От Монтеня до Арагона - Моруа Андре. Страница 109

Создать картину своего времени было предметом горделивых мечтаний многих романистов нашей эпохи. Мечтаний довольно необычных, не известных в другие века, когда всякая попытка «суммы» [653] считалась, скорее, достоянием мысли теологической, философской или энциклопедической; мысль о создании такой обобщенной картины в литературе обязана, с одной стороны, великолепным достижениям Бальзака и Толстого, с другой — развитию цивилизации. Мартен дю Гар не выбирает ни центральной фигуры («Жан-Кристоф»), ни группы, объединенной какой-то идеей («Люди доброй воли»); он строит свой роман-поток вокруг одной семьи или, точнее, вокруг двух семей: семьи Тибо — католиков и семьи Фонтанен — протестантов. Противоречия между этими двумя религиозными течениями, как ему кажется, еще играют большую роль во французском обществе XX века — и это действительно так.

В «Ругон-Маккарах» Золя семейные связи были достаточно слабы и поверхностны, потому что здесь порой рассматриваются родственные отношения, уже почти не являющиеся таковыми. В романе о Тибо семья ограничивается отцом, двумя сыновьями, Антуаном и Жаком, и внуком, появляющимся в самом конце романа. Мы достаточно хорошо знаем, что представляют собой Тибо, французские буржуа-католики. У всех у них одинаковые достоинства: огромная трудоспособность, воля, упорство и одинаковые недостатки: надменность, суровость, упрямство. «Все Тибо способны хотеть, — с гордостью говорит Антуан Жаку. — И оттого-то все Тибо могут браться за все. Опережать других! Внушать к себе уважение! Это нужно. Нужно, чтобы таящаяся в целом роде сила прорвалась наконец наружу» [654].

Роман «Семья Тибо» отличается от «Людей доброй воли» не только по своей структуре, но и по теме. Жюля Ромена интересует прежде всего взаимодействие скрытых пружин общества; церкви, тайные общества, сделки, эротическая сторона жизни. Для Мартен дю Гара главной проблемой остается та же, которую он пытался разрешить в «Жане Баруа»: каков смысл всего происходящего? К чему столько страданий? И есть ли вообще во всем этом смысл?

Композиция романа очень свободна. Мартен дю Гар не показывает своих персонажей в какой-то временной последовательности. Он детально описывает несколько эпизодов, разделенных периодами неизвестности. Как и Жида, его отличает стремление к разнообразию фактов и необычайным персонажам. Во всей первой части книги исторические и общественные проблемы затрагиваются вскользь или вовсе не затрагиваются. Фон бесцветен. Может быть оттого, что в молодости главное — развитие индивидуальности. К концу серии, наоборот, война, международная революция перемещаются на передний план. Личность раздавлена. Равнодушный мир продолжает существовать.

Необходимо вкратце указать главные события. В «Серой тетради» мы знакомимся с семьей Тибо: отец, член духовной конгрегации, знаток религиозной литературы, властный и набожный; два сына: Антуан — молодой врач; Жак — пока еще лицеист. В день, с которого начинается рассказ, Жак не вернулся из лицея. Из серой тетради, найденной в его парте, мы узнаем о страстной дружбе, связывающей юного Тибо и Даниеля де Фонтанена, юного протестанта. Ничего нет труднее, чем писать о юношах; в романе ничего нет вернее их образов. Тонко и очень правдиво нарисован портрет мадам де Фонтанен, матери Даниеля. Эта набожная гугенотка замужем за Жеромом де Фонтаненом, человеком весьма распущенным. Даниель, их сын, позднее будет точь-в-точь походить на отца, но пока молодость скрывает своим нежным покровом его неистовую чувственность.

