Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей. Страница 149

— Ворота…упали…в гору, — почти неразборчиво сообщил едва стоящий на ногах, израненный воин и упал замертво.

— О чем он? — спросила Ядвига. Хоу молчал, то ли пребывая в шоке, то ли в раздумьях.

— Хоу И! — прикрикнула на него Ядвига. — Что произошло? Какие ворота упали?

Внизу послышался детский крик. По пылающему огнем четвертому ярусу бежали женщины и дети, прикрываемые и без того изнуренные битвой воинами.

— Семьи в горе, — сообразила Ядвига. — Волколаки все-таки прорвались туда.

Она стояла на месте так же неподвижно, как и Хоу И, сотрясаемая сильным эмоциональным порывом. Она в страхе ожидала самого худшего, что только могло произойти с этими людьми. Хотя, самое страшное происходило именно сейчас. Тревога, нет, невообразимая паника, убивающая сердце. И Ядвига без сомнения ощущала её. Дюжина уставших воинов не защитит их всех! У них явно не хватит сил. О, эта мучительная песнь, добивающая женское сердце! Нет, не звуки битвы. То были крики совершенно беспомощных детей и их матерей, не заслуживающий не то, что смерти, а даже само её окружение, её присутствие рядом. Непорочные, не запятнанные греховными поступками души. Как только боги посмели оставить их без своей защиты? Агрессия, злость, отчаяние и жалость слились в один тяжелый комок, с размаху ударивший по спутанному разуму. Этот толчок показал Ядвиге иную реальность. Защитники бежавших семей выпрямились, позабыв о недавней усталости и полученных ранах. Их реакция возросла, сил прибавилось, а страх затмила беспричинная уверенность. Один удар мечом запросто рассекал оголенный живот зверя. Те же, чьи мечи разбились о шерсть, удачно сражали волколаков голыми руками. Настоящие герои, обладающие особой, но скрытой силой! Ядвига и не заметила, как семьи оказались у неё за спиной. “Мне не привиделось, — тихо пробормотала она. — Как…как вы сделали это?”. Воины взглянули друг на друга, как бы требуя друг у друга разумный ответ на этот вопрос. Никто не ответил. Обратив внимание на раненых детей и женщин, в Ядвиге вновь проснулась её загадочная сила, бессознательно дарованная почти что всем воинам на ярусе. Битва продолжалась. И чем дольше она длилась, тем отчетливее воины понимали свое превосходство над врагом.

Хоу И обратил свой напряженный взор к колышущемуся на ветру мосту. Отряд Гармунда необычайно уверенно продвигался вглубь крепости. Взрыв. Третий ярус на соседней горе покатился вниз. Гармунда пошатнуло. Если бы не хорошая реакция и смелость близ стоящего воина, он бы улетел вниз вместе с обломками. С другой стороны, потеря ли это для армии? Нисколько. И Гармунд это осознавал. Из окон рушившегося здания вылетел волколак, а следом за ним и Рустам в обнимку со вторым зверем. Свернув тому шею в полете, Рустам вовремя ухватился свисающий с яруса арбалет и взобрался наверх. “Кто ты? Кто?”, - вопрошал Гармунд, увидев перед собой крупное пятно. Рустам взвалил его на свои плечи и побежал наверх, на последний, седьмой ярус. “Поставь меня обратно, — молил Гармунд. — Я ещё могу сражаться. В моих мышцах ещё есть силы. Прошу тебя…позволь мне умереть в битве!”. Рустам никак не мог этого разрешить, так как это греховно. “Греховно прикрывать эгоизм благостью”, - в порыве злости вскричал Гармунд и рассек мечом его левую руку. Рустам непроизвольно сбросил Гармунда с плеч, но, попросив прощения, вновь потянулся к нему. Гармунд резво вскочил и направил на своего “спасителя” меч. Рустам умелым движением выбил из его руки меч и потащил вверх по лестнице. Гармунд брыкался, хватался за ступеньки, просил оставить ему право самому выбрать свою погибель, но Рустам только и твердил что-то сбивчивое о грехе и богах. Двери в дворец отворились. Южанин связал Гармунда и оставил его в зале, а сам вернулся к битве.

