Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 101

В эти два с половиной года в его жизни было много всего, но, когда ноги сами понесли его к ней, когда он тихо сказал «Мисс, у Вас все в порядке», когда она обернулась и Моран встретился с ее глазами, он впервые понял:

Что-то происходит.

Софи Конан Дойл, рассказывая о своем муже, не плакала, но смотрела через стекло на дождливый город с такой тоской и безысходностью, что черти, давно прочно поселившиеся в его сердце, вдруг подняли комнатные головы и отряхнулись: Себастьян Моран впервые за долгие годы почувствовал к кому-то жалость и, наверное, впервые в жизни поклялся себе, что кого-то спасёт. Он был лучшим вором в мире, и, если бы он не смог вернуть ей её улыбку, то украл бы для нее новую.

Ему не надо было приходить к Артуру домой, когда они стали работать вместе: Джим не давал такого распоряжения. Однако вечер за вечером все те шесть месяцев, что Конан Дойл провёл в их команде, Моран приходил в их квартиру, чтобы увидеть Софи. В одни из вечеров, когда Артур, уставший от работы и отсутствия наркотиков и алкоголя (условия, которое ему поставил Джим), засыпал в кресле, Себастьян говорил с его женой обо всем на свете, с каждым разом все больше и больше понимая, что не хочет уходить в свою пустую квартиру.

И он спас бы ее, если бы не затащил в такую трясину, из который не выбираются. Он, преданный друг и подчинённый, не сдал Мориарти ее мужа, хотя понял, что он украл деньги еще в день преступления.

Он сам убрал его, заставив пробовать партию кокаина, чтобы тот ни одним словом, ни одним жестом не скопрометировал ее. Он сам подтолкнул ее к самому плохому решению в ее жизни, а потом сам купил ей билет Нью-Йорк — Лондон 26-го января 2010-го года, сам отвёз ее в аэропорт и сам обнял ее там в последний раз, вспомнив давно услышанную фразу: «Никогда не верьте объятиям, это лишь способ скрыть ваше лицо».

Они никогда не говорили о том, что происходит между ними, ведь тогда, в аэропорту, она тоже отняла его в ответ, уткнувшись носом в его плечом, заставив сказать самые странные в жизни Морана слова:

— Если однажды меня не окажется рядом с тобой, запомни: ты храбрее, чем подозреваешь, сильнее, чем кажешься, и умнее, чем ты думаешь, — он невольно провёл рукой по ее волосам. — И еще кое-что: я всегда буду с тобой, даже если меня не будет рядом.

И в следующий миг он пожалел, что не сказал этого раньше, потому что она отстранилась, посмотрела ему в глаза и прошептала:

— «Пора прощаться и уходить. Февраль, конечно же, лучший месяц, чтобы попробовать разлюбить».

И у пастухов, и у моряков, и у странствующих торговцев, и у киллеров всегда есть один заветный город, где живет та, ради которой можно пожертвовать радостью свободно бродить по свету. Для Морана этим городом стал Лондон. Он думал, что обязательно найдёт Софи, когда дело Артура забудется, но прежде, чем это произошло, Джим решил лететь в Англию, прослышав о работающем там единственном в мире консультирующем детективе. Следующая их с Софи встреча была совсем не такой, как он представлял.

Направляя на нее снайперскую винтовку в бассейне в первую встречу Мориарти и Холмса, Моран впервые отметил, что у него дрожат руки. Однако все это перевернулось в момент, когда Джим вернулся с воплем «простите, ребята, я не могу оставить вас в живых», а треклятый детектив прежде, чем направить пистолет на взрывчатку, посмотрел на нее и она. кивнула.

Им хватило одного взгляда, чтобы согласиться умереть вместе.

Себастьян по долгу службы давно стал считать смерть привлекательной, но, глядя на Софи и Шерлока Холмса, прощающихся взглядом, он понял, что даже у смерти есть сердце. Как и у него самого.

Моран всегда считал, что фраза «от любви до ненависти — один шаг» — чистый бред, и с этого дня он переделал ее: «любовь и ненависть — тождественны». Он мечтал убить Шерлока Холмса и год спустя, когда Джим, умирающий от опухоли головного мозга, застрелился на крыше Барса, а детектив спрыгнул с крыши, Моран хотел прийти к ней, но не смог.

Он прочитал статью Китти Райли.

