Там, где горит свет (СИ) - Шевченко Ирина. Страница 6
- Сыграем, - утвердился в принятом решении Валет. Заприметил в глазах товарища азартный огонек и поправил: - Я сыграю. Покажешь мне только этого… козыря.
Последнее слово как сплюнул.
Обычно Валет ни в карты, ни в кости не играл. Не потому, что не умел, - не любил. И везло ему вроде бы, и «крупняк» сам в руки шел, и шестерки, как бабка пошептала, выпадали, но не любил. Может, как раз из-за такого везения – куража не чувствовал.
Но сегодня с этим был полный порядок.
- Вон он, видишь?
Шут повел глазами, указывая на мужчину лет сорока, худого, высокого, наверное (трудно определить, когда он сидит), с редкими темными волосами, зачесанными набок, чтобы скрыть наметившуюся лысину, и тонкими вощеными усиками. Тот восседал за столом игорного заведения мамаши Бланшет в компании одной из ее девиц. Зал хорошо отапливался, и красотка не мерзла, выставив напоказ голые плечи и едва прикрытую алым шелком платья грудь. Чистая кожа, ухоженные волосы, крепкие ногти и зубы без гнили: три, минимум два листра за ночь – навскидку оценил барышню Тьен. Козырь явно не бедствовал.
- Быстрый гад, - с нотками зависти прошептал Ланс. – Гляди, как сдает.
- Гляжу, гляжу, - пробормотал Валет.
Действительно, быстр. Но не быстрее, чем он. А если бы и те, кто сидел сейчас за столом, следили за сдачей, а не пялились на грудастую шлюшку, тоже могли бы заметить, как банкующий франт передернул колоду.
- Из чьих он? – тихо спросил Тьен у приятеля. – Кажется, видел его раньше, но не помню, с кем.
- С Гензелем Ключником с весны работает. До этого – не знаю.
- Уж больно на вокзального каталу похож, - поморщился презрительно Валет. – Пальчики шустрые, но не на воровском деле заточены.
- Думаешь?
- Я всегда думаю. Это и отличает меня от большинства.
В зеленых глазах вора вспыхнули знакомые Лансу искорки, предваряющие, как правило, большую забаву, и, заметив это, Шут даже на ехидное замечание обидеться забыл.
- И что надумал?
- Играть. – Тьен с хрустом размял пальцы. – По-крупному. Твоих денег не верну, но одной швалью в слободе меньше станет.
- Может, не надо? – засомневался белобрысый. – Народу много. Если за руку его не поймаешь…
- Поймаю, - обрубил Валет.
Один из игравших с козырем как раз встал из-за стола, оставив на сукне кучку мятых бумажек, часы и запонки. Тьен поспешил занять его место.
- С малолетками и фосками[i] (2) не играю. – Шулер брезгливо дернул губой.
- Я тоже. – Вор спокойно скинул и повесил на спинку стула пиджак и до локтя закатал рукава рубашки. Бросил в банк купюру в два листра.
Девица рядом с козырем одарила зазывной улыбкой, но Тьен в ее сторону не смотрел. Он вообще, казалось, никуда и ни на кого не смотрел: взгляд рассеянно шарил по столу, иногда цепляясь то за вскрытую колоду, то за чьи-то выбивающие неровную дробь пальцы. Только во время сдачи парень немного сосредоточился, но лицо его оставалось таким же безмятежным.
Выражение ленивого равнодушия не сходило с него и тогда, когда банк перекочевал под руку козырю. И тогда, когда он проиграл следующую партию. Подловить мошенника на тасовке или сдаче – дохлый номер. Поди докажи, что карты легли так или иначе именно по его воле, а не по воле случая. Идеальный вариант – поймать на подлоге. И шансы были велики: жох делал нычку каждый раз, когда передавал колоду, оставалось только дождаться своей очереди.
- Все! – еще один игрок, со злостью швырнув на стол не сыгравшую карту, поднялся и почти побежал к окну. Распахнул створки, впустив в зал порыв холодного ветра, отчего огонь тревожно заплясал под стеклами ламп, и Валет заинтересованно обернулся: не выбросится ли.
Нет, всего лишь закурил, быстро затягиваясь дешевой папироской. Сейчас насобирает по карманам пригоршню мелочи или займет у знакомых и вернется. Такие всегда возвращаются к игре, как к смазливой потаскухе, что приласкает разок, а после уходит к тому, у кого фарта больше. Тьен таких отношений не понимал, что с картами, что с женщинами.
