Клинки и крылья (СИ) - Пушкарева Юлия Евгеньевна. Страница 79

Он не узнавал, как там дела у Мальха в окрестностях Дьерна и Эблира за Синей рекой, куда он так неразумно сунулся; но почему-то думал, что не очень. Большие города Дорелии оказались орешком покрепче Шишечки-Зантиэ и других приграничных башенок…

Похоже, без решительного вмешательства Хелт им в самом деле не видать ни столицы, ни богатых, иссечённых трактами юго-западных краёв Дорелии, где развита торговля, где в Дьерне бьёт знаменитый источник Синь, воду которого Отражения используют для своих зеркал… Ни, тем более, северо-запада: Дорвиг знал, что в той стороне полным-полно земель лордов, а значит — укреплённых замков, рыцари и владетели которых совсем не обязательно сейчас в Энторе. А дальше, за лордовскими землями, приютилась Долина Отражений, с севера заботливо прикрытая Старыми горами. Место, куда мужи Альсунга однозначно не должны рваться…

По крайней мере, можно надеяться на то, что объедки дорелийского войска с Ра'илг сгинули в Заповедном лесу, и людям Рольда нечего опасаться. К Дорвигу, правда, приходили тревожные мысли о том, что они ведь могут пройти лес насквозь и ударить с юга… Но — нет, вздор. Как им, изранненым и голодным, удастся выжить в лесу, да и где им взять столько людей и оружия, чтобы потеснить Рольда?… Разве что колдовство (будь оно трижды проклято) поможет; хотя Дорвиг от всей души надеялся, что вся троица Отражений — ведьма, лопоухий заморыш и здоровяк, которого он тогда толком не разглядел, — погибла в мучениях. Боги свидетели, они этого заслуживают, эти бездушные выродки в балахонах и с зеркалами… С Отражениями он сталкивался всего несколько раз в жизни, а предпочёл бы и вовсе не сталкиваться: одни их одинаковые глаза чего стоят…

Больше Отражений такой участи достойна, пожалуй, только голубоглазая красавица — берёзка, тростиночка, Белая Королева. Каждую ночь, засыпая, Дорвиг клялся себе, что она ответит за всё, и за его беспросветную темноту в том числе. И за Хордаго, и за юного Конгвара.

И за мрак, овладевший душами альсунгских воинов.

Одним словом, Дорвиг, взращивая в себе совершенно другие надежды, тоже ждал приезда Хелт с подкреплением. Дни тянулись за днями, Дорелия расцветала; крестьяне, всё меньше боясь северных недозахватчиков, вспахивали поля и прятали еду в подпол. На холмах вокруг Энтора дорелийцы беспрепятственно пасли овец; по берегам Широкой и Зелёной — удили рыбу. Мелкие стычки, само собой, продолжались, но становились редкими и вялыми. Без магии Хелт и её прямых приказов война увязала, а королева почему-то до сих пор отмалчивалась.

Боги вновь проявили милость к Дорвигу, так что его раны скоро затянулись. Он всегда исцелялся быстро, но в этот раз помогли ещё и умелые руки Велдакира. Иногда Дорвиг даже благодарил свою слепоту — когда думал о том, что без неё свихнулся бы тут со скуки, не зная, чем себя занять… Он уже мог самостоятельно есть, переодеваться и обливаться холодной водой по утрам. Он заново осваивал собственное одряхлевшее тело и неистово мечтал о тренировках с мечом вслепую, хотя до них, увы, было ещё далеко…

Кстати сказать, Фортугаст в конце концов разыскали на равнине Ра'илг: сотник Рольд прислал его с гонцом. Дорвиг лишь тоскливо вздохнул, когда знакомая тяжесть волнистого клинка оттянула ему руки, и отложил его в сторону. Пусть оружие Хордаго спокойно спит — до тех пор, пока давний друг не отомстит за его хозяина.

— Скажи-ка, Велдакир, — перекатывая оловянный шарик по ладони, Дорвиг обратился к лекарю. Он всего два-три дня назад начал называть ти'аргца по имени; впрочем, этот олух, кажется, не оценил оказанной ему чести… Те, кто близко знал Дорвига, знали и то, что имена чужеземных рабов он запоминает не чаще, чем собачьи клички. — Давно хотел тебя спросить: зачем ты столько возишься со мной? Желаешь будущих побед великой армии Альсунга?…

Сотник Увальд и двое часовых-десятников услужливо заржали. В палатке было душно (должно быть, перед дождём), но они предпочитали ошиваться здесь вместо того, чтобы следить за порядком в лагере… Трудно сказать — верные воины или подхалимы. Почему-то, ослепнув, Дорвиг всё реже задавал себе этот вопрос.

