Шиза. История одной клички (Повесть) - Нифонтова Юлия Анатольевна. Страница 26

Янка шла твёрдо и уверенно прямо на них, с вызовом глядя в злобные лица. Изо всех сил стараясь не показать, что хоть капельку боится. Только предусмотрительно сняла длинные серёжки. Сами по себе они не представляли ценности, но в пылу сражения могли порвать мочку, а главное — задержать её на пути спасения Аграновича.

«Да, теперь я знаю, что могут бить просто так, без причины. Враньё, что хулиганы ловят свои жертвы в тёмных подворотнях. Наоборот, вот они, миленькие, на самом освещённом месте, посреди проезжей части».

— Чё, блатуешь? — это была единственная фраза, причина и претензия, высказанная низкорослым и до смешного кривоногим парнем из сердитой троицы. Он же ударил первым и сразу же в кровь разбил Янке губы. Больше никто не проронил ни слова. Сначала били молча, будто выполняя повинность, но постепенно входили в раж. Лишь один из парней, постоянно ронявший на асфальт свою бейсболку, удивлённо вопрошал, тараща остекленевшие глаза: «Пацаны, а вы чего?» Но, не получая ответа, кидался навёрстывать простой. Янка поначалу пыталась отбиваться, но теперь только прижимала к лицу свой джинсовый рюкзачок, промокший от крови.

Она упала на усталый, пыльный тротуар, в ход пошли тяжёлые ботинки. Когда азарт достиг высшей точки накала и бесстрашных бойцов обуяло совместное желание добить жертву, ночная трасса проявила странное оживление. Сверкнул фарами автомобиль, за которым, возвышаясь, как слон над черепахой, выплыл двухэтажный автобус, похожий на сверкающий иллюминацией круизный теплоход. Но это явление не прервало слаженных действий единомышленников. Автомобиль, а затем и неповоротливый гигант бережно объезжали группу молодчиков, энергично молотящих ногами жертву. Из иллюминаторов верхней палубы зеваки с интересом взирали на картинку из ночной жизни городских окраин. «Странно. Всё это можно было хоть как-то объяснить, если бы эти уроды были бритоголовыми скинхедами, а я студентом из Южной Африки или хотя бы из Лаоса. Но за что?!» — это была последняя её мысль. Толстая рифленая подошва с хрустом шмякнула в висок. Свет померк…

Янка лежала, не чувствуя под собой твёрдой поверхности. Создавалось впечатление, что она поднялась над землёй сантиметров на десять. Казалось, что можно опустить руку и дотронуться до грязного истоптанного асфальта. По коже пробегали скопления нежных колючек, как будто Янка оказалась внутри бокала с шампанским среди стремящихся вверх живых верениц прозрачных пузырьков. Свежий, весенний запах! Лёгкие потрескивания — лопаются крошечные воздушные шарики. Тело стремительно теряло вес, и после очередной серии тихих, сухих щелчков Янку мягко вытолкнуло вверх.

Она поднималась всё выше, выше. И вот зависла над бездной, раскачиваясь на тонком лучике, исходящем из солнечного сплетения. Она стала вращаться, как ёлочная игрушка, подвешенная на слишком тонкую нить. Вращения становились всё быстрее, с каждым витком увеличивая диаметр. Вскоре от бешеной скорости и треска заложило уши. Кто-то запредельный, забавляясь, как ребёнок, раскручивал её в пустоте. От частого, глубокого дыхания грудь словно прокалывало насквозь. Испуганно размахивая руками и ногами, Янка взбивала густой эфир, но это лишь усугубило положение, сделав более-менее упорядоченные движения по кругу лихорадочно бестолковыми. Она беспомощно барахталась и носилась во все стороны, то падая камнем вниз, то кувыркаясь до тошноты, зажмуриваясь или тараща глаза, но темнота оставалась неизменно кромешной и равнодушной: «Где-то я это уже сегодня видела? Меня ветер гоняет, как тот пёстрый афишный обрывок в чёрной бетонной яме».

