Огненная кровь. Том 2 (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 40

Он поклялся вполне искренне. Заворожённый её сиянием, он поклялся бы в чём угодно.

— Твоё предложение… то, что ты говорил вчера. Я хочу знать, как всё будет. У нас будет такой же ритуал, как с Себастьяном? — спросила она серьёзно.

— Да, — он кивнул.

— И кто нас соединит? Заклинатель — ты, но, как я читала в книгах, нужно, чтобы это делал кто-то другой. Почему так?

— Могу и я. Но лучше, чтобы это сделал кто-то беспристрастный.

— Почему?

Гасьярд задумался на мгновенье, посмотрел на заваленный книгами стол и ему даже неудобно стало за этот беспорядок в кабинете. Знал бы, что она придёт сегодня, встретил бы её в гостиной. Надел бы другой жилет…

Он сдвинул книги к краю и ответил, осторожно подбирая слова, чтобы она поняла и чтобы не сказать лишнего:

— Во время ритуала мы лишь приоткрываемся друг другу, а дальше это происходит уже по обоюдному желанию. Если ты захочешь, ты пустишь меня дальше и глубже, и так же сделаю я. Это как открыть дверь между комнатами. Или окно. Ты можешь увидеть лишь то, что за окном, и войти, если тебя пригласят. Но если ритуал проводит кто-то… очень заинтересованный в другой стороне, то он может не устоять, отдать слишком много или слишком много забрать сразу. И это будет уже не дверь, это как взять и полностью разрушить стену между комнатами.

— И что в этом плохого? — она смотрела внимательно. — Разве не в этом смысл ритуала?

— Это опасно…

— Чем?

Наверное, не стоило ей это рассказывать, но ему захотелось, чтобы между ними возникло что-то общее, какое-то доверие, чтобы она стояла ближе и смотрела немного не так, как сейчас. Не как на учителя, читающего свой урок…

— К этому нужно прийти, к такому слиянию друг с другом, чтобы открыть кому-то постороннему все уголки своей души, — ответил он мягко, шагнув навстречу и остановившись, чтобы не спугнуть её, — и если сделать это сразу, то погружение в чужую душу может быть губительно. Может оттолкнуть. Испугать. Особенно если жених и невеста слишком разные, если слишком много им нужно будет понять и принять друг в друге. Может даже возникнуть ненависть. Или, наоборот, это погружение может связать их очень сильно, заставить нуждаться в этой связи, в этой близости, как в воздухе. Породить зависимость, если они слишком похожи, если подходят и дополняют друг друга. Тот, кто отдаст больше, будет хотеть того же взамен, получить всё без остатка и, не получая, станет страдать. Сломав эту стену, можно нырнуть в бездну, а можно попасть на небо и опьянеть, растворившись друг в друге. К этому нужно приходить постепенно, иногда годами. Вот почему такой ритуал всегда проводит Заклинатель, который лишь поворачивает ключ в замке, предоставляя обеим сторонам равные возможности и время на познание друг друга. Он ни у кого не берёт и никому ничего не отдаёт — он просто посредник.

Она стояла в задумчивости, пытаясь осмыслить услышанное, а потом спросила, снова глядя Гасьярду в глаза:

— И кто соединит нас, если такое будет возможно?

— Я бы попросил Эверинн. Она хоть и не Заклинатель, но достаточно сильна и умна для этого. Я научу её, и она беспристрастна.

Иррис прошлась по комнате, по-прежнему стискивая пальцы, и Гасьярд наблюдал. За каждым движением, за её дыханием, и раздумьями. Она решала в уме какую-то задачу, и это было слишком очевидно, вот только в какую сторону склонялась чаша её весов, он понять не мог. И это его беспокоило. Что-то было в ней такое, чего он не видел раньше и от чего теперь не мог оторвать глаз. Словно огонь горел у неё внутри, заставляя снова и снова вглядываться в него как в сияние маяка в бурном море.

— А если я захочу свободы раньше? — она остановилась напротив, и их разделил стол с книгами. — Не через три года? Если я пойму, что не хочу больше этих… отношений, можно ли будет разорвать эту связь? Обратить ритуал?

— Можно.

— Я смогу это сделать сама? — она посмотрела ему прямо в глаза и добавила. — Это важно. От этого очень во многом будет зависеть моё решение.

