Круг двенадцати душ - Матлак Ирина. Страница 29

— А с чего я взяла, что нас восемь? — вслух спросила саму себя. — Ведь в любой момент могут привезти и других…

Изучая документы, я задержалась на том, где значилось имя «Ева». Списать это на совпадение было нельзя, и без дополнительных доказательств стало ясно, что она та самая погибшая девушка, являющаяся мне в виде призрака. Вероятно, она же была и дочерью приходящей к воротам старухи, поводов навестить которую у меня теперь прибавилось.

Помимо прочего в договорах приводилась подробная информация о каждой девушке. Мое внимание привлекли даты рождения, в которых на первый взгляд не было ничего необычного, но, проанализировав их, я выявила интересную закономерность. Что десять лет назад, что теперь, все девушки были рождены в разные месяцы. Кроме того, число дня соответствовало номеру месяца: у той же Кэсси пятый день пятого месяца, у меня — шестой шестого, у Виолы — третьего марта…

Погрузившись в изучение бумаг, я забыла где нахожусь и перестала замечать заполонившие особняк шорохи. А меж тем неподалеку снова расползалось тихое шипение потусторонних существ. Но теперь оно звучало гораздо менее угрожающе, нежели вчера, — так, словно темные духи присмирели и, чего-то боясь, расползлись по углам.

Просмотрев последний документ, я положила его на место и закрыла ящики — на сей раз без помощи магии. Еще раз осмотрев стол и книжный стеллаж и убедившись, что все осталось в том же виде, что и до моего вторжения, собралась уходить.

Я потушила свечу и, приблизившись к двери, уже коснулась ручки, как вдруг в коридоре послышались приближающиеся шаги. Мне выпала прекрасная возможность прочувствовать на себе смысл фразы «сердце ушло в пятки». Окинув кабинет лихорадочным взглядом, я задержала его на тяжелых оконных занавесках и тут же бросилась к ним. Как только скрылась за вишневой бархатистой тканью, дверь бесшумно отворилась и в комнату кто-то вошел.

ГЛАВА 11

Я стояла, затаив дыхание, и отчаянно молила небеса, чтобы мое присутствие осталось незамеченным. Когда сюда шла, предполагала, что может случиться нечто подобное, но все равно оказалась не готова. При таких обстоятельствах оправдание в виде бессонницы и блуждания по дому становилось бесполезным и нелепым.

Судя по звуку шагов, вошедший остановился рядом с книжным шкафом. До боли впившись в ладони ногтями, я все же решилась пошевелиться и посмотреть в узкую щелку между занавесками.

Среди темной, окутанной мраком комнаты дворецкий казался неестественно бледным, инородным пятном. Он стоял ко мне в профиль, а его сухая тонкая рука касалась гипсовой статуэтки, расположенной среди книг. Когда старческие пальцы надавили на гипсовую голову, раздался негромкий скрежет, за которым последовал короткий хлопок. Часть стоящих на полке фолиантов отъехала в сторону, явив скрытый за ними тайник. Дженкинс неспешно что-то в него положил, после чего закрыл дверцу, снова надавил на статуэтку, и книги вернулись на свои места.

В тот же миг я отвела взгляд и пожелала слиться с находящимся за спиной окном. Охвативший меня страх был не меньшим, чем минувшей ночью, когда я пыталась сбежать от следующих по пятам темных призраков. Казалось, увидь меня сейчас дворецкий, и в лучшем случае я повторю участь Делоры. В худшем — Евы.

Оттого что теперь не видела дворецкого, стало еще страшнее. Змеи довольно раздувались, смеялись человеческими голосами и были готовы поглотить меня целиком. Когда звук шагов Дженкинса приблизился к выходу и послышался хлопок закрывшейся двери, от затопившего меня облегчения я едва не осела на пол. Перед глазами все плыло, и еще некоторое время я простояла в своем укрытии, опасаясь возвращения дворецкого.