Далеко внизу стала проявляться картина удивительной яркости. Вся земля, вплоть до округлого горизонта, покрылась сеткой из светящихся неоновых потоков света. Параллели и меридианы, окутавшие всё видимое пространство, разнились оттенками и толщиной. Вдоль этих светящихся дорожек летели, словно по трубочкам гигантских капельниц, прозрачные сферы: розовые, перламутрово-сиреневые, жёлто-салатные, пурпурные. Внутри переливающихся, как мыльные пузыри, разнокалиберных шаров сверкали фосфоресцирующие искорки, за некоторыми тянулись яркие световые шлейфы, переплетаясь между собой и тая. Внутри образованных движущимися линиями периметров плавали сферы меньших размеров, более сильной цветовой насыщенности. Необъяснимое сочетание нарастающего страха, перемешанного с восторгом, готово было взорваться в Янкиной голове.

Внезапно всё её существо до боли сковал железный паралич. Давление нарастало. Уши совсем заложило от свистящего ветра. Сильный хлопок обдал ледяным потоком. Взрывной волной Янку подбросило высоко вверх. После взрыва страх мягко отпустил. Янка, словно шерстью, обросла маленькими молниями. Необыкновенная шуба из электрических разрядов потрескивала и приятно холодила кожу. «Откуда это золотое свечение? От меня! Я поток плазмы — светящаяся стрела. Снова!»

Чудеса, заполняющие теперь Янкину жизнь, всё ещё будоражили, но уже не повергали в шок и постепенно становились привычными. Янка сгруппировалась и почувствовала, что теперь сама властна над собой. Невидимая, всесильная рука лишь хорошенько встряхнула её и отпустила, доверяя теперь самой решать и управлять своим движением: «Теперь всё кажется просто и ясно. Какая же я была дура! Нет, поистине каждому человеку полезно пережить избиение на улице, и чтоб обязательно без причин. Жалела себя. Разнюнилась. Посмела зациклиться на своих сопливых страданиях — чуть не погубила самого прекрасного на свете человека! Нет, ещё не так нужно было врезать!»

Гортанно-жутко хохоча, та, что раньше звалась Янкой, сгруппировалась и со свистом полетела, нацелившись на копошащиеся внизу тёмные силуэты: «Ура! Я научилась управлять своим полётом! А значит, стрелы всё же могут тормозить!» Внизу, в круге света, она разглядела компанию во главе с прытким, кривоногим коротышкой. Он озверело пинал девушку, лежащую на тротуаре без сознания: «Мальчик хочет в табло!»

Но перед самым раскрасневшимся, конопатым «табло» огненная стрела вдруг резко затормозила. В пылающем мозгу возникло сразу, будто на клавиатуре компьютера нажали кнопку и моментально на мониторе выскочила пояснительная табличка: «Смерть никогда ни для кого не является наказанием. Напротив, насильственная, мученическая гибель может служить искуплением и облегчить участь в ином мире. Не стоит предоставлять такой привилегии недостойным объектам. Наиболее приемлемым наказанием является тот образ жизни, которой они ведут в данном воплощении…» «Ну, ладно. Живи, пацан. Пугнуть тебя, что ли, для приличия, чтоб до конца дней запомнил?»

— Гляньте, мужики, что это?

— Чё?

— Мне в глаз копьё целится. Вот висит. Не видите вы, что ли? Вот же оно, вот!

— Ты ко гонишь? Глюканул?

— Дуло залепи!

— Да у него давно бак подтекает!

«Копьё! Копьё!..» — благим матом орал кривоногий, убегая во всю прыть, высоко подпрыгивая, как от уколов невидимой иглы. Изредка догонявшие его растерянные друзья получали увесистые тумаки от сбрендившего атамана. Слившись со своим новым летучим, пылающим естеством, Янка шутя догоняла бедолагу, оставляя пожизненные отметины о незабываемом вечере.

Из подъезда шестнадцатиэтажки выбежала испуганная женщина в светлой блузке:

— Я милицию вызову! Девушка! — женщина наклонилась над Янкой и заворковала на мягком наречии, изливая из глаз свет бесконечного сострадания: — Вы здесь живёте?

— Нет, я здесь умираю, — в первый момент Янка не понимала, где находится, но приветливую женщину узнала сразу:

— Давайте я помогу встать. Рано умирать.

— Я видела вас… Когда ехала из Ярцево в тамбуре. На красивой поляне было так чисто. Вы предложили мне мороженое, я тогда не понимала. Вы на таком языке говорили…

— Я в подъезде этом сижу — на входе. Да ты, детонька, видно, совсем не в себе.

— Плохо у меня всё… Не любит он меня. Бьюсь-бьюсь, а зря! Всё равно не любит!