Северная Пальмира. Первые дни Санкт-Петербурга. - Марсден Кристофер. Страница 45

Императрица несколько лет после своей коронации испытывала серьезный интерес к религии. Она проводила, вместе со своими придворными, много времени в различных монастырях. Куда бы она ни направлялась, ее всегда сопровождали два священника и настоятель. Они даже садились вместе с ней в ложе на опере или балете и появлялись на балах-маскарадах. Религиозный период ее жизни достиг кульминации во время ее самого трудного паломничества в Киев, который тогда находился на самом краю ее владений; это путешествие было подсказано ей Алексеем Разумовским, уроженцем Украины. Соответственно, память об этом визите непременно должна была сохраниться в одном из творений Растрелли, которое получилось прелестным — хотя и небольшим.

Путешествие Елизаветы происходило в конце лета 1744 года. Императрица покинула Петербург в июле со свитой из двухсот тридцати самых высокопоставленных вельмож, включая Разумовского, двух архиепископов, молодого великого князя Петра и великую княгиню Екатерину, которая в то время находилась на попечении Елизаветы. Советник, осуществлявший все необходимые для путешествия приготовления, не без гордости объявил, что для этого путешествия было реквизировано ни мало ни много четыре тысячи лошадей. «Двадцати тысяч было бы достаточно», — заметил на это Разумовский. Когда вся группа прибыла в Киев, ученики местного духовного учебного заведения в костюмах героев, чудовищ и богов дали аллегорическое представление, описывающее историю основания и дальнейшего развития Киева. Один из студентов был одет стариком и имел длинную седую бороду; на его голове была золотая корона. Он изображал князя Кия, легендарного основателя Киева. На берегу Днепра он обратился к присутствующим с речью, назвав Елизавету преемницей Кия, и пригласил ее въехать в город. Затем на аллегорической повозке, управляемой «Фаэтоном», Елизавета въехала в построенные князем Ярославом Золотые ворота.

Елизавета находилась в Киеве две недели, посещая церкви, полные золота, серебра и драгоценностей. Ее восхищение вызвали чудотворные иконы, нарисованные святым Лукой. Она была счастлива и полна благоговения. Многие годы спустя она со слезами на глазах вспоминала эти две недели, проведенные вместе с Разумовским; она часто говорила, что это было самое счастливое время в ее жизни. В одном монастыре, который она посетила в самом конце своего путешествия, служители монастыря — что не возбранялось Русской православной церковью — сыграли для нее довольно трудную для исполнения комедию. На самом деле комедия представляла собой несколько пьес, с прологами и балетом. Там была пьеса, в которой Марк Аврелий повесил своего фаворита, сражение между казаками и поляками и сцена рыбной ловли на Днепре, а также бессчетное число песен. Эта весьма поучительная программа, казалось, будет длиться до бесконечности. Императрица терпела ее примерно до двух часов ночи, а затем послала узнать — скоро ли конец. Ответ был: представление подошло только к середине. Елизавета заявила, что представление пора завершать, на что ей пришла просьба, чтобы было позволено запустить хотя бы несколько фейерверков.

Во время всех этих религиозных праздников Елизавета нашла время распорядиться о сооружении двух зданий в Киеве — церкви и дворца. История этих двух зданий полна неясностей и не проясненных до конца фактов. О дворце в Киеве сохранилось крайне мало документов, — но его стиль позволяет предположить работу Растрелли; Ло Гатто первым обратил внимание на сходство планов этого дворца и дворца в Перове, около Москвы. В наши дни, заново окрашенный, киевский Мариинский дворец, несмотря на все произведенные в нем существенные изменения, остается одним из самых красивых провинциальных дворцов. Однако, к сожалению, рядом с «им уже нет тихого, засаженного деревьями парка — на его месте возведено огромное и безвкусно простое серое каменное сооружение, в котором располагается администрация Украины. Скорее всего, дворец в Киеве был создан именно по плану Растрелли, и довольно уверенно можно предположить, что возведен он под руководством Ивана Мичурина (на чью карту Москвы мы уже ссылались), ученика Мичетти. Именно Мичурин был ответствен за воплощение в жизнь другого проекта Растрелли в Киеве — церкви Святого Андрея.

