Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 144

Ни Рустам, ни, собственно, Гармунд похолодания не заметили, в отличие от большинства воинов. Они преодолели хребет и, согласно по карте, держали путь к крепости Маунтин, отстроенная в нескольких днях ходьбы на северо-восток. Рустам поравнялся с Гармундом и поделился первыми впечатлениями. Впервые за всю свою долгую жизнь боги отправили его не просто к Снежному хребту, подивиться его красотой, а в сами северные земли. “Видно, неспроста боги послали меня сюда”, - с тяжестью в груди вздохнул он и не совсем впопад добавил, что здешняя прохлада ему милее невыносимо жаркого юга. “Эта прохлада напоминает мне об ошибочном заточении в пещере”, - повторил он. О своей пещере он, кстати, говорил ещё чаще, чем о своих грехах, чем порядком раздражал Гармунда.

Вечерело. “Волколаки!”, - только заслышав нарастающий вой, вскричал Гармунд. Волколаки стремительно ворвались в воинские ряды и содрогнули и без того истощенных морозами воинов. Стая была небольшая. Во всеобщей суматохе Гармунд насчитал не больше двадцати животных. Их оказалось достаточно, чтобы полностью разорвать армию, не понеся ощутимым потерь. Рустам померился силами с парочкой зверей и, вероятно, был бы серьезно ранен, если бы не подоспевший на помощь Гармунд. Два воина прикрывали друг друга как только могли. Гармунд уже с трудом различал противника из-за нарастающей слепоты ввиду былого случая с алхимиком. Да и слух у него заметно притупился. Странно, как он один из первых заслышал приближающуюся стаю. Вероятно, предчувствие.

Увлеченный боем (а может по причине настигающей тугоухости) северянин не заслышал приближающейся с запада снежной бури, которая разом накрыла поле боя. Завывание ветра заглушили звуки разразившейся битвы. Армия разделилась. На Рустама набросился израненный южный воин, в глазах которого уже отражалось до боли знакомое Гармунду безумство. Да и Рустам, кажется, догадался о влиянии волколаков на человеческий разум. Южные воины уже наверняка бились не столько с волколаками, сколько со своими союзниками. Гармунд советовал Рустаму переждать бурю в укромном месте. Рустам не внял совету. Безумство понемногу овладевало им. Тогда Гармунд ударил его по затылку и оттащил к дереву. Буря минула, унеся за собой последние отклики битвы. Человеческие ошметки свисали с ветвей. Пятна крови уже будто бы въелись в древесную кору. Окрашенные в алый цвет сугробы били по глазам. Словом, южная армия пала. Очнувшийся Рустам был ошарашен произошедшим. Ещё никогда за всю свою жизнь он не видел столь стремительного падения полуторатысячной армии. “Ты ещё и не такое увидишь”, - ответил Гармунд и повел единственного оставшегося в живых южанина дальше.

— Если ты являлся для девочки Катрин отчимом, то как же допустил её путешествие ко мне, в такую далекую даль? — спросил вдруг Рустам. Гармун побагровел, точно его спросили о чем-то до жути постыдном.

— Я не хочу говорить об этом.

— Твои чувства к ней сильны, я это вижу, — продолжал Рустам. — Они пожирают тебя, словно паразиты тело здорового мужа. Не удерживай их, иначе их оболочка будет нести только ненависть всему живому.

Гармунд кивнул, лишь бы Рустам от него отвязался. Чем больше Рустам настаивал на разговоре, тем более замкнутым и раздражительным становился Гармунд. Ему скорее хотелось добраться до крепости, где он смог бы уединиться в покоях какой-нибудь таверны. В это время Рустам вглядывался в поврежденное алхимиком ухо Гармунда, а затем перевел взгляд на повязку, скрывающую подбитый в бою с чудищем подводного города левый глаз. Его правый глаз уверенно погружался во тьму.

— Уж прости меня, но не могу я…

— Довольно, — Гармунд ускорился и шел уже перед Рустамом, не оставив тому шанса сравняться с ним.

— Все мои раны — плата за мое пребывание грешником, — вдруг произнес Гармунд.

Рустам не совсем его понял его слов.

— Странно, — сказал Гармунд. — Ну, ничего. Когда-нибудь ты поймешь.

— Нет, я не согласен с твоими словами, — ответил Рустам. — Ты платил не за грешность, а за очищение от неё.

Гармунд промолчал. Рустам ощутил свою правду в этом беглом споре, однако обещал самому себе вновь поразмыслить над словами Гармунда. Раз уж Катрин смогла разуверить его в собственных убеждениях, то и сейчас он, вполне вероятно, откроет для себя другую, настоящую истину. Рустама озарила ещё одна мысль. “Заточение не избавило меня от грехов, но сделало из меня несведущего ребенка, которому вновь придется заново учиться всему”, - подумал он. Однако, как сражаться он помнил хорошо.