— Можешь, — ответил Гасьярд, не задумываясь, — эта связь добровольная. Нельзя заставить открывать свою душу, если ты не хочешь. Вернее, можно, но это уже ашуманская магия. Айяаррская магия основана на свободе воли.

— И как я могу это сделать? Объясни мне. Я должна знать, что смогу уйти в любой момент, если решу, что мне это не нужно, — произнесла Иррис горячо.

— Ты сможешь уйти, Иррис. С помощью связи нельзя удержать, если нет чувств. А связь… её разорвать просто, — он развёл руки в стороны, — ты должна представить меня, представить, к примеру, дверь между нами, и просто закрыть её. Или ленту, которую разрываешь. Что угодно подойдёт. Ты сама должна захотеть этого и перестать пускать меня в свою душу. Это… не сложно, нужно только искреннее желание от этого отказаться. Обычно во время ритуала жених и невеста представляют то, что их связывает. Это же потом нужно и разорвать. Ты помнишь ленту, которой я соединял ваши с Себастьяном руки? Она для этого и нужна, чтобы легче было представлять. А иногда достаточно слов: «Я отпускаю тебя». И если чувств нет, то это довольно легко.

— Всё так просто? — спросила Иррис удивлённо.

— Да.

Она снова стиснула пальцы и прошлась вдоль стола, глядя в пол, а потом спросила:

— А если… есть чувства?

— Если есть чувства? — удивился Гасьярд. — Помилуй, Иррис, но зачем тогда разрывать связь? Зачем отказываться от того, что приносит наслаждение и радость?

— А если это не будет приносить наслаждения? Если это… будет приносить только мучения?

Она пыталась подобрать какие-то слова, и он отчётливо ощутил — что-то не так в её вопросах. Смутная тревога разлилась внутри, заставив насторожиться и ещё внимательнее вглядываться в её лицо. А она посмотрела в окно и добавила:

— Просто ответь.

— Если чувства есть — твои чувства, и ты захочешь разорвать связь, то это тоже можно сделать. Только твоя воля должна быть сильнее этих чувств. Гораздо сильнее. А в остальном всё так же. Но это, знаешь… как… отрезать палец, уж прости за сравнение, будет болеть и кровоточить, и понадобится время, чтобы привыкнуть к тому, что его нет. Или умереть от кровопотери. Но такое бывает крайне редко. И поверь, Иррис, с нами такого не произойдёт. Я обещал тебе, я буду аккуратным, бережным и нежным с твоими чувствами. Ты не будешь страдать, я обещаю! — воскликнул он горячо и хотел приблизиться, но она спешно отошла к окну.

— А я… могу прочесть это в какой-нибудь книге? О том, что ты рассказал?

— Ты не доверяешь моим словам? — усмехнулся Гасьярд, но в сердце кольнуло.

— Я должна быть полностью уверена, что всё будет зависеть от моей свободы воли, от моего решения, и я смогу стать свободной, если захочу, — ответила она твёрдо.

— Хорошо. Если ты так хочешь…

Он подошёл к шкафу, некоторое время смотрел на корешки книг, наконец, вытащил одну из них и протянул Иррис.

— Вот эта. Если не веришь мне — эта книга развеет все твои сомнения. Но… я очень хотел бы заслужить твоё доверие, — сказал он, чуть понизив голос и передавая книгу из рук в руки, шагнул слишком близко.

Она взяла книгу, прижала её к себе и, отстранившись поспешно, стояла так некоторое время, словно в замешательстве.

— Ты хочешь спросить что-то ещё, я вижу, — произнёс Гасьярд тихо.

— Да. Но… мне неловко, — сказала она, наконец, и покраснела.

— Тебе не стоит смущаться, Иррис, ты ведь принимаешь важное решение. И я отвечу на любой твой вопрос, — он отступил назад, чтобы тень шкафа скрыла его лицо, чтобы не смущать её и чтобы она не видела, как загорелись его глаза.

Она сводила его с ума. Гасьярд чувствовал в ней Поток каждой клеточкой тела, ощущал, как подрагивают напряжённые мышцы, как накатывают волны возбуждения и внутри зарождается ответный огонь и жажда.

— Хорошо… То… магическое средство… о котором ты говорил вчера…

Она смутилась ещё сильнее и нервно вдохнула, замолчав.

— Вызывающее желание? — подсказал он.