“Они справляются”, - с улыбкой на лице произнесла Ядвига. Хоу И указал пальцем на несколько десятков волколаков, минуя обломки всех шести ярусов. “Три сотни уставших воинов не остановят стаю, — произнес Хоу. — А если и остановят, то Обращенный наверняка обрушит дворец вниз. Им уже не выжить”. Ядвига отрицала это, умоляя лучника дать им шанс на спасение. Но Хоу И уже принял решение. Мост по-прежнему оставался угрозой как их безопасности, так и безопасности главной горы, где тоже на данный момент происходили ожесточенные бои. Вскинув лук, он мгновенно выпустил пару тройку стрел по металлическим креплениям. Дело было сделано. Ядвига вопила во все горло, браня “эгоистичного лучника”. Мост распался на несколько частей и рухнул в ущелье. То же самое произошло и со вторым мостом, ведущим к главной горе. Рустам, Херн, Гармунд и прочие воины оказались отрезными от всех. Бежать было некуда. Им оставалось только сражаться.

Гармунд крайне ослаб. Он безмерно сожалел о своей смерти, как ни о чем другом. Уйти из жизни вот так: ослепшим, оглохшем, не способным нормально сражаться. А ведь за этими стенами бушует чуть ли не самая величайшая битва в этой войне! И чем дольше Гармунд думал об этом, тем больше слез наворачивались на его глазах. Голос Рустама снаружи пробудил в огорченном своим положением Гармунда острую зависть.

— Ну-ну, и чего мы тут расплакались, — жалостливым голосом произнес Херн, подхватывая катящиеся по щекам Гармунда слезы. Гармунд отмахнулся и сжал зубы, точно пытаясь втянуть слезы обратно в глаза.

— Не стыдись, я тебя отлично понимаю, — строго сказал Херн. — Я пропустил гораздо больше сочных битв ввиду…самых разных…нет, идиотских причин. Так что, ты не один такой. Если тебя это, конечно, утешит.

— Почему ты здесь? Почему не сражаешься?

— А какой смысл? Хоу И обрушил мосты. Мы отрезаны от всех гор, а этот ярус долго не устоит.

— Мы отобьем эту гору.

— Не отобьем. Глупо надеятся на чудо. Ты ведь тот северянин, который побывал на юге, так? Много ли чудес произошло на юге, если ты вернулся с подбитым глазом?

— На юге ещё хуже, чем здесь.

— Да ну? А легенды и сказки говорят иначе.

— Если ты не хочешь сражаться, то пусти меня на поле боя, — произнес Гармунд и стал подниматься.

— Ты ведь сразу погибнешь, — сказал Херн, помогая почти что ослепшему воину встать. — Судя по всему, ты ещё и слеп, точно старик.

— Я…поначалу я хотел погибнуть в сражении, подобно тому, для кого битва — дело всей жизни, — говорил Гармунд, речь которого прерывалась внезапными провалами сознания. — Я воин. Я хочу умереть верным себе. Верным своему кодексу.

Херн призадумался. Он очень редко задумывался над таким понятием, как верность. И никогда не думал, что значит, быть “верным себе”. Верен ли он себе сам? Интересный вопрос. Он помог Гармунду встать на ноги и повел к воротам. “Зачем ты вывел его?!”, - возмущенно отозвался Рустам, сломав звериную шею. Херн стоял на крыльце и не отвечал. Гармунд сразу же полез в бой. Рустам кинулся прикрывать его, хоть северянин и велел “не лезть под руку”. Оставшийся десяток защитников прижались спинами друг к другу и, ужасно устав, лениво махали клинками. Белый волколак выдернул Рустама из строя и кое-как повалил его на пол. Ещё два волколака атаковали окровавленного южанина. “Силен, — глядя на него, покачивал головой Херн. — Прямо как Йоран…нет, возможно даже сильнее него”. Внизу раздался взрыв, волна которого содрогнула весь ярус. По полу скользнули две трещины, кои расширялись с нарастающим треском. Рустам покатился вниз в обнимку с тремя волколаками и исчез где-то в обломках. Дворец складывался, точно карточный домик. Вылетевший из него камень задел беспечного Херна по голове, и тот, потеряв равновесие, покатился вниз.

Часть яруса обрушилась. Грохот содрогнул оставшуюся часть твердой поверхности, на которой пытался устоять Херн. Оступившись, охотник полетел было вниз, но его вовремя схватил Гармунд.

— Слепой, а поймал как раз вовремя, — отшутился Херн. Гармунд едва удерживал его, скрипя зубами.

— Долго держать собрался? — спросил Херн.

— Замолчи! — Гармунд повернулся. — Эй, кто-нибудь! Помогите мне!

— Да ладно, — махнул рукой Херн. — Отпускай меня.

— Нет, я выдержу.