Печать Раннагарра (СИ) - Снежная Александра. Страница 115

Прислуга испуганно отшатывалась в стороны, глядя на лихорадочно носящегося по замку хозяина, заглядывавшего во все двери.

Всю ночь в доме творилось что-то странное: взбесившийся огонь вырывался из каминов, рисовал на стенах дивные картины и вензеля, стелился по полу жаркой рекой. Никто не понимал, что происходит. И утреннее поведение герцога еще больше подстегивало их суеверный страх, вызывая безотчетное желание спрятаться подальше в подвалы, как в лихие времена его бесконтрольного буйства после смерти семьи.

Касс злился.

Бестолковые слуги глупо мямлили и невнятно мычали, утверждая, что не видели его жену со вчерашнего вечера. Кровь бурлила в жилах герцога, гневно стучала в висках и голове, заставляя напрягать мужчину все органы чувств.

Спустившись по лестнице, он хотел выйти на улицу и обойти парк, окружавший особняк, как вдруг на миг замер, внимательно прислушиваясь к своему тяжело бьющемуся сердцу. Запрокинув голову и громко рассмеявшись, он пошел на его зов, точно зная, где сейчас находится его растревоженная и растерянная женщина. Глупец. Болван. Бестолочь. Как же он мог не понять? Как мог не почувствовать? Он искал метку на своем теле, а она все это время была у него на сердце. Знак синта связал ее кровь с его сердцем. Вот почему связь не убила их! Метка выбрала то, что не принадлежало эгрэгорам — огненное сердце дракона.

Остановившись перед входом на кухню, Касс жадно глотнул воздух, не в силах совладать с охватившим тело горячим нетерпением от предстоящей встречи с женой. Мягко и пружиняще, как огромный кот, он шагнул внутрь, восторженно засмотревшись на склонившуюся над столом Оливию.

Солнечный свет золотил волосы на ее затылке, сияющим нимбом окружая светлую голову. Тонкие руки быстро и умело шинковали какие-то овощи, и в такт их движению мерно колыхались рукава ее совершенно потрясающего платья.

Тонкого, молочно-белого, расшитого искусным серебряным узором, ладно подчеркивающего стройную женскую фигуру. В глубоком квадратном вырезе заманчиво улеглись нежные полушария груди. Жадно глядя на них, Касс сглотнул и негромко позвал:

— Лив.

Уронив нож, Оливия подняла голову, растерянно хлопнув своими наивно-голубыми глазами.

— Ты что-то хотел? — испуганно глядя на Касса, дрожащим от волнения голосом поинтересовалась она.

…- Тебя… — ответили его глаза. — Тебя… — беззвучно прошептали его губы.

В очагах яростно вспыхнуло пламя, сорвав с котлов крышки и с шипением выплеснув на горящие угли воду.

Тарга в ужасе отступила назад, глядя на то, как вокруг стоящих друг напротив друга хозяев медленно поднимается стена огня, состоящая из перевитых огненных символов и узоров.

— Выйди, — приказал служанке Касс, не разрывая с женой зрительной связи.

Кухарка, подхватив юбки, стремглав вылетала из кухни — подальше от хозяев и устроенной ими огненной феерии.

Касс протянул руку, легонько дотронувшись до бархатистой щеки Оливии, осторожно погладил пальцем припухшие губы, блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением теплой нежности в его ладони, и сердито прошептал:

— Никогда больше не смей убегать из нашей постели.

Ли почувствовала, как огонь заливает щеки, ползет за шиворот, растекается по груди и животу, оседая в ногах горячей тяжестью непонятного томления.

— Ты просил остаться только на одну ночь, — еле слышно пролепетала она и едва не задохнулась оттого, какой откровенно-алчный и голодный блеск появился в глазах мужа.

Медленно-медленно, продолжая удерживать взглядом, он покачал головой из стороны в сторону, а затем произнес:

— Не отпущу, — осторожный шаг вперед и…

Все, что успела сделать Оливия, прежде чем губы Касса обрушили на нее свою сокрушающую силу — это глубокий вдох.

— Больше не отпущу, — на секунду перестав терзать ее рот, прошептал он. — Не смогу. Неужели еще не поняла?

Он запустил руки в ее волосы на затылке, сжал в кулак и осторожно коснулся губами лба девушки, подрагивающих век, а потом стал покрывать поцелуями ее лицо, жадно, торопливо, рвано выпуская воздух, что-то тихо и сердито бормоча.