Он услышал растерянное сопение лекаря, который топтался возле стола. Потом Велдакир промямлил:

— Это мой долг как врача, господин полководец. В Академии профессора учили нас, что любое лечение следует доводить до конца.

Дорвиг про себя отметил, что альсунгская речь лекаря стала намного увереннее. Кажется, парень он неглупый и порядочный: Дорвиг никогда раньше не встречал человека, который и при захватчиках-чужеземцах делает свою работу так же старательно, как раньше… Тьфу. Так недолго дойти и до того, что Академию он признает достойным и нужным заведением… Да помогут им всем боги в таком случае — и всему обезумевшему Обетованному.

И всё-таки провернуть то, что намеревался провернуть Дорвиг, без поддержки не получится. Нужно будет приблизить Велдакира к себе и, возможно, протолкнуть его в Чертоге, когда…

Когда.

— То есть ты собираешься исцелить двура Дорвига от слепоты? — фыркнул Увальд. — Ничего нелепее не слыхивал. Я сам видел, как пламя от заклятия той девки обожгло ему лицо. Ты же не колдун, тупица.

— Нет, только лекарь, — простодушно ответил Велдакир. — Но, когда я учился, мне однажды довелось работать с ослепшим пациентом. В Академии-городе. Он не исцелился, однако… Научился жить в своём состоянии.

Неясно было, что это: неуклюжее построение альсунгской фразы или просто кривобокая мысль. Но Дорвиг почему-то задумался.

— И кем был этот пациент? — пренебрежительно спросил Увальд. Дорвиг вздрогнул от того, как громко он стукнул по столу кружкой с элем. — Каким-нибудь старым нищим?

— Н-нет, господин сотник. Вообще-то… это был его величество король Тоальв. За год до смерти он потерял зрение.

Повисло короткое молчание. Дорвиг отпустил шарик и послушал, с каким звуком он прокатился по столу и свалился на землю. Он не знал, что Велдакир работал при дворе короля; это лишь прибавляет лекарю веса.

Увальд хохотнул, но уже не так браво:

— Да уж. После того, как калека-Тоальв разучился ходить и стал пускать слюни, будто младенец… Жалок, как все южные короли. Старикашка.

— Прикуси язык, сотник, — спокойно посоветовал Дорвиг. — Король Хордаго тоже был немолод, когда умер. Да и твой командующий — далеко не юнец.

Ему хотелось добавить, что жалкими бывают и молодые правители, и кое-чей пример это уже доказал… Но Дорвиг сдержался. Нет, пока свои поползновения нельзя раскрывать до конца; к тому же Увальд был не из тех, кому он доверял полностью.

— Прости, двур Дорвиг, — присмирел сотник. — Я вовсе не имел в виду твой почтенный возраст и недуг. Это всё чёрная магия, проделки наших врагов. Скоро мы отомстим…

— Чёрная магия — в ответ на нашу. Разве дорелийцы призвали в бой призрачных тварей: одноглазых крыс, оборотней, дракона?

Десятники завозились; Дорвиг слышал, как один из них пихнул другого локтем — звук, с которым дублёная кожа касается кольчуги, тоже ни с чем не спутаешь… Если кто-нибудь из них в споре о Хелт коснётся оружия, Дорвиг услышит и это. Ножны с Фортугастом неслучайно лежали рядом, на тюфяке.

— То была воля королевы, двур Дорвиг, — серьёзно сказал Увальд. — Она ведёт нас к величию и процветанию. Она хочет, чтобы альсунгская корона сияла надо всем Обетованным… Рано или поздно так будет.

— Верно! — воскликнул один из десятников. Он набрал в грудь воздуха — хотел, наверное, прибавить ещё какую-нибудь глупость, — но тут робко вмешался Велдакир.

— Человек, который учил меня анатомии и лечебному делу — профессор Орто — говорил, что в Обетованном никогда не может быть единственного правителя. Слишком много в мире людей и… не только людей, и у всех разные интересы. Они никогда не совпадут.

— Не только людей — это ты про гномов и Отражений, что ли? — к Увальду вернулся едкий тон. — Как-то уж чересчур легко их интересы совпали с нашими, стоило Двуре Двур припугнуть их! То же будет и с остальными. Все знают, что в старину было время, когда всё Обетованное принадлежало Альсунгу…