И теперь, пробыв три года в бегах, он приехал в Лондон, выкрал ее и требовал убить Шерлока Холмса, ссылаясь на секрет, который «продал» Магнуссену, хотя тот и знал его лично от… Хотя, это неважно.

И, когда она вскинула пистолет с последними двумя пулями, он уже дернулся вперед, чтобы остановить ее, когда дверь открылась, и в комнату ворвался еще один человек, выстреливший в него. Впрочем, кто это был, в кого в ответ выстрелил он, от какого факта, озвученного им, Софи бросилась к нему и упала на колени рядом, расскажут уже после него.

Из раны на боку сочилась кровь, заливая пол, а он лишь сказал ей отодвинуться, чтобы она не испачкала платье. Она схватила его за щеки обеими руками и наклонилась прямо к его лицу. Он знал, почему она давно не может плакать, а потому не удивился отсутствию слез. Удивился лишь боли, которую прочитал в ее глазах.

— Я знал, что ты — моя смерть, Софи Конан Дойл, и ты сама знаешь, что для меня это — высшая похвала, — с трудом проговорил он, не обращая внимания на то, как она пыталась его остановить. — Я убийца и я навсегда повенчан со смертью, — он улыбнулся ей. — И у моей смерти твои глаза, Соня.

Он последний раз глубоко вдохнул, ее образ подернулся рябью, и Себастьян Моран наконец закрыл глаза, не услышав, как она прошептала:

— Не угадал.

Знак трех

Десятого августа, спустя три недели после мальчишника, на Бейкер-стрит лилась прекрасная мелодия скрипичного вальса. Миссис Хадсон вышла из 221А с подносом с чаем, остановилась, радостно улыбаясь звукам музыки, а затем поднялась по лестнице. В гостиной квартиры 221В Шерлок не играл на скрипке, как она думала. Вместо этого, одетый в халат цвета верблюжьей шерсти поверх рубашки и брюк, он вальсировал по комнате самостоятельно, держа воображаемую партнершу в руках. Когда вошла его домовладелица, он оглянулся через плечо:

— Замолчите, миссис Хадсон.

— Я и слова не сказала.

— Вы формулируете вопрос, — откликнулся Шерлок, вздыхая, но продолжая вальсировать. — Ваш мыслительный процесс вызывает физическую боль.

Он перестал танцевать.

— Я решила, это ты играл.

— Разумеется, кто же еще, — откликнулся детектив, указывая на музыкальный проигрыватель на обеденном столе. Он взял пульт, выключил его и наклонился, чтобы сделать запись в нотах, лежащих на столе. — Я сочиняю.

— Ты танцевал, — сказала миссис Хадсон, ставя поднос рядом с креслом Софи.

— Это проверка.

— Проверка? — подняла брови домовладелица.

Шерлок бросил ручку и повернулся к ней:

— Что Вам надо?

— Я принесла вам утренний чай, — она налила молока в чашку. — Обычно вы еще спите.

— Софи сегодня осталась у Мэри, чтобы помочь ей с подготовкой, — заметил Шерлок, садясь в свое кресло. — Вы приносите нам чай по утрам?

— А вы думали, откуда он берется? — посмеялась миссис Хадсон.

— Не знаю, — он развел руками. — Я думал, он всегда тут.

— Маме надо многое тебе объяснить, — дама подала ему чашку с блюдцем.

— Мм, я знаю. У меня есть список, — он принял чашку и кивнул. — Составил список. Майкрофт его убрал.

Хихикая, миссис Х. опустилась на место Софи.

— Сегодня тогда великий день! — взволнованно воскликнула она.

— Чем он важный? — спросил Холмс, делая глоток чая.

— Ну как же! — удивилась домовладелица. — У Джона и Мэри свадьба.

— Люди живут вместе, потом отправляются в церковь, на вечеринку, едут отдохнуть, а вернувшись, снова живут вместе, — скептически заметил детектив.

— Однако свадьба их меняет.

— Ммм, — поморщился мужчина, — не думаю.

— Ну вот, допустим, вы с Софи когда-нибудь поженитесь… — начала миссис Хадсон.

Шерлок поднес чашку ко рту, но на мгновение остановился:

— Вы опять начитались газет, миссис Хадсон?

Та рассмеялась:

— Ну, милый, это еще один вопрос, который тебе надо обсудить с мамой.

— Что Вы имеете в виду? — поднял бровь Шерлок.