Револьвер для Сержанта Пеппера - Алексей Парло. Страница 40

В глазах у Шуры потемнело, стало невозможно дышать, он почувствовал себя стиснутым со всех сторон, и наступило Отчаяние. Нет, к сожалению, в человеческом языке слов, способных хотя бы минимально точно отобразить ту бурю переживаний, которая поглотила Шуру после последних слов Морфея Морфеича. Отчаяние без Надежды. Тьма без всякой вероятности Рассвета. Боль без Возможности Исцеления. Соль без До. Можно было бы ещё долго упражняться в сочинении метафор, только бессмысленно всё это. Разумному – достаточно, как говорили древние, а неразумному – ему всё равно всё пофиг!

Будучи, так сказать, в теме (всё-таки он был очень хорошим гинекологом), Шура скоро понял, где он находится. А находился он, ни много, ни мало, в самой середине родового канала. То есть, рождался. Появлялся на свет, чтоб ему, тому аисту! Да, дорогие мои, был Шура весьма и весьма раздражён. Не самим обстоятельством своего нахождения в этой тёплой эластичной среде и даже не смазкой, которая облепила его с ног до головы, мешая дышать, и не тем, что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, а перспективой оказаться снова в том холодном мире, где опять придётся с боем отвоевывать себе место под солнцем, где тобой все норовят помыкать, где каждый так и норовит вскарабкаться тебе на шею и свесить немытые ноги… Вот эта самая перспектива и выводила из себя Шурочку, а также необходимость снова учиться говорить и писать, решать дебильные задачи по математике и зубрить Кодекс строителя коммунизма. Впрочем, подумал он, с Кодексом, кажется, повезло. Не учат теперь его в школе.

Мысль об отмене коммунизма Шурочку умиротворила, и весь оставшийся путь он проделал более или менее спокойно, стараясь по возможности рационально использовать каждое сокращение гладкой мускулатуры и тем самым способствовать своему… появлению?.. рождению?.. избавлению? Правда, жутко хотелось курить, причём именно трубку и непременно набитую вишневым табаком, но с этим наш доктор героически справился. Ну, и бёртоновского костюма было жалко, конечно…

Свет брызнул в глаза неожиданно. Шура зажмурился и даже забыл дышать. Правда, лёгкие очень скоро о себе напомнили. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. Прямо над ним стоял в развевающемся фривольно халате Морфей Морфеич и ехидно улыбался.

– Ну, и где же наш первый крик? – спросил он, наблюдая за пытающимся проморгаться от смазки Шурой.

– Тьфу! – сплюнул Шура, очищая рот. – Что я должен крикнуть?

– Не что, а как! Алгоритм такой – ты появляешься из… оттуда, потом орёшь, а потом я, как заправский акушер, заявляю: "Молодец! Громкий какой! Генералом будет!" И все вокруг, умиляясь, смеются радостным смехом.

– А кто «все»? – спросил Шура, с трудом поворачивая голову и смотря по сторонам. – Никого же нет.

– Да какая тебе разница? Ты знай себе, ори. Не нарушай традиции.

Шура послушно заорал самым густым басом, на который был способен. А Морфей – вот ведь негодяй! – промолчал. Только стоял и мерзко улыбался, гад!

– Ты чего молчишь? – негодуя, спросил Шура, изо всех сил помогая себе локтями выбраться.

– А чего кричать? Никого же нет. Сам же сказал! – с издевочкой заявил Морфей.

– Как это – никого? А я?

– А ты, Шурочка, и сам знаешь, что не быть тебе генералом. И в армии тебе не быть, – Морфей захохотал. – И на солдатские бани не ссать!

Он неожиданно ловко прыгнул в сторону и бросился к кустарнику, высоко поддёрнув полы халата и сверкая гладкими Тамаркиными икрами.

– Не ссать! – донеслось до Шуры напоследок, и он остался один…

Глава 34

Костюм совершенно не пострадал. Шура, оглушённый выстрелом и ещё не вполне пришедший в себя после, так сказать, квазинатального путешествия, придирчиво осмотрел пиджак и брюки и утешился.

– Хорошо у вас, в Пепперлэнде. Стирать не надо, гладить не надо. Знай себе, развлекайся без забот и хлопот, – сказал он Сержанту.

– У нас ещё много чего не надо. – ответил тот, привычно полируя револьвер. – Есть не надо, пить не надо, курить не надо… Если хочешь, кури на здоровье, но зависимости не возникает.

– А по нужде ходить надо? – язвительно спросил Шура

– Ты ходил?

– Нет, – подумав, признал Шура.

– Ну вот! – Пеппер прошёлся взад-вперёд по коридору. – Вот так и живём. Многого, конечно, нет, но основные моменты решены положительно.

– Ну конечно! – понял Шура. – Чем по нужде ходить, если не ешь и не пьёшь? Вот тебе и положительно! Положили на всё – и радуются.

– Опять недоволен! – начал терять терпение Пеппер. – Прямо принцесса на горошине!

– Принцесса без горошины! – продолжал нападение Шура. – Гороха-то у вас тоже нет, а?

– Замолчи, очень прошу! – потянул Сержант револьвер из кобуры. – А то я за себя не отвечаю!

– Порядок будешь наводить? Зачищать? Правильно! Давай! Зачищай! – Шура картинно махнул рукой и опустил голову.

На самом деле, внутри он был спокоен. Просто почему-то очень хотелось вывести этого, в сущности, вполне даже симпатичного вояку, из себя. Посмотреть, что из этого получится. При случае выторговать для себя дополнительные бонусы. Надо же как-то устраиваться! Помогать-то самому Шуре некому. На этом месте Шура мысленно затормозил. Просто он вдруг осознал, что совсем забыл о тех, кто был ему дорог – о Тамарке, Михе, Алике. Забыл и даже ни разу не вспомнил. Два вопроса горячечно запульсировали в Шуриной голове. Первый (и основной) – да что же он за сволочь такая? И второй, сопутствующий – что с его друзьями и когда он их увидит вновь? Ведь до этого он тоже бывал в Пепперлэнде, но возвращался к ним! Что же сейчас происходит?

Сержант, прогуливавшийся по коридору, остановился рядом с Шурой и положил тяжёлую ладонь на его плечо.

– Ну что, дошло?

– Ты о чём?

– О близких, Шура. О друзьях и любимой, – Пеппер потрепал Шуру по плечу.

– А… что с ними?

– С ними ничего. То есть, всё нормально. Ну, с учётом ситуации, конечно. А вот то, что ты о них задумался – хорошо. Очень хорошо!

– Когда… я с ними увижусь?

– Увидишься, обязательно увидишься! Но потом, – Сержант уже прилаживал ствол револьвера к дверному замку. – Добро пожаловать!

Глава 35

Шура опять летал. Он парил под