Ветры Дюны - Герберт Брайан. Страница 65

Раздувшись от важности, мэр Хорву предоставил себе и своим последователям неограниченное право собраний, руководствуясь уставом города. Гурни это казалось конфликтом интересов, но представления мэра о взаимоотношениях местной политики с имперской были на диво устаревшими.

– Народ Каладана знает, что делает, эрл Халлек, – сказал священник Синтра. Он с удовольствием смотрел, как много горожан пришло на собрание, но его беспокоило, что Гурни призвал солдат, а не присоединился к собравшимся. – Ты много лет служишь дому Атрейдесов, милорд, но ты не каладанец по рождению. И не понимаешь подлинно каладанских забот.

Гурни удивила организованность демонстрантов: он знал, что у Хорву и его последователей нет такой подготовки. Кажется, им кто-то помогает. Толпа все росла, а с ней росла тревога Гурни. Если толпа начнет буйствовать, солдаты не смогут навести порядок.

Гурни осмотрелся в поисках Хорву. Он сомневался, что разжигать недовольство будет сам мэр, но это не умаляло его тревоги. Гурни не хотел, чтобы родина Пауля стала очередным полем битвы. Большие группы людей, особенно объединенные той или иной повесткой дня, очень податливы, их настроение легко меняется, их быстро охватывают чувства. Он видел армии Муад'Диба, доведенные до неистовства страстным сознанием своей правоты, которое делало их глухими к любым концепциям кроме тех, что им преподали. Если местная толпа выйдет из-под контроля, это может подвигнуть имперских солдат на столь же неконтролируемую яростную месть от лица Муад'Диба.

Солдаты его гвардии опытные служаки, но не знают нрава местных жителей, которые живут здесь много поколений; а теперь добросердечных граждан Каладана ведет опасной дорогой утративший благоразумие мэр.

Глядя на волнующуюся толпу, которая верила, что любимый народом Пауль Атрейдес будет уважать мнение этого народа, Гурни пытался вспомнить, каким раньше был он сам: сильным, доблестным, восприимчивым к тому, что важно; как сочинял баллады для балисета и делал все, что требовалось дому Атрейдесов. Он скучал по тем дням, но понимал, что их не вернуть. И сегодня ему иногда нравилось заниматься музыкой, но теперь это стало для него бегством, спасением от воспоминаний о жестокостях прошлого.

Несколько недель назад, разделив пинту пива с хозяином пивной, он взял свой инструмент и начал играть. Бармен через головы собравшихся в пабе крикнул:

– Тебе пора спеть нам новую песню, Гурни Халлек. Как насчет «Баллады о Муад'Дибе»?

Посетители смеялись, уговаривали Гурни, но он отказался:

– История еще не окончена. Вам придется подождать, парни.

На самом деле ему вовсе не хотелось писать такую песню. Он ни с кем не делился своим мнением, но Гурни считал, что «Муад'Диб» растерял слишком много достоинства, чтобы быть достойным героической песни. И это рождало у Гурни ощущение утраты – на самом личном уровне.

«Пауль, может быть, и император Муад'Диб, – думал Гурни. – Но он не герцог Лето».

Толпа расступилась, и по проходу к платформе на генераторах силового поля, кивая горожанам, направился мэр. Он вступил на снизившуюся платформу и принялся выговаривать Гурни, как ребенку:

– Эрл Халлек, убери своих солдат. Что ты хочешь этим сказать людям? – Он мрачно посмотрел на стоявших по периметру солдат. – Мы уже отправили свое заявление императору на Арракис. Этот праздник должен укрепить нашу решимость.

– Если это праздник, отправляйтесь в пабы и харчевни, – предложил Гурни. – Если вы разойдетесь, всем за первую выпивку плачу я.

Он не думал, что его предложение примут.

Синтра покачал головой.

– Люди довольны тем, что выступили против засилья чиновников и фанатизма. Дай им возможность праздновать здесь.

– Пока Муад'Диб не принял вашу декларацию, праздновать нечего.

Гурни знал, что этого не будет.

Настороженный и внимательный, он спустился с платформы и знаком велел солдатам следовать за ним к огороженной поляне. Они пошли, а платформа поднялась и полетела над ними; мэр Ховру махал с нее горожанам.

