Брат-чародей - Горенко Евгения Александровна. Страница 56

Беглый осмотр местности подтвердил слова Кастемы, что из сохранившегося здесь остался только этот водоём. Дженева села на кромку берега и принялась рассматривать ровную поверхность тёмной воды. А вот здесь странностей было много. Во-первых, как для заброшенного колодца вода была здесь слишком чистой и незастоявшейся. На поверхности не было не то, что ряски, но даже падающих в предвкушении осени листьев. Во-вторых, при всей своей чистоте и гуляющих по её поверхности солнечных бликах, вода казалась тёмной и непрозрачной. И даже тяжёлой. После внутренней борьбы с появившимся откуда-то страхом, Дженева зачерпнула ладонью воду — и позволила ей стечь обратно. Вода как вода — обычная, прохладная, вроде чистая и без запаха. Решилась ещё раз — зачерпнув новую порцию, поднесла её к губам. И на вкус ничего особенного не чувствуется. Обыкновенная вода. Только вот всё равно странная.

Встала и не спеша обошла водоём. Тот оказался правильной круглой формы. Родник, который питал его, видимо, был ниже поверхности воды. Потом Дженева ещё походила по окрестностям, пытаясь найти ещё что-нибудь интересное и внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Первого ничего такого не находилось, а из второго присутствовало стойкое ощущение смеси опаски, торжественного благоговения и ещё чего-то. Когда Дженева поняла, что это ещё что-то — банальная скука, она иронично хмыкнула и, потеряв интерес к заросшим развалинам, решила идти назад. Перед этим вернулась к водоёму и на весах смерила, что больше — желание окунуться в прохладную воду и смыть со своего тела жару и пот или непонятный страх перед спокойной и тёмной непрозрачностью воды. На сей раз победил страх.

Кастема встретил её недовольным молчанием; правда, не очень заметным, которое Дженева и разглядела-то только потому, что её совесть была неспокойна из-за проявленного ею непослушания. Она струхнула — а вдруг чародей мог как-то прознать об этом — но вскоре поняла, что его угрюмость относится не к ней. Повеселев, решила не расспрашивать его — сочтёт нужным, сам скажет. Принялась за обычные дела, время от времени обмениваясь с чародеем парой слов по поводу каких-то пустяков и внимательно приглядывалась к его задумчивому лицу, скупым жестам и сосредоточенным взглядам, которыми он словно пытался разглядеть что-то за стеной высоких деревьев. Когда она заметила, что он всё время смотрит в одну сторону — туда, откуда они приехали — Кастема объявил, что они возвращаются домой, в Венцекамень.

Новость порядком удивила Дженеву — ей почему-то казалось, что он планировал пробыть здесь дольше — и подняла в ней ворох вопросов к Кастеме. Из всех "зачем?", "что случилось?" и "почему?" самыми жгуче-приставучими были — зачем всё-таки они сюда ехали и, главное, что они здесь такого делали?… И сделали ли?…

Ну не ради же отдыха была задумана эта поездка!

После недолгой внутренней борьбы, так и не решившись высказать всё своё недоумение, она принялась рассеянно помогать чародею собираться в обратный путь.

Очень скоро выяснилось, что вопросы, легкомысленно оставленные безответными, могут попортить жизнь не хуже зубной боли. Первый день обратного пути Дженевы оказался крепко окрашенным раздражением и на свою собственную бестолковость, и на сосредоточенную задумчивость Кастемы, и на моросивший добрых полдня дождь. К вечеру, правда, погода развиднелась, да и долгожданный привал, устроенный на высоком берегу Глена, вернул ей немного хорошего настроения.

Пока Дженева ладила костёр, Кастема спустился с кручи к проплывавшим мимо рыбакам и после недолгого разговора с ними вернулся, держа за жабры пару крупных рыбин.

— Держи, для ухи, — бросил он уже выпотрошенную добычу на траву рядом с разгорающимся костром. Дженева обрадовано кинулась за котелком — честно говоря, завтраки, обеды и ужины из одних только сухарей, сыра и вяленого мяса уже порядком успели надоесть. В уже поредевших дорожных запасах ей удалось отыскать одинокую луковицу, чародей нашёл поблизости душистые травы, так что скоро над округой разнёсся дразнящий аромат.

— Солила? — на всякий случай поинтересовался чародей, в очередной раз помешивая аппетитно выглядевшее варево.

— Нет, забыла! Сейчас сделаю… Эх, морковочки бы в ушицу…

— Поздно мечтать… Скоро будет готово. Вытащи сухари, мы их сейчас сюда и покрошим.

Дженева потянулась за нужным холщевым мешком и заглянула в его тощие внутренности.

— Если мало, там ещё есть полный, — кивнул Кастема в сторону сваленных в кучу дорожных тюков.

— Да?… Нет, не надо, здесь хватит, — пробормотала Дженева, рассеянно вытаскивая хрустящие загорелые брусочки. Случайное напоминание о ещё приличных запасах еды подняло со дна было успокоившихся мыслей вчерашнее подозрение о том, что Кастема решил возвращаться в Венцекамень раньше срока, а это подозрение разбудило уже порядком надоевший хоровод вопросов о цели и результате поездки.

Последнее было самым важным. Из слов чародея на том постоялом дворе она поняла, что эта поездка в чародейское место задумывалась для неё. Для чего конкретно? Ответ напрашивался сам собой: чтобы проверить её способности к магии. Каким способом? Это просто. Через странные сны и прочие странности. А вот этого, как назло, ничегошеньки не было. Ни-че-го!… Значит, Кастема понял её неспособность — и, не затягивая лишнего времени, решил возвращаться домой.

И хотя её ученичество у чародеев, если честно признаться, было лишь за компанию с Граженой, всё же ей было бы неописуемо неприятно признать своё поражение — особенно, если бы её в это поражение ткнул носом Кастема. Но, как бы ей этого не хотелось, все её раздумья не находили иного убедительного объяснения. Можно было напрямую спросить чародея, и Дженева пару раз набирала воздуха в грудь, но каждый раз не могла преодолеть внезапно появлявшейся робости… Да и то дело — пока она не знает точного ответа, у неё ещё есть надежда.

Хлебая наваристую уху и рассеянно прислушиваясь к Кастеме, заведшему разговор о предстоявшем им пути, Дженева в очередной раз прокручивала свои вопросы. В момент, когда она пыталась найти объяснение, почему они едут домой раньше срока, эхом её мыслям прозвучали слова чародея — "Обратно мы будем ехать быстрее, ты готова к этому?". Не дожидаясь её ответа, он заговорил о чём-то другом, но Дженева перебила его — "А мы куда-то спешим?" — и искоса бросила пристальный взгляд на чародея.

— Нет, никуда, — после едва заметной паузы ответил Кастема. — Просто ты ведь хоть и опытная путешественница, но делала это не верхом, а в фургоне. Поэтому сюда мы ехали не спеша, чтобы ты привыкла к седлу. Теперь же поедем с обычной скоростью. Если не будет чего-то непредвиденного, через шесть дней будем на месте.

Дженева удивленно покачала головой — это расстояние до Венцекамня Жоани, даже не останавливаясь для представлений, вряд ли бы одолел быстрее, чем в две недели.

— А если было бы нужно… меняя коней на Королевских станциях… и за три дня бы управились.

— На Королевских?… - протянула ещё более удивлённая Дженева. — Туда ведь и не всех лордов пускают!

— Чародеи находятся на особой Королевской службе, — негромко пробормотал Кастема.

— Да, да, помню — "видеть, понимать, действовать", — решила щегольнуть своими познаниями Дженева. — Это чтобы было удобнее действовать?

— Так… Но такое случается нечасто. Последний раз это было… когда же точно?… четыре или пять лет назад. Спешили Чень и Кемешь… Тогда на севере вспыхнула холера.

— И они всех вылечили?

— Лечили лекари. Они же устраивали карантин, вокруг того района. Чтобы хвороба не просачивалась дальше.

— И для этого они… использовали свои магические умения?

— Да, так было бы куда проще, — улыбнулся чародей какому-то своему воспоминанию. — Но Кемешь потом говорила, что львиная доля её работы там состояла в том, чтобы кричать и ругаться, кричать и ругаться… Если бы люди поменьше боялись за себя и побольше думали о других, смерть собрала бы тогда куда меньший урожай.