной статуей посередине. Над ней, как купол, нависает круглая лампа.
– Милочка, будешь так нервничать – упадешь в обморок и тогда действительно станешь звездой вечера. – Голос Фабио выводит меня из размышлений о декорациях.
– Я не нервничаю…
– У тебя настолько мокрые ладошки, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вытащить платок.
Шагаем влево, где нас встречает девушка в сером костюме.
– Монте и Бэйли, – представляется Фаби.
Девушка провожает нас к банкетному залу, и дрожь в моих коленях усиливается. Сама не понимаю, почему я так нервничаю. В конце концов, это годовщина их свадьбы, а не моя. Интересно, выйду ли я вообще когда-нибудь замуж? За кого? Вот бы за Роберта…
– Дорогой мой!
Мои откровенные фантазии лопаются как мыльные пузыри.
Риз обнимает Монте, я неловко топчусь рядом, чувствуя себя ненужным элементом.
– Кэти, милая! – О боже. – Какая ты красавица! – тетя заключает меня в настолько крепкие объятия, что мой желудок вот-вот прирастет к спине. – Не могу наглядеться… – чуть ли не со слезами на глазах проговаривает она. Черт, как неловко. Не хватало еще, чтобы все присутствующие обратили на это внимание.
– Спасибо. Платье чудесное, – с благодарностью отвечаю я, незаметно стреляя глазками по залу. Где же он?
– Проходите и берите напитки. Дорогая, для тебя безалкогольные.
Я киваю.
Ох, если бы она только знала, что я переспала с ее двадцативосьмилетним сыном, она бы сама напилась с горя.
– Я оставлю вас ненадолго, хорошо? Еще не все прибыли…
– Конечно, дорогая, – говорит Фаби, и Риз отвлекается на новоприбывшую пару.
Тетя невероятная женщина. Глядя на нее, мне совсем не страшно взрослеть. Если к пятидесяти я буду выглядеть так же, то можно смело шагать навстречу климаксу.
Внезапно меня охватывает паника. Я больше не чувствую руки Фаби, и это безумно пугает. Мой спутник пристроился к кучке каких-то особей мужского пола и галдит без умолку. Наверное, «свои».
И что мне теперь делать?
Нужно смешаться с толпой, пока кто-нибудь не поставил меня в неловкое положение, например, вопросом про фондовый рынок или количество планет в солнечной системе.
Вижу вдалеке длинный десертный стол и направляюсь туда.
30
Merci – спасибо по-французски.
31
Je vous en prie, mademoiselle – пожалуйста, мадемуазель (в ответ) по-французски.