Колодец странствий (СИ) - Дук Павел. Страница 12

Джеймс налил себе гранатового сока. Взял другой стакан, налил сыну и поставил перед ним.

— У меня нет прямых инструкций, как тебе поступить. Я точно знаю, что если ты поборешь сомнения, ты достигнешь всего. Ты хочешь, с ней познакомиться, подойди и познакомься. Все!

Малкольм задумчиво смотрел в стакан.

— А что мне сказать?

— Ну, не знаю, например: «Твой отец — инопланетянин? Потому что на планете Земля, таких, как ты, я никогда не встречал!» или вот «Если быть красивой — преступление, то ты однозначно виновна!»

— Круто… — проговорил Малкольм — Еще есть варианты?

Джеймс улыбнулся.

— Я посмотрел в словаре синоним слова «прекрасная», твое имя там тоже было…, а меня зовут Малкольм…

Отец и сын одновременно подняли стаканы, ударили ими и выпили по глотку. Гранатовый сок приятно щипал язык и горло.

— Просто, подойди и представься. Если она та, все будет хорошо, если нет, так ей и надо. Пойми, главное — процесс, а результат — побочный эффект.

Последних слов отца Малкольм не понял. Примерно неделю после разговора с отцом он «набирался смелости» и строил планы: как бы реализовать «постановочное знакомство».

План не пригодился.

Они встретились в столовой. Малкольма занимали мысли о тренировках по стрельбе из пистолета. Он хорошо стрелял, но в этот день словно увидел пистолет впервые. Тренер ничего не сказал, но его взгляд говорил о многом.

Стоя в очереди в столовой, он пытался понять, что произошло на тренировке. Впереди стояли три девочки, которые о чем-то оживленно спорили. Малкольм медленно двигал разнос. Он взял салат из огурца и редиса, посыпанный мелко нарезанным укропом и петрушкой, картофельное пюре и рыбу запеченную под сыром. Он неторопливо двигал разнос, практически не смотря по сторонам. Малкольм потянулся за кексом, но отвлекся. Вместо кекса под рукой он почувствовал нежную девичью руку и услышал голос.

— Мама, часто говорит мне: «сладенькая моя». Но я искренне надеюсь, что ты не будешь есть мою руку.

Малкольма как будто окатили ледяной водой. Он держал руку Деборы Маклин. — Извини, я хотел взять кекс, — сказал он. — Но ты первая. Он твой.

— Ну что ты! Ты так вцепился в мою руку, что я подумала он тебе нужнее. Тем более он последний. Бери.

Малкольм все еще ощущал тепло ее руки и чувствовал себя странно. Ему нравилось это ощущение, но он чувствовал себя неловко и хотел сказать что-то оригинальное, чтобы не выдать смущения.

— Ты меня не застрелишь из лука?

Только и смог придумать он, от чего почувствовал себя болваном. Он улыбнулся и покраснел. Она улыбнулась в ответ и ответила:

— Я слышала ты хорошо бегаешь.

— Да и неплохой наездник.

Он почувствовал себя еще большим болваном.

— Кажется, мне пора скакать отсюда, — сказал он.

— Подожди, я придумала. Мы можем съесть его вместе.

Дебора взяла нож, и разрезав кекс, половинку положила себе на тарелку.

— Ваш ход, — сказала она с улыбкой.

Малкольм взял оставшуюся половинку кекса. Пока они шли через столовую, Дебора о чем-то спрашивала Малкольма, он говорил почти на автопилоте.

— Меня зовут Дебора.

— Малкольм.

…

— Откуда ты?

— Литлхоуп отсюда недалеко?

— А я из Бангора.

— Штат Мэн?

— Нет то, что рядом с Бэлфастом.

…

— Приятно было пообщаться.

— И мне.

Он стоял рядом с ней и слушал музыку ее голоса, вдыхал ее аромат и надеялся, что отвечает впопад. Вечером, лежа в полутьме своей комнаты, Малкольм пытался вспомнить, о чем он разговаривал с Деборой, но не помнил слов. Он помнил ощущения, и они ему нравились. Этот краткий разговор походил на сладкий, сказочный, предрассветный сон, когда первые утренние лучи солнца заставляют открыть глаза и проснуться, но ощущение волшебства остается где-то рядом и заставляет улыбаться.

Прошло больше двух недель с их первого разговора. Они изредка виделись в коридорах школы. Приветствовали друг друга, улыбались и расходились. Оказалось, сделать еще шаг для него тоже непросто.