Ближе к полуночи мужи сделали привал. Гармунд развел костер и приготовил скудный, но ужин. Рустам попытался начать разговор о севере, но Гармунд держал молчание, многозначительно разглядывая трещавшие в огне дровишки. Тогда Рустам заговорил о своем рождении, о пребывании в Забулистане, что лежал на юго-востоке от Аккада и граничил с землями Крайнего юга. Уже будучи юношей он отчаянно сражался против страны Туран, где правил грозный и жестокий Афрасиаб. Сам он служил Кай Кавусу — правителю, недалекому от того же Афрасиаба, но он поклялся служить ему. Последнее подтолкнуло Гармунда к вопросу, а убивал ли Рустам невинных по просьбе Кай Кавуса. Рустам ответил, что он не отрицает своей греховности, тем самым и избавив себя от ответа на вопрос, и в то же время ответив на него. Гармунд только покачал головой “Я думал, что дело моей жизни — служить своей властительнице, да и только, — задумчиво произнес он, — но теперь он здесь. Ни властительницы, ни родной крепости, ни друзей, коих у него и так было очень немного”. От последующих слов Гармунд удержался, посчитав недальновидным так просто разбрасываться своими чувствами. А думал он все ещё о Катрин. Точнее, о её месте в его жизни. Если она и впрямь считать её падчерицей, то окажется, что она была самым близким Гармунду человеком. Единственным другом. “Я потерял очень многих…не одну сотню друзей и родных, — без какого-либо сожаления говорил Рустам. — Боги отобрали у меня всех и ничего не дали взамен, кроме безмерных терзаний за свершенные грехи. Уже будучи в заточении я углядел в самом себе своего лучшего и близкого друга”. Рустам замолчал. Гармунд просил довершить свою речь. “Уж лучше не иметь ничего, дабы ничего не терять”, - подвел Рустам.

К вечеру следующего дня Гармунд и Рустам выбрались из леса. Посреди идеально чистого снежного поля располагалась легендарная и неприступная крепость Маунтин. Три массивные горы были соединены железными мостами, напоминая стороны треугольника. Поселения на горах несомненно создавались великими мастерами своего дела. Тысячи хижин разной высоты, настроенные друг на друге; сотни домов с интересной архитектурой; десятки витиеватых улочек, небольших мостиков и прочих сооружений. Гармунд и Рустам были под глубоким впечатлением. Особенно Гармунд. Увиденное разнится с тем, что он когда-либо слышал об этой крепости. Мужи начали восхождение на гору, к воротам. По мере приближения к стене, мужи замечали обожженные останки волколаков, многие из которых были лишены шерсти и мяса. Горная порода была, словно пшеничное поле, усеяна стрелами. Десятки…нет, сотни волколаков встретили свою погибель здесь. У Гармунда зародилась надежда положить зверью конец именно здесь, под стенами этой чудо-крепости, укрепленной несомненно лучше всех прочих.

Стены были полностью заняты тесными рядами лучников, кои, впрочем, не проявили никакого внимания к приближающимся гостям. Гармунд заприметил их необычные шлемы, каких он ещё никогда доселе не видел. Защищающая преимущественно верхнюю часть лица лицевая пластина, нащечники и наушники были железными. Купол был украшен неизвестных ему металлов, наслоенных друг на друга. Гармунд мог разглядеть целое скопление ярких цветов, изменяющихся под углом падения света. Вполне вероятно, что купол состоял из единого металла с играющими на солнце цветами. Поверхность наспинник была неровной, состояла тоже из незнакомого Гармунду металла (или даже кристалла.), внешне напоминающий опаленный камень.

Полная апатия стражников к гостям насторожило последних, но подстегнуло их интерес. Факелы, расставленные на расстоянии в десять шагов друг от друга, едва освещали угрюмые лица защитников. С крупных арбалетов свисали ленты перевязанных стрел. Ворота неожиданно отворились. Настороженные мужи прошли внутрь, как их тотчас же повалили наземь и окружили около тридцати воинов, вооруженных пиками. Гармунд был сражен сразу, а вот Рустама пытались унять целых шесть мужей. “Хватит. Оставьте их”, - спокойно вымолвил подошедший Хоу И. Некоторые воины начали выступать за то, чтобы прибывших заперли в темнице и проверили на “Буйство”. Гармунд догадался о чем речь. “Я решу этот вопрос”, - сказал Хоу и приказал гостям проследовать следом. Воины крепости недовольно разошлись, а Рустам и Гармунд пошли за своим провожатым.