Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 5
- Единственное, чего я хочу, так это быть рядом с вами, крестная…
- Я ждала такого ответа… Я тебе благодарна и конечно же, это справедливо, что ты так отреагировала. Но сначала подумай о нем, что ты от него хорошего возьмешь… Меньше всего я хочу увольнять тебя, для меня это настоящая жертва…
- Но вы думаете, что сеньор Ренато не хочет меня видеть, правда?
- По крайней мере на какое-то время, лучше всего предотвратить возможность видеть Баутисту… Ты ничего не сделала, я знаю… но ты о нем напоминаешь. Пойми, оставить Баутисту – это против желания моего сына. В эти дни я жду, что Хуан Дьявол также уедет. Я приложила усилия, и он уедет… Я хочу подарить Ренато настоящий медовый месяц, но по причине пришедших проблем у него не было спокойствия во все эти дни…
- Если сеньор Ренато вернет должность моему дяде, то проблемы исчезнут. С ним их не будет… Сеньор Ренато слеп, он не знает, где его враги, а где его друзья… Он не может их различить…
- Янина, почему ты так говоришь? – сурово прервала София.
- Вы не знаете того, что знаю я, крестная…
- Возможно, я не знаю, но нехорошо, что ты так выражаешься. К тому же, я хочу знать причину, почему ты так говоришь. Кто тебе рассказал? Ты видела или что-то слышала о…?
Янина держала руки на груди, вновь ощупывая твердую бумагу того письма, но ее лицо оставалось бесстрастным, ничего не выдало тот костер, что ее сжигал… Мягко и вежливо оно солгала:
- Я лишь знаю, что только это хотела вам сказать, крестная. Простите меня…
- Ничего… Я понимаю твои чувства… У меня для тебя благодарность и забота, доченька, я тебя никогда не покину. Понимаешь? Если тебе не будет хорошо в Европе, то ты сможешь вернуться, вновь меня сопровождать, и когда там или здесь ты захочешь выйти замуж за хорошего молодого человека твоего уровня, я дам тебе приданое, с ним ты сможешь почувствовать себя хозяйкой и сеньорой своей жизни…
- Благодарю вас, крестная. Я не ждала от вас и меньшего, - заметила Янина холодно, хотя и вежливо.
- Я знаю, что ты прошла через неприятность… Иди отдыхай. Ты кажешься нервной и нетерпеливой… Иди, иди поищи своего дядю, поговори с ним об этом, скажи, что он вернется во Францию не с пустыми руками, а с деньгами, чтобы жить, не работая, или открыть свой счет или маленькое дело…
- Благодарю вас еще раз, крестная.
Янина автоматически поцеловала руку Софии, а затем удалилась. Перед закрытой дверью кабинета она остановилась и руками коснулась письма. Чувствуя стук сердца и на губах огненный жар безнадежной страсти, которая горечью обиды жгла ее как никогда и злобно пробормотала:
- Выгонять меня из этого дома, отдалять меня от него… Посмотрим! Посмотрим, кто уйдет!
Пройдя быстро и нервно, Айме дошла до самого конца конюшни, пристально всматриваясь… Бывшего мажордома не было ни там, ни в хлеву, ни в батрачном отсеке, ни на разрозненных участках земли, где хранился корм для скота. Айме ускользнула от неожиданной встречи с сонным парнишкой, который охранял, прошла под арками и задержалась с удивлением перед изящной темной фигуркой, которая вскарабкалась на груду сена, поедая что-то тайком.
- Колибри, что ты здесь делаешь?
- Я… я, ничего… ем… Но я не крал пирог. Ана мне сказала…
- Подойди и не говори громко. Где Хуан Дьявол? Почему ты не с ним, как всегда? Не знаешь, где он? Отвечай!
- Но я не знаю, где он, хозяйка, я правда не знаю. Он ушел этим утром на завод… - И таинственным тоном добавил: - Он забрал двух лошадей… Сначала одну, потом другую, и сказал мне, чтобы я ни с кем не говорил, чтобы ничего никому не говорил, если меня будут искать и спрашивать и спрятался. Я весь вечер прятался, пока не ушел этот дурной старик, который бьет людей… Баутиста, не он ли?
- Баутиста? Баутиста ушел?