В выходные, на очередных вечерних посиделках за игрой в шашки, он рассказал отцу о прошедшей неделе. Джеймс задумчиво смотрел на доску.

— Теряешь время, сын.

— Не понял? — удивился Малкольм.

— Время — самый жестокий кредитор. Твой кредит неизменно растет, и нет никакой возможности выплатить проценты.

— Папа, может, хватит говорить метафорами, я ребенок.

— Зачем тогда мою бритву берешь?

Малкольм хмыкнул и почесал подбородок.

— Вот и я о том же, — сказал отец. — Не теряй времени зря. Опасения, страхи, не должны тебя тормозить. Делай то, что считаешь правильным. Ты или будешь в дамках…

Джеймс срубил три шашки Малкольма и прошел в дамки.

— … или проиграешь, но продолжишь идти дальше.

Малкольм посмотрел на доску.

— Партия, — сказал он без сожаления.

Джеймс с улыбкой мотнул головой.

— Ну что, сын, по сочку и спать?

— Да.

Отходя ко сну, Малкольм думал о Деборе. Вечная хранительница покоя, ночь, подарила ему сон:

«… Они гуляли по набережной и ели мороженое. Он что-то рассказывал, Дебора смеялась. Ветер трепал ее волосы, собранные в конский хвост. Они держались за руки …»

Прекрасный сон.

Два дня спустя, Малкольм наблюдал за тренировками лучников. Его внимание приковала к себе Дебора. По непонятным для него причинам его чувства обострились. Он мог слышать звон натягиваемой тетивы и шелест полета стрелы. Малкольм мог предсказать практически сразу, куда попадет стрела. Он мог поклясться, что слышит, как бьется сердце девочки.

Когда в ее колчане осталось две стрелы, Малкольм подошел к ней. Дебора положила стрелу на лук. Малкольм коснулся ее плеча. Она замерла.

— Чуть выше. Пауза на выдохе. Между ударами сердца… — прошептал он, едва касаясь ее ушка губами.

Девочка натянула тетиву и выпустила стрелу.

— Молодец! Теперь запомни, как ты это сделала, — сказал подошедший тренер.

Дебора опустошила колчан. В центре мишени торчали две стрелы: одна над другой, плотно прижатые друг к другу. Над стрельбищем затухал шелест оперения, но его мог слышать только Малкольм.

— Молодцы, — сказал тренер. — На сегодня хватит. Отдыхайте.

Две девочки, которые тренировались вместе с Деборой, подошли к ней.

— Ну, ты, крутышка.

Они косились на Малкольма.

— Кто это? — прошептала одна.

— Это мой друг, — ответила Дебора и повернулась с улыбкой к Малкольму.

Девочки зашушукались, изредка поглядывая на него. Мальчик витал на седьмом небе от счастья, на его лице играла блаженная улыбка, единственная мысль, которая крутилась у него голове: «Главное не смазать подачу!»

Дебора подошла к Малкольму, ее щеки горели легким румянцем, глаза светились. Она отдала ему лук и двумя руками взбила свои волосы. Сердце мальчика колотилось, как будто он сорвал джекпот. Он поспешно вернул лук. Солнце играло в её волосах. В этот момент она походила на греческую богиню — охотницу. Малкольм смотрел на нее, не отрываясь.

— У меня что-то с лицом? — спросила Дебора.

— Нет, все хорошо.

— Ты так на меня смотришь.

— Ты похожа на Артемиду, — произнес он.

Дебора заливисто рассмеялась.

— На кого?

— На богиню из греческих мифов, у нее были лук, стрелы и олень.

Девочка продолжала смеяться.

— Олень?

— У тебя, конечно, нет оленя. Но если бы был…

Малкольм прижал к голове руки с растопыренными пальцами. Он принялся гарцевать вокруг Деборы, изображая оленя. Девочка засмеялась пуще прежнего. Он остановился с виноватой улыбкой.

— Я знаю, кто она. Меня папа так называет: «Моя юная Артемида», — сказала Дебора. — Твой олень больше похож на лося.

— Наверно поэтому, меня не взяли в школьный театр.

За разговором они не заметили, как подошли к центральному корпусу школы. Они остановились. Малкольм мялся. Он хотел еще с ней о чем-нибудь поболтать, но не знал, что сказать. Дебора поняла, что надо спасать незадачливого рыцаря и взяла инициативу в свои руки.