Но время шло, и все было тихо, поэтому я несмело и очень тихо вышла из-за занавески и так же тихо направилась к выходу. Перед дверью снова остановилась, привычно глубоко вдохнула и, кляня себя на чем свет стоит, вернулась к стеллажу. Положила влажную ладонь на холодный гипс и повторила недавнее действие дворецкого. Встроенный механизм отозвался нехотя, сопровождая движение сварливым скрипом, показавшимся протяжней, чем в прошлый раз. Я досадовала, что не заметила этого тайника во время обыска книжных полок, но сейчас не время было корить себя за невнимательность.

Через несколько мгновений в моих руках оказалась увесистая книга с потертым черным переплетом. От нее пахло старой бумагой и странной неприятной горечью, вызывая ощущение чего-то темного. Едва коснувшись фолианта, захотелось тут же вернуть его обратно, немедленно оказаться в своей комнате и хорошенько вымыть руки. Но, подавив этот порыв, я открыла первую страницу и прочла сжатый рукописный текст, гласивший, что это не книга, а дневник, посвященный магии.

Во мне боролись два противоречивых желания, одно из которых велело немедленно отсюда уходить, а другое подталкивало остаться. В итоге победу одержало второе, и я решила рискнуть. Не отходя от стеллажа, опустилась в стоящее рядом кресло, вновь зажгла свечу и стала просматривать содержимое дневника. Следующая за названием надпись гласила, что он принадлежит лорду Баррингтону. Первые же страницы погрузили меня в мир сложных формул и заклинаний, из которых я мало что могла разобрать. Представшее моим глазам было большим, чем колдовство, оно составляло суть запретных знаний, из-за которых несколько веков назад и проводилась «Чистка». Даже просто читать это было страшно, а уж тем более было страшно представить, как этим можно воспользоваться.

Я не знала, который был час, но предполагала, что до утра осталось немного. Время пролетало незаметно, и в какой-то момент я поймала себя на том, что непрестанно пытаюсь подавлять зевки. Сказывались стресс, усталость и напряжение, и мне требовался отдых, но я боялась, что второй раз прийти сюда уже не смогу. Поэтому старалась концентрироваться и выискивать глазами лишь ту информацию, которая могла оказаться полезной.

Однако я не могла не признаться себе в том, что все написанное в дневнике меня привлекает ровно столько же, сколько пугает. В записях лорда говорилось об огромной силе, какую имеют магически одаренные люди, и о том, как ее использовать. Граф считал, что маги стоят выше простых людей и не только могут, но и обязаны применять свои особенности как к собственному благу, так и на пользу других людей. С некоторыми его идеями я могла бы согласиться, если бы они столь тесно не переплетались с черной магией. Сам лорд Баррингтон не делил магию на светлую и темную, говоря, что суть ее одна и та же. По его мнению, даже черная магия могла считаться оправданной, если была направлена на благие цели.

Чувствуя, как глаза против воли начинают слипаться, я пролистывала дневник, просматривая содержимое лишь мельком. Бесконечные записи, сделанные аккуратным четким почерком, постепенно сливались между собой, и смысл написанного ускользал от меня окончательно. Однако перевернув очередную страницу, я тут же вернулась назад, зацепившись взглядом за нарисованную на ней окружность.

Прямо по центру листа изображался идеально ровный круг, разделенный на двенадцать одинаковых секторов. «Круг двенадцати душ», — прочитала я подпись, ощутив, как к горлу подкатывает тошнота.

Мне сделалось дурно, дневник выпал из ослабевших рук, я обхватила шею, буквально задыхаясь от нахлынувших эмоций. Отрицательно качая головой, отказывалась верить в то, что увидела. Это не могло быть правдой, просто не могло! Преследующий с детства кошмар не мог иметь отношения к тому, что происходило в поместье Сторм-Делл!

— Это неправда, — твердила я, раскачиваясь из стороны в сторону. — Неправда…

Слишком яркими, слишком душераздирающими оказались нахлынувшие чувства. Они, подобно наводнению, затопили всю душу, оставив меня хрупкой и беззащитной перед своей стихийной мощью. Встретившись лицом к лицу со своим главным страхом, я оказалась к этому не готова. Точно маленькая девочка, я отпрянула назад с желанием спрятаться под одеяло, надеясь, что там меня не найдут.