- Да, хозяйка, ушел. Он положил одежду в мешок, и две буханки хлеба, сыр… Затем положил мешок в переметную сумку черного осла, который стоял с той стороны, одел куртку и шляпу, взял ружье, влез на осла и уехал…
- Баутиста ушел… ушел…! – пробормотала Айме в замешательстве. – А твой хозяин, Колибри? Скажи мне, что знаешь, где он. Скажи мне!
- Вы ведь это знаете, так как вы новая хозяйка, правда? Это мне сказал хозяин… Что мы уедем и заберем новую хозяйку, что это вы. Я ничего, ничего не сказал ему, но если вы это знаете… Вы все знаете…
- Что? Что все?
- Корабль находится на маленьком пляже, рядом с заводом, и этой ночью в двенадцать хозяин ждет вас в церкви, и вы пойдете с ним… Мы с вами пойдем к нему!
Айме прикрыла глаза, чувствуя, что что-то холодное пробежало от ног к голове. Это был страх, ужас… все это было правдой, дышало правдой от простодушных слов мальчугана, который приблизился и сказал таинственным тоном, со сверкающими черными глазами на темном лице, одновременно взволнованным и испуганным. С тревогой Айме посмотрела по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не слышал слов мальчика… Затем подумала о том письме, попавшем Бог знает в какие руки. Но какое значение имеет эта бумажка против срочности настоящего момента? Люцифер прятался неподалеку, поджидал и был готов для отплытия, кто знает в каком направлении, в какие приключения, в какие гавани… Люцифер, смешной кораблик, где воля Хуана будет всемогущей, где она будет подчиненной, как рабыня, под его властью, потеряв все: богатство, достоинство, положение, права… даже имя. Она соединила руки, подняла глаза к небу… Если бы она умела молиться, то сейчас бы молилась; но молнией пронеслось в ее мыслях имя:
- Моника! Моника! Она может спасти меня… Только она…!
Словно хищница, Айме пересекла широкую площадь, которая отделяла конюшни от роскошного центрального строения, но она не повернула налево… Она пошла прямо в гостевые комнаты, пересекая парадную каменную лестницу, соединявшуюся с дверью комнаты Моники, и беззвучно открыла засов, неожиданно проникла в ее комнату…
Медленно Моника поднялась со скамейки, где молилась на коленях, и понемногу ожидающая Айме овладела своими чувствами, тревогой, отчужденностью, соединив руки и переживая настоящую агонию…
- Что с тобой, Айме? Что тебе? Почему ты меня ищешь?
- Не знаю, зачем я пришла, и не знаю, как я рискую, обращаясь к тебе… Я не заслуживаю твоей помощи и поддержки. Я заслуживаю, чтобы ты повернулась ко мне спиной, чтобы выкинула меня отсюда, даже не слушая…
- Говори, я слушаю тебя…
- Нет, я даже не осмеливаюсь что-либо говорить… Прости меня… Я пропала, если ты меня не спасешь, не поможешь, если не остановишь его!
- Остановлю кого? – торопила Моника, по-настоящему обеспокоенная.
- Хуана Дьявола…! – взорвалась Айме.
- Ах! – успокоилась Моника. – Я думала…
- Ренато ничего не знает. Он верит мне, непорочно, чисто, невинно, и для меня не имеет значения умереть хоть сотни раз, при условии, что он будет продолжать мне верить… Это ради него, Моника, клянусь тебе, ради него… Ради Ренато я не хочу совершать бесчестье! Как могу я разбить сердце такому хорошему человеку? Как могу я испортить его жизнь навсегда? Как могу я вонзить ему кинжал разочарования? Я прошу тебя помочь мне, прошу спасти меня, ради него, Моника… Ты понимаешь меня… Сестра… Сестра…!
- Я приняла решение уйти с твоего пути, Айме. Я приняла решение предоставить тебя твоей судьбе… Моя борьба была бесполезной, и я прекратила ее. Делай что хочешь, все, что хочешь…!
Как подкошенная упала Айме к ногам Моники на коврик, и приподнявшись с него, отчаянно ухватилась холодными руками за белые руки сестры. Словно отдаленная, отсутствующая, Моника не показывала ни настоящей, ни притворной боли, которая бы ее волновала. Убрав ее руки, она отошла, но отчаянная Айме преградила ей дорогу:
- Ты не можешь меня так бросить!
- Сто раз ты просила меня оставить тебя, оставить тебя в покое…
- Сто раз я просила, но ты не делала. Ты продолжаешь быть здесь, препятствуя мне совершать плохое или хорошее, раздражая меня, приводя в ярость… А теперь… именно сейчас…