— Ты моя, Лив. Моя! Подруга. Напарница. Жена. Женщина. Любовница… У тебя был шанс уйти от меня до сегодняшней ночи, больше я тебе его не дам.

— Ты обещал, что… — жадные губы не дали ей договорить: они все целовали, целовали, целовали… жарко, сладостно, нежно, исступленно горячо, пока у Ли не подкосились ноги и она не повисла в руках обнимающего ее Ястреба.

— Обещал… — выдохнул в ее лицо Касс. — Все изменилось, Лив. Скажи, глядя мне вглаза, ты теперь сможешь так просто уйти?

Она закусила губу, чувствуя, как на глаза наворачиваются глупые слезы.

— А если я тебя попрошу остаться? Вот так, — Касс поцеловал тонкую жилку, пульсирующую на шее, нежно провел языком до подбородка, — И так, — поймав ее ладонь, он захватил губами дрожащие пальцы, целуя каждый проникновенно и жарко.

— Не надо… — всхлипнула она, чувствуя, что начинает плавиться от его жгучих прикосновений, нежных слов и низкого с хрипотцой голоса.

— Почему, Лив? — надавив большим пальцем на ее губы и очертив подушечкой их контур, мягко спросил он. — Разве я сделал тебе больно?

— Нет.

— Ты меня боишься?

— Нет.

— Тогда чего ты боишься, огненная моя?

— Себя, — отчаянно выдохнула Оливия.

Касс понимающе улыбнулся, а потом, подняв на руки, стал осыпать нежными долгими поцелуями ее губы, подбородок, шею, плечи. И пока нес через весь дом, ловил себя на мысли, что с каждым прикосновением к ней все сильнее теряет голову, испытывая ненормальное, безотчетное желание остановиться и наброситься на нее, как сумасшедший. И плевать на слуг, на приличия и то, что потом вся челядь будет судачить и перешептываться…

Плевать на все и вся, лишь бы видеть в ее глазах свое отражение и чувствовать, как бьется у его груди ее сердце.

Двери закрылись сами собой. Это была магия. Ли ощущала ее кожей.

В глазах поставившего ее на пол Касса полыхнуло голодное зеленое пламя.

Взгляд стал тяжелым, жарким, откровенно-мужским. Он мягко положил ладони на плечи Оливии, осторожно спустив с них платье, и охотница невольно вскинула руки, прикрыв собственную наготу. Не смея трогать ее дальше, Ястреб отступил на шаг и тихо произнес:

— Одно твое слово — и я уйду. Ты хочешь, чтобы я ушел?

Ли обреченно вздохнула и, опустив глаза, отрицательно качнула головой.

— Правда? — мужчина оказался рядом так быстро, что Оливия не успела опомниться, как теплые пальцы нежным ветром заскользили по ее обнаженной спине, ласково погладили лопатки, плечи, затылок. — А чего ты хочешь, огненная моя? — прошептал ей на ухо Касс, и от его тягучего соблазняющего голоса по телу пробежала будоражащая волна дрожи.

— Не знаю, — тихо всхлипнула Ли, когда губы мужа мягко коснулись ее плеча.

— Этого? — с улыбкой в голосе спросил он. — Или этого? — спустился легкими поцелуями от плеча к ее груди Касс.

— Да, — задохнулась от острых, пронизывающих тело волн удовольствия Оливия.

— А меня? Меня ты хочешь? — обняв ладонями ее лицо и заглянув в глаза, пророкотал Касс.

— Хочу, — устав бороться с захлестывающими ее эмоциями, бессильно опустила руки Ли. Секунды плавились плачущими свечами, тишина мягко падала на плечи шелковой кисеей исступленно целующимся супругам — и огненные цветы беззвучно распускали в воздухе свои бутоны, превращая комнату в прекрасный пылающий сад и порхающих

по нему пламенных мотыльков.

Касс нежно перебирал светлые пряди ее волос, пропуская сквозь них искрящиеся потоки магии, и они росли под его пальцами — светлой рекой текли по плечам Оливии, золотым водопадом осыпая ее тело.

Подняв жену на руки, Касс дошел с ней до кровати и опустился на край.

Усадив Оливию между своих ног, он прижал ее спиной к своей груди, а потом взял в руки скрипку, лежавшую поверх покрывала.

Смычок задел струны.

Инструмент длинно и протяжно вздохнул, и по воздуху поплыла тихая мелодия — тонкая и хрупкая, как прозрачные кружева. Она дышала нежностью и любовью, светлой грустью и теплой меланхолией. Ими пронизаны были каждая нота, пассаж и аккорд.