- Ну что, малыш, - подначивая его, ухмыльнулся через стол козырь, - только мы с тобой остались. Продолжим?
- Продолжим. – Он положил на стол веер банкнот. – Играю на все.
В сузившихся глазах шулера загорелась жадность.
- Принимаю.
Такие ставки не могли не собрать у их стола всех присутствующих. Ну и отлично: чем больше свидетелей, тем лучше.
Тьен перетасовал карты и дал козырю срезать колоду. Не глядя, какой пришел расклад, заявил четыре взятки. Шулер и бровью не повел, только забилась нервно жилка на виске: как и предполагалось, решил, что Валет в фаворе. Сейчас должен подменить доставшуюся ему шелупонь заначеным крупняком.
Тьен с ходу зашел с царя, самой крупной из выпавших ему карт, и козырю не хватило выдержки. Ущипнул за зад взвизгнувшую и вскочившую при этом с места девицу, и пока все глазели, как подпрыгивает в чашечках лифа ее пышная грудь, тряхнул рукой, передернул ненужную мелочевку и…
- И все. – Валет ладонью припечатал к столу его руку. – Спалился.
Это произошло так быстро, что никто ничего не понял… Пока не разглядели зажатые в пальцах шулера карты.
- С каких это пор козыря кидаловом промышляют? – с насмешкой поинтересовался Тьен. – Да еще и в своем доме крысятничают?
Снова потянуло холодом от окна, и вместе с ветерком по залу прошелся возмущенный шепот. В голос высказаться, кроме Валета, пока никто не решался.
- Сам мне левак и подкинул, - нагло заявил хват.
- Точно, - согласился Тьен, подняв над головой голые руки. – Из рукава вытянул.
Недовольный шепоток стал громче.
- За базар отвечать надо, сопляк, - прохрипел, подорвавшись с места, козырь.
- И отвечу. Тут разберемся или сразу к царям на суд пойдем?
- Пусть суд, - недобро осклабился загнанный в угол шулер. – Только не царский. Божий.
Теперь уже Тьена передернуло. Дрянной обычай, но для слободских священный.
И все же дрянной!
- Суд, суд, суд! – подхватили из зала.
Какое-никакое развлечение, и плевать они все хотели на справедливость и законы колоды – божий суд тоже закон, цари, и те не оспорят.
- Суд, суд! – в экстазе повизгивали из углов потаскушки.
Только сама мамаша Бланшет хмурилась, подсчитывая возможные убытки заведению, да Шут совсем с лица спал. Кто-кто, а он хорошо знал, что Валет даже пера при себе не имел и мокроты, как мог, сторонился.
Тьен успокаивающе подмигнул приятелю. Ну не вышла забава – выйдет что другое. А козырь этот липовый все равно свое получит. Имелась у Валета среди достоинств и недостатков его натуры непоколебимая уверенность в собственной удаче. Да и как не увериться, когда с малолетства и до сего дня напропалую везло, за что ни возьмись, хоть за чужой кошелек, хоть за девкин зад? Ланс, и тот приводы имел и в каталажке ночевал не раз, хоть самостоятельно ничего больше яблока в торговом ряду за всю жизнь не стянул, а все больше в подпевалах ходил да когда-никогда на стреме стоял, а Валета легавым, кроме как за наглый взгляд, и попрекнуть не за что было.
- Суд, - принял он предложение, от которого по-любому теперь не позволили бы отказаться.
- Пушка у тебя хоть есть, храбрец? – процедил сквозь зубы шулер.
- Найду.
Ему тут же протянули с десяток пистолетов.
Валет взял один, не глядя. Хозяин тяжелого черного револьвера ободряюще хлопнул по плечу и вложил в его руку патрон: в заведениях, подобных дому мамаши Бланшет, запрещалось появляться с заряженным оружием.
- Десять шагов, один выстрел, - предупредил кто-то под скрежет сдвигаемых к стенам столов.
Тьен загнал патрон в барабан, прокрутил. Первый выстрел был за ним.
- Дай поцелую на удачу, - подплыла, виляя бедрами, несколько минут назад липшая к козырю девица.
Вор брезгливо скривился.
- Не тебя, - проворковала красотка.
Обхватила ладонями его сжимавшую револьвер руку, подняла и, томно прикрыв глаза и прогнувшись вперед, поцеловала холодный ствол. Сначала – едва коснувшись вороненого металла, а затем захватила пухлыми напомаженными губами, медленно, словно смакуя, втянула в рот и так же медленно вытащила, напоследок лизнув острым язычком. Тьен усмехнулся: кто на что учился.