Следует помнить, что где-то в середине правления Анны Иоанновны на Украину вернулся немецкий архитектор Шедель. Проживая в Киеве, он начал в 1736 году возведение огромной колокольни в Киево-Печерской лавре триста футов высотой. Он также осуществил некоторые изменения в древнем и священном для русских соборе Святой Софии в старой части города, а также построил вокруг собора новую стену с украшенными воротами, через которые посетители могут пройти к собору в наши дни. Шедель завершил колокольню лавры в Киеве в 1745 году, так что, когда в город прибыла Елизавета, он должен был находиться в Киеве. Считается, что именно Шеделю поначалу была оказана честь создать церковь в память о визите императрицы. Однако, как полагают, императрице не понравился представленный проект, и она предложила заняться проектированием церкви Растрелли.

Киев дает архитектору прекрасные возможности. Над бурными водами Днепра возносится множество утесов, на которых так и хочется построить какое-нибудь здание. Но нет места более впечатляющего, чем самая высокая точка старой части Киева, где, согласно летописцу Нестору, апостол Андрей проповедовал Евангелие на Руси, где он поставил крест и предсказал будущее величие города, которому предстояло здесь возникнуть.

Именно на этом месте Елизавета заложила камень в основание новой церкви, посвященной святому Андрею (трудно понять, почему на этом месте раньше не возникла церковь, тогда как здесь церковь обязательно должны были поставить; есть запись, что Елизавета приказала во время своего визита позолотить купол церкви Святого Андрея, — но эта запись оказалась неверной, так что прежней церкви, скорее всего, не было). Даже в наши дни, когда здания в Киеве повсеместно растут как грибы, эта церковь стоит почти в одиночестве, особняком. На холме, где она воздвигнута, растут деревья и трава, и только на самой вершине, позолоченная и окрашенная, высится церковь с колоннами разной высоты, глядя окнами на тесно прижавшиеся друг к другу крыши Подола — старого торгового района Киева, расположенного далеко внизу на ровном берегу Днепра.

Еще когда идешь к этому утесу по парку и впервые начинаешь замечать острые шпили, возникает странное ощущение, что за деревьями ты уже видишь ясные, прямоугольные формы церкви и, когда церковь наконец возникает перед взором, она одновременно кажется и знакомой, и незнакомой. В ней есть благородство и утонченность барокко, которые сразу ставят ее в один ряд с сооружениями современной ей Европы. Но в то же время в ней есть что-то странное, неевропейское; трудно отделаться от впечатления, что перед нами предстает видоизмененная старая Россия с луковками церквей и пирамидальными колокольнями «византийской» Руси, Руси народных песен и сказок.

Хотя все ее детали, все особенности, даже купола являются исключительно западными, она русская по своему духу, эта веселая, нечестивая, навеянная католической архитектурой маленькая церковь. Православные пять маковок церквей сохранились здесь в виде купола со шпилем, по краям которого высятся четыре тонкие башни, состоящие из массивных колонн с антаблементом [34], поддерживающих тонкую луковку. Хотя эта церковь является одним из самых ранних культовых творений Растрелли, она, возможно, и самая из них удивительная, благодаря смешению стилей и традиций. Для того чтобы проникнуть в церковь через вход на ее западном конце, необходимо взойти по довольно пологой лестнице. Внутри преобладает все тот же синтез, выраженный белыми и золотыми красками. Даже в розовом тройном иконостасе, поднимающемся своими позолоченными, словно лучи, краями к раскрашенному резному куполу, католический элемент мирно уживается с православным.

Путешествие Елизаветы 1744 года оставило о себе архитектурную память в Южной России в виде сооружений, некоторые из коих могут принадлежать либо Растрелли, либо его помощникам. В Туле, что лежит на дороге между Москвой и Киевом, отдельно стоящий собор Успения Тульского кремля был построен к 1744 году. Вполне возможно, что он был создан по плану Растрелли, хотя нехарактерный для Растрелли шпиль позволяет предположить, что автором проекта, скорее, был Чевакинский (о котором мы расскажем позже). Кроме того, декоративно украшенные входные ворота Демидова дворца в том же городе обычно приписывают Растрелли. Полагают, что Демидовы, крупнейшие земельные собственники этих мест, чтобы развлечь прибывшую сюда императрицу, наняли Растрелли, который должен был подготовить дворец к ее прибытию.