В следующем томе, «Исправительная колония», Жака в наказание за бегство из дома, за дружбу с протестантом помещают в исправительную колонию. Антуану почему-то кажется, что с Жаком плохо обращаются в этом благочестивом месте; он внезапно является туда, но действительность не оправдывает его ожиданий; однако он видит Жака безрадостного, покорного, апатичного, надломленного. Почему? Постепенно Антуан понимает, что душевные силы брата медленно подтачивают бездействие, моральное одиночество, постоянная слежка и страх перед теми низменными существами, от которых он зависит. Когда Антуан хочет рассказать о сложившейся ситуации отцу, он сталкивается с дьявольской надменностью Тибо и старческим фанатизмом. Антуан держится уверенно. Он говорит о себе самом: «У этого парня неукротимая воля» [655]. Он спасает Жака, но последний будет отныне в постоянном конфликте со своей семьей и с обществом. Антуану и Жаку свойственна та же сила духа, что и всем Тибо, но у Антуана она не противостоит обществу, у Жака она направлена против него.

«Солнечная пора». Антуан встречает прекрасную еврейку Рашель и познает чувственное счастье. У него не возникает и мысли о его греховности. После поступления в Эколь Нормаль Жак ссорится с Даниелем. У него был «флирт», как говорили тогда, с Жанни де Фонтанен, сестрой Даниеля, и маленькой сиротой — квартеронкой Жиз, воспитываемой в доме Тибо, к которой оба брата относились как к сестре. После ссоры с Фонтаненами Жак исчезает, и долгое время семье ничего о нем не известно. Тем временем Антуан становится прекрасным врачом. Он гордится своей профессией, он пунктуален, трудолюбив, милосерден к тем, кто страдает, — ведь доброта тоже лекарство («День врача»). Все, что в романе касается профессиональной деятельности Антуана, изображено великолепно.

Однажды бывший преподаватель Жака в Эколь Нормаль дает Антуану прочесть повесть «Сестренка». Хотя она опубликована под псевдонимом, автором ее является, безусловно, Жак. Последний счастлив, он живет в Лозанне в среде революционеров и надеется стать писателем. Повесть многое открывает Антуану в Жаке. Герой повести любит свою сестру (Жиз) кровосмесительной любовью, другую девушку (Женни) он любит возвышенно. Хотя с Антуаном Жак не очень хорошо обошелся в «Сестренке», брат по-прежнему любит Жака и едет за ним в Швейцарию, чтобы привезти его к изголовью умирающего отца. «Смерть отца» — безжалостная книга. Болезнь и физическое разложение господина Тибо выписаны с жестокой тщательностью — все для того, чтобы показать, как смиряется гордость болезнью и тщету человеческого существования. Притча, наводящая ужас. Зримый ад.

«Что, в сущности, я знал о нем? — подумал Антуан. — Чиновник! Чиновник, выполняющий отцовские обязанности!.. Первосвященник в штатском, внушающий уважение и трепет! Но он-то сам? Кем он был, когда оставался наедине с собой? Я этого не знаю… А что он знал обо мне? Еще меньше! Ничего!..» Между отцом и сыном никакого общего языка, никакой близости, они чужие друг для друга! «Слишком поздно теперь, — заключил Антуан. — Все кончено, навсегда…» [656] То, что ведет нас к «Пустыне любви» и к трагической невозможности общения, прекрасно описано Мориаком.

«Летом 1914». После смерти отца Жак вернулся в Швейцарию к своим друзьям, революционерам-интернационалистам, которые, предвидя приближение войны, борются, чтобы предотвратить ее. Настроенный очень враждебно по отношению к своему классу, к буржуазии, Жак ради «дела» готов пожертвовать всем. Несмотря на «Сестренку» или, вернее, благодаря ей, он понимает, что никогда не будет большим писателем. Искусство могло быть предохранительным клапаном для его страстей, но, потерпев неудачу как художник, он посвятит себя революционному делу, отдавая ему весь пыл Тибо. Он познает глубокое разочарование. Мнения отдельных лиц не могут поколебать его моральную стойкость. Если не считать нескольких героев не от мира сего и горстки прекрасных специалистов, Жак Тибо, вышедший из буржуа, лучше своих товарищей. Именно он искренней всех выступает против клеветы, нетерпимости, кастовости, военной опасности. Руководитель группы Мейнестрель оказывается недостойным беспомощным руководителем, к тому же страдающим скрытым физическим недостатком.