Командир инопланетных войск, бейтор по имени Ниссал, снял форменную шапку и вытер лоб.

– Мэр собирается произнести речь, сэр.

– Речь может начать войну, бейтор. Всем быть в полной готовности.

Священник криками в громкоговоритель призывал людей идти за платформой, которая плыла к широкому проходу между деревьями парка. Собравшиеся двинулись за ней по земле, одни бежали, другие смеялись, словно все это была игра.

Гурни, не готовый к этому перемещению, сказал в переговорное устройство:

– Приведите наблюдательный воздушный корабль. Наши люди должны оцепить их с фланга и не давать им делать глупости. Помните старое высказывание: «Дураки своим безрассудным невежеством могут причинить больше вреда, чем армия организованной атакой».

Подбадривая толпу, мэр Ховру вывел ее из парка и повел к старой рыбацкой деревне, где на пристани и на пляже в отлив тоже собрались люди. Платформа повисла над самой водой; послушать выступления собралось много лодок.

– Здесь собрались представители всех классов и всех профессий! – разносился голос Ховру из усилителей. – Я не один десяток лет был вашим мэром и заслужил ваше доверие. Теперь я хочу заслужить поддержку. Пока мы ждем ответа императора Пауля Атрейдеса, нужно продемонстрировать наши убежденность и силу. Мы покажем чужакам, на что способны люди каладанцы.

Гурни с растущим отчаянием слушал, как мэр и священник по очереди настраивали толпу. Сначала они призывали рыбаков проявить солидарность: не выходить в море за рыбой, не привозить улов. Они ссылались на петицию о независимости Каладана, которую широко распространили в городе, и утверждали, что продавцы не будут обслуживать покупателей, не поставивших подпись под обращением.

По мнению Гурни, это звучало очень тревожно, и становилось все хуже. Мэр заявил, что паломников джихада следует выпроводить с Каладана и не принимать, пока Пауль не предоставит планете приемлемую форму автономии.

Один из солдат произнес в коммуникатор, заставив и без того нервничавшего Гурни вздрогнуть:

– Милорд, они закрыли главный космопорт. Их люди вскрыли коды приземления и заворачивают назад всякий корабль, который использует название Чисра Сала Муад'Диб. Пилоты должны представить документы, где эта планета называется Каладан, иначе им не разрешат посадку.

Гурни поразился стремительности действий агитаторов: слишком уж ладно совпадают все части этой… революции. Межпланетная торговля страдает, и теперь представитель Космической гильдии и чиновники КООАМ потребуют строгих кар и немедленных действий. И известие об этом распространится по всей Галактике.

За годы джихада Гурни насмотрелся на то, какие ужасные действия совершают безжалостные армии Муад'Диба, когда решают сломить противника. Каладан не станет исключением.

Он начал немедленно отдавать приказы.

– Поместите боевой корабль дома Атрейдесов над космопортом Кала-Сити. Мешайте взлету и посадке любых кораблей: мы закроем космопорт так, как надо нам, а не мятежникам. Блокируйте все корабли, отходящие от лайнеров, и без объяснений отсылайте их назад. Я не хочу, чтобы новости распространились, пока ситуация у нас не будет под контролем.

Используя малые военные орнитоптеры – их применяли в качестве спасательных кораблей, чтобы помогать рыбакам в бурном море, – Гурни приказал своим людям разогнать демонстрацию. Он сам сел в такой корабль и повел их над рыбацкой деревней, стреляя сжатым воздухом: люди падали, но никакого вреда эти выстрелы им не причиняли.

Гурни лично навел воздушную пушку, которая сбросила недоумевающих мэра и священника с платформы в воду. Имперские солдаты арестовали самых активных демонстрантов.

Орнитоптеры Гурни летали над городом, его войска взяли под контроль все окрестности, Гурни получал множество донесений и отчетов. Многие имперские солдаты-инопланетяне не стали проявлять сдержанность, как он приказал. Гурни использовал воздушные пушки, чтобы разогнать демонстрантов и взять ситуацию под контроль, но солдаты чересчур ревностно отнеслись к своим обязанностям. Многие мирные демонстранты были тяжело ранены или убиты, кости у них были сломаны, черепа разбиты. До исхода дня погибло больше двадцати человек.