Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф. Страница 76
- Мне хочется погулять, - сказала Лили, вставая.
- Я еще не закончила, - ответила Герда, - посиди еще несколько минут?
- Мне хочется выйти, пока не стемнело.
- Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
- Со мной все будет хорошо.
- В полном одиночестве?
Лили кивнула, и в ней воцарилась неиссякаемая двойственность: она любила и ненавидела Герду за то, что она о ней заботилась. Это было так просто.
Она открыла шкаф-купе, достала пальто и шарф. Герда начала прибирать краски, кисти и мольберт. Эдвард IV залаял на лодыжки Лили. Последний косой солнечный луч пронзил квартиру. Зазвенел рог парома Борнхольм. Натягивая голубое войлочное пальто с бамбуковыми крючками, Лили думала о том, чтобы пойти в порт, взойти по трапу, сесть в каюту, обращенную к носу парома, и уплыть в сторону маленького острова в море.
Но она не отплыла. По крайней мере, пока.
- Я вернусь, - услышала она себя.
- Да, хорошо... хорошо. Ты уверена, что не нуждаешься в компании?
- Не сегодня.
- Хорошо, - Герда подняла Эдварда IV на руки и встала посреди квартиры в лучах света, когда Лили приготовилась покинуть ее. Лили почувствовала потребность сбежать. Хенрик написал ей, что будет работать допоздна в своей студии. “Ищи свет”, - написал он в записке, контрабандой ввезенной в квартиру посреди сложенного белья.
- Ты надолго?
Лили покачала головой.
- Я еще не знаю.
Стоя в застегнутом пальто, она уже была готова идти. Она должна рассказать Герде о Хенрике, но не сегодня.
- Спокойной ночи, - сказала Лили, почувствовав что-то. Когда она открыла дверь, то столкнулась с Хансом, который уже поднял руку, чтобы постучать.
Ханс вошел. Лили осталась у двери. Ханс выглядел усталым, а его галстук развязался. Он попросил Лили присоединиться к нему за ужином, но Лили сказала:
- Я как раз собиралась уходить.
Герда пояснила Хансу, что в последнее время Лили очень занята. Она злилась из-за этого, и рассказала Хансу о новой работе Лили в универмаге Фоннесбех, где она стояла за парфюмерной стойкой.
- Они наняли меня, потому что я говорю по-французски, - объяснила Лили, все еще стоя в пальто. Менеджер в Фоннесбех, женщина в растянутой на груди черной блузе, попросила Лили поговорить с клиентами с акцентом. «Говорите, как француженка. Притворитесь, что вы кто-то другой. Магазин - это сцена!»
Каждый день Лили выстраивала бутылочки из хрусталя на серебряном подносе, заглядывала в глаза и тихо спрашивала проходящих мимо покупателей, не хотят ли они попробовать их запах, прикоснувшись к запястью.
- Я должна идти, - сказала Лили. Она двинулась, чтобы поцеловать Ханса на прощание.
Он предложил присоединиться к ее прогулке, но Герда сказала, что Лили хотела побыть одна.
- Я ненадолго выйду, - сказал Ханс, - когда я вернусь, Герда, мы вместе поужинаем.
Ночь была сырой. На улице какая-то женщина стучалась в дверь доктора Меллера. Лили и Ханс скрылись за дверью Дома Вдовы.
- Куда ты идешь? - спросил он.
- В Кристиансхавн. Но тебе не обязательно идти со мной, - произнесла она, - это слишком далеко.
- Как поживает Герда в последнее время?
- Ты знаешь Герду. Всегда одно и то же.
- Это не правда. Она хорошо устроилась?
Лили замолчала и задумалась о том, что Ханс имеет в виду. Разве это не замечательная черта Герды? Что она всегда была одна и та же: всегда рисовала, всегда планировала, всегда откидывала волосы?
- Она в порядке. Я думаю, она злится на меня.
- Почему?
- Иногда я удивляюсь, почему она позволила мне пройти через все это, если думала, что после операций все останется по-прежнему.
- Она никогда не думала так, - сказал Ханс, - она всегда знала, к чему это приведет.
Женщину с перевязанной рукой наконец впустили к доктору Меллеру. До Лили донесся крик из окон матроса сверху.
Тогда Ханс спросил:
- Куда ты идешь, Лили? - он взял ее руки в свои и начал растирать их от холода.
Иногда Лили удивлялась, что она не просто плавится под мужским прикосновением. Она едва могла поверить, что ее плоть и кости могут выдержать проверку кончиками пальцев мужчины. Она чувствовала это еще сильнее с Хенриком, руки которого касались каждого ее позвонка. Его руки обнимали ее за плечи, и она думала, что рассыплется, как лист бумаги, но этого не происходило, и Хенрик продолжал прикасаться к ней и целовать.
- Мы знаем друг друга очень давно, - произнес Ханс.
- Кажется, я влюбилась, - начала Лили.
Она рассказала Хансу о Хенрике. О том, как они поцеловались в его студии вечером, и все, о чем могла мечтать Лили - это больше никогда не возвращаться в Дом Вдовы.
- Я знал, что это произойдет, - ответил Ханс, - почему ты не рассказала Герде?
- Она будет ревновать. Она попробует помешать этому.
- Почему ты так думаешь?
- Она уже пыталась однажды.
- Но ведь это было так давно.
Лили подумала об этом. Конечно, Ханс был прав. Несмотря на это, он не знал Герду так, как Лили. Он не чувствовал на себе ее косые взгляды каждый раз выходя из квартиры, или возвращаясь домой поздно вечером. Как однажды Герда сказала Лили? «Очевидно, я не твоя мать, но все равно я хотела бы знать, где ты ходишь все эти дни».
- Разве она не имеет права знать? - спросил Ханс.
- Герда?
«Герда не всегда была такой», согласилась Лили. Не было ли на прошлой неделе случая, когда Герда встретила Лили у входа для сотрудников Фоннесбеха, и сказала: “Извини, что изменила наши планы, но мы с Хансом обедаем вместе. Я уверена, ты не станешь возражать, если будешь предоставлена сегодня сама себе”.
- На днях, проснувшись, я вспомнила, что мне приснился сон о том, как вы поженитесь.
- Могу я проводить тебя до моста? - спросил Ханс.
- Все будет хорошо, - убедила его Лили, - возвращайся назад и присмотри за Гердой.
Затем Лили пришло в голову, как близки стали Ханс и Герда в последнее время. Совместные ужины, тихие вечера в Доме Вдовы за игрой в покер в ожидали